Парижские тайны - читать онлайн книгу. Автор: Эжен Сю cтр.№ 178

Но когда Жак Ферран заговорил о подлоге, виконт почувствовал себя раздавленным. Нотариус в свою очередь взял над ним верх.

Если бы виконт не отличался высочайшим самообладанием, ему бы не удалось скрыть, в какой ужас повергло его это неожиданное разоблачение, ибо оно могло привести к самым непредсказуемым последствиям, о которых нотариус даже не подозревал.

После минуты молчаливых размышлений виконт, такой гордый, вспыльчивый и тщеславно храбрый, решился уговаривать этого грубого мужлана, который так сурово говорил с ним на языке неподдельной честности.

— Сударь, вы доказали, что относитесь ко мне с сочувствием, и я вас благодарю за это, — сказал де Сен-Реми самым сердечным тоном. — Прошу извинить меня за некоторую резкость в начале нашей встречи...

— Я вам нисколько не сочувствую! — грубо оборвал его нотариус. — Ваш отец был образцом честности, и я просто не хотел, чтобы его имя трепали на суде, вот и все.

— Повторяю вам, сударь, я не способен на подлость, в которой меня обвиняют.

— Вот и скажите это Пти-Жану.

— Однако признаюсь, отсутствие Уильяма Смита, который так недостойно обманул меня...

— Подумайте, каков негодяй!

— Отсутствие мистера Смита ставит меня в крайне тяжелое положение. Я ни в чем не виноват, и, если меня обвинят, я смогу оправдаться, но подобные обвинения всегда наносят ущерб имени благородного человека.

— Что же дальше?

— Будьте настолько великодушны и передайте сумму, что я вам вернул, человеку, в руках у которого тот вексель, чтобы хотя бы частично удовлетворить его.

— Эти деньги не мои, а моего клиента, и они священны!

— Но я возмещу их через два-три дня.

— Вы не сумеете этого сделать.

— У меня есть возможности.

— Никаких... во всяком случае, явных и честных. Вы сами говорите, что ваш дом, обстановка, лошади принадлежат не вам, что уже само по себе бессовестный обман.

— Вы слишком жестоки, сударь. Но, даже если допустить, что все это так, разве я не превращу все в деньги при таких отчаянных обстоятельствах? Но только я не успею собрать к завтрашнему полудню сто тысяч франков. Поэтому заклинаю вас: употребите те деньги, что я вам передал, на выкуп злосчастного векселя. Или, может быть, — ведь вы так богаты — сами сможете одолжить мне необходимую сумму, чтобы выручить из крайнего положения?

— Поручиться за вас на сто тысяч франков? Да вы с ума сошли!

— Сударь, умоляю вас, во имя моего отца, о котором вы говорили... будьте великодушны.

— Я великодушен к тем, кто этого заслуживает, к честным людям, — грубо ответил нотариус. — А мошенников я ненавижу и с удовольствием погляжу, как одного из этих молодчиков без веры и без чести, нечистых и развратных, привяжут к позорному столбу на пример и устрашение другим... Но мне кажется, я слышу стук копыт... Ваши лошади застоялись, господин виконт, — добавил нотариус, обнажая в ухмылке края своих черных зубов.

В этот момент в дверь кабинета постучали.

— Кто там? — спросил Жак Ферран.

— Госпожа графиня д'Орбиньи, — доложил старший клерк.

— Попросите ее подождать минуту.

— Это же мачеха маркизы д'Арвиль! — воскликнул виконт де Сен-Реми.

— Совершенно верно. У меня с ней назначена встреча. Так что прошу покорно...

— Ни слова ей обо всем этом! — с угрозой проговорил де Сен-Реми.

— Я уже сказал вам, сударь, что нотариус умеет хранить тайны так же, как исповедник.

Жак Ферран позвонил, появился клерк.

— Позовите графиню д'Орбиньи! — Затем, обращаясь к виконту, проговорил: — А вы возьмите эти тысячу триста франков, может быть, они пригодятся как аванс господину Пти-Жану.

Госпожа д'Орбиньи, в прошлом г-жа Ролан, вошла в кабинет и столкнулась в дверях с виконтом де Сен-Реми; лицо его было искажено от бешенства из-за того, что он без всякой пользы так унижался перед нотариусом!

— О, добрый день, господин де Сен-Реми, — поздоровалась с ним г-жа д'Орбиньи. — Что-то мы давно с вами не виделись...

— В самом деле, сударыня, со дня свадьбы д'Арвиля, на которой я был свидетелем; с тех пор не имел этой чести, — ответил де Сен-Реми, усилием воли придавая лицу любезное выражение и вежливо улыбаясь. — Вы теперь все время живете в Нормандии?

— Увы! Граф д'Орбиньи теперь может жить только в деревне, но я люблю все, что любит он... Так что перед вами настоящая провинциалка... И в Париже не была ни разу после свадьбы моей падчерицы с этим превосходным д'Арвилем... Кстати, вы с ним часто видитесь?

— Д'Арвиль сделался каким-то нелюдимым и очень угрюмым и почти не бывает в свете, — ответил де Сен-Реми с некоторым нетерпением — этот разговор был ему невыносим, потому что задерживал его еще больше и потому что нотариуса он явно забавлял.

Но мачеха маркизы д'Арвиль, очарованная встречей со светским щеголем, была вовсе не из тех женщин, которые легко расстаются со своей добычей.

— А моя дорогая падчерица, — продолжала она, — надеюсь, не такая нелюдимая, как ее супруг?

— Госпожа д'Арвиль, сейчас в большей моде и всегда окружена поклонниками, как и подобает красивой женщине. Но боюсь, сударыня, что я злоупотребляю вашим временем...

— Да нет, что вы, уверяю вас! Для меня такое счастье встретить самого элегантного кавалера, законодателя столичной моды. Благодаря вам я за десять минут узнаю о Париже все, как будто и не уезжала отсюда..... Как поживает ваш дорогой друг де Люсене, который был с вами свидетелем на свадьбе д'Арвиля?

— Оригинален, как никогда: отправился путешествовать на Восток и вернулся как раз вовремя, чтобы получить вчера укол шпагой, впрочем, вполне невинный.

— Бедный герцог! А его жена по-прежнему прекрасна и обворожительна?

— Вы знаете, сударыня, что я имею честь быть одним из ее лучших друзей, так что мое свидетельство будет пристрастным... Надеюсь, по возвращении в Обье вы не забудете меня и засвидетельствуете мое почтение графу д'Орбиньи.

— Уверяю вас, он будет очень тронут — это очень мило, что вы его помните. А он о вас часто вспоминает, интересуется вашими успехами... Он всегда говорит, что вы ему напоминаете герцога де Лозена.

— Одно это сравнение уже выше всех похвал, но, к несчастью для меня, в нем больше доброжелательности, чем истины. Прощайте, сударыня, потому что я не смею надеяться, что вы окажете мне честь принять меня до вашего отъезда.

— Право, я была бы огорчена, если бы вы решились навестить меня, потому что я кое-как устроилась на несколько дней в меблированных комнатах. Но если летом или осенью вы окажетесь поблизости от нас, по дороге в один из модных замков, где щеголихи будут соперничать между собой за счастье пригласить вас... Подарите нам несколько дней, хотя бы из любопытства и любви к контрастам и чтобы отдохнуть у бедных сельских жителей от оглушительной суеты, ибо там, где вы, всегда начинается праздник!