Большие гонки - читать онлайн книгу. Автор: Дэниел Моран cтр.№ 76

- Босс, ты не в курсе, как далеко простираются на Земле горные цепи? Какова, к примеру, длина самого протяженного хребта?

Трент не мог даже слова вымолвить в ответ. Он жадно ловил ртом воздух. На голографическом экране, парящем в десятке сантиметров от его лица, стремительно увеличивалось в размерах изображение гигантской горной цепи, на глазах обрастающее всякими тревожащими воображение деталями в виде огромных скальных выступов и пропастей, отвесных обрывов и оползней.

- Если судить по карте, это Кавказ, - все тем же ровным голосом известил Джонни Джонни. - Проверим на всякий случай с помощью радара. Прости, босс, но наш «ролле» не сможет перевалить через этот хребет. Постараюсь сделать все возможное, чтобы не убить тебя, босс.

Двигательная установка заработала на пределе мощности.

Трент попытался вскрикнуть, однако воздуха в легких уже не оставалось.

Горы на экране стали приближаться заметно медленнее.

Человек потерял сознание. Джонни Джонни, взявший управление на себя, аккуратно коснулся брюхом яхты длинной, заполненной каменистыми фрагментами осыпи. Корабль, теряя скорость, натужно, со скрежетом пополз вверх, перевалил через гребень и заскользил вниз по пологому склону. Джонни Джонни успел выключить двигатели еще в момент первого касания поверхности. До места остановки, оставляя по пути след из искореженных металлических обломков, добрался только спасательный отсек. Наконец уткнувшись в какое-то препятствие, отсек пару раз перевернулся и замер в десятке метров от кромки скального обрыва километровой высоты.

Трент пришел в себя и обнаружил, что висит в кресле на ремнях вниз головой. Или, если хотите, вверх ногами. Тем не менее он испытывал неземное блаженство, оказавшись в поле гравитации, составляющем всего одну шестую от силы тяжести на Земле.

Спала боль, воздух свободно вливался в легкие.

В следующее мгновение он вновь впал в бессознательное состояние.

Как долго он пребывал во мраке, Трент не мог сказать. По его мнению, этот срок составлял от пятнадцати секунд до бесконечности. Память вернулась внезапно, нахлынула с волной ликования, что он жив, способен дышать, видеть и даже кое-что соображать. Успел возблагодарить небеса, успел расслышать чей-то ноющий, жалобный голосок. Слов, правда, не разобрал, но это не имело решительно никакого значения.

В следующее мгновение пришла ясность, и Трент понял, что надо срочно выбираться отсюда, С большим трудом он расцепил привязные ремни, удерживающие его 13 пилотском кресле.

Сосредоточившись и собравшись с силами, он разжал пальцы, сжимавшие подлокотники кресла, и начал плавно опускаться к потолку. Без труда перевернулся в воздухе и приземлился на ноги. Дальше действовал машинально, можно сказать, на автопилоте: сумел поймать коробочку с памятью, в ячейках которой хранился - или обитал? - Джонни Джонни, отсоединил разъем, свернул шнур. Голосок в ушах сразу замолчал. Для следующих движений вновь потребовалась полная концентрация внимания и сил. Упаковал коробочку в че­моданчик. Закрыл его, взял в левую руку.

На все про все у него ушло несколько минут. После чего устроил себе короткий отдых. Дальше пошло легче. Он выбрался в коридор, который вел в шлюзовую камеру.

В этот момент спасательный отсек снова начал скользить вниз по склону. Движение затормозила отломившаяся часть корпуса, завязшая в рыхлом лунном грунте. Остальные обломки продолжали скольжение, и вскоре один за другим исчезли за кромкой обрыва.

Трент не мог вспомнить, как ему удалось добраться до этого места.

Он с трудом ковылял вдоль подножия горы. Кисть левой руки в герметичной перчатке мертвой хваткой сомкнулась на ручке чемоданчика. Двигался он по краю склона, слева открывался обрыв метров восьми высотой. Откуда его ударило струей, больше всего напоминающей сильнейший порыв ветра, Трент определить не успел, просто почувствовал толчок, опрокинувший его на спину. Он попытался встать, но все та же упругая сила вновь и вновь валила его с ног.

Мир изменился. С одной стороны, вокруг вроде бы посветлело, с другой - помутилось. Странная серая пелена застила глаза. Только небо оставалось бездонно-черным и походило на дно неожиданно расширившегося колодца, где солнце и звезды светили одновременно. Скоро почувствовал, что в скафандре становится жарковато. Заныло ушибленное колено.

Непонятная сила вновь толчком сбила его с ног. На этот раз он уже не смог подняться.

Не бывает чуда там, где наука отказывается его признать. Опыт, без всяких исключений, показывает, что чудеса происходят только в тех местах, только в те исторические периоды, когда живет потребность в не­обычайном. Кроме того, совершенно необходимо присутствие людей, желающих встретиться с чудом.

Эрнест Ренан «Жизнь Иисуса».

1863 год по григорианскому календарю

Трент испытывал жажду.

Это было первое ощущение, проснувшееся в нем.

Самое интересное заключалось в том, что, помимо нестерпимого желания хлебнуть воды, во всех прочих отношениях он превосходно себя чувствовал. Боль отступила, ребро и колено не беспокоили. Уже осознав, что очнулся, Трент тем не менее не спешил поднимать веки. Наконец рискнул: приоткрыл на мгновение левый глаз и тут же вновь спрятался в темноту. Спустя минуту отважился повторить эксперимент, но уже с правым глазом. Затем с обоими.

Картинка получалась одна и та же. Прежде всего он определил, что лежит на полу, на чем-то мягком. Комната с виду обычная: четыре стены, потолок, дверной проем, почему-то без двери. А вот интерьер чуднее не придумаешь.

Потолок, выкрашенный светокраской, излучал ровное, слегка рассеянное солнечное сияние. Вполне привычное и радующее взор удобство. Стены - каменная кладка. Порода, из которой вырублены бруски, неизвестного происхождения.

Две плоскости, попадавшие в поле зрения, гладкие, ровные. До третьей, по-видимому, руки не дошли. Снизу, правда, все выровнено, а вот верхняя треть грубая, шероховатая. Как нарезали материал, так кусками и клали на раствор.

Присутствовала в комнате и кое-какая мебелишка плетеное кресло в единственном числе, металлический стол. Странным казалось соотношение их размеров - и кресло, и стол были заметно вытянуты в высоту. Оба предмета мебели не покрашены, в них не угадывалось даже намека на желание придать вещам пригожесть. Изготовителей интересовало лишь их функциональное применение - другие соображения в расчет не принимались. Но последнее умозаключение почти сразу отвергалось ощущением, что и столу, и креслу, и шкафчику у стены все-таки присуща некоторая, если так можно выразиться, хрупкая утонченность. Трент уже вполне обстоятельно задумался: возможно, мебель предназначена для детей? В таком случае какими же должны быть здешние дети? Необыкновенно высокими и тощими? Трент с ходу принялся фантазировать: быть может, они похожи на эльфов?