Нежная душа урода - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Ярмолюк cтр.№ 11

Пока мы разыскивали Васю и оформляли его в изолятор временного содержания за разбитое в кафе «Бегемот» стекло, Батя ринулся на местную телестудию и вытребовал там пять минут прямого эфира для срочного сообщения.

Текст выступления Бати по телевидению.

«Уважаемые горожане! Ни для кого из вас не секрет, насколько в настоящее время сложна оперативная обстановка в нашем городе. Шесть убийств — и каких убийств! Священник, известный в городе журналист, почтенный горожанин… Да что там говорить! И все эти убийства пока что считаются нераскрытыми. Подчеркиваю — пока. В настоящее время по всем этим делам ведется интенсивное расследование, и у следствия имеются основания предполагать, что через несколько дней убийцы будут пойманы. Есть у нас и версии, есть и подозреваемые, а вот спокойствия в городе — нет. Куда ни пойди — везде разговоры и пересуды про какого-то маньяка-карлика, якобы нападающего на наших горожан и убивающего их почем зря. Все эти слухи, дорогие горожане, не имеют под собой никакой почвы. Беспочвенные слухи! Никакого карлика-маньяка не существует, понятно вам? А кто у нас на подозрении — о том я вам не скажу, ибо это следственная тайна. Так что прошу всех, в особенности господ журналистов, не допекать ни меня, ни моих подчиненных разнообразными глупыми вопросами. В свое время, то есть когда следствие будет закончено и убийцы пойманы, мы сами вам обо всем расскажем. Устроим пресс-конференцию — и расскажем. Так что попрошу вас проявить гражданскую сознательность и не путаться под ногами у следствия.

И вот что еще я хочу сказать. Вынужден с прискорбием констатировать, что в городе завелась неформальная общественная организация, которая мало того что предъявляет правоохранительным органам дурацкие ультиматумы, так они еще, подлецы, удумали устроить охоту на безвинных низкорослых граждан, которых во множестве отлавливают и скопом доставляют в городской отдел милиции. Такого безобразия терпеть никак нельзя, и я как начальник городского отдела милиции официально заявляю этим самым охотникам за карликами: я из вас, сукины дети, из самих карликов наделаю! Ноги из задницы повыдергиваю! В данный момент лидер этих охотников Вася Убогий уже находится там, где ему и полагается быть, то есть за решеткой. Остальных же, если они не утихомирятся, ждет та же самая участь. Всех пересажаю безжалостно, потому что лишать граждан неприкосновенности воспрещается законом, а в этом городе гарант законности пока я!

Вот, пожалуй, и все, что я хотел вам сказать. Еще раз прошу соблюдать хладнокровие и спокойствие. Ситуация под контролем, убийцы будут пойманы и наказаны по всей строгости наших справедливых законов».

Вернувшись от Бати, мы уселись совещаться и разрабатывать план дальнейших действий. Конечно, этот карлик нам был крайне необходим, и если бы не журналисты и встревоженный, словно улей после медвежьего визита, город, мы бы сообща обшарили все городские притоны и малины — и к утру карлик уже был бы в наших руках. Хотя… Что, по большому счету, мы могли этому карлику предъявить? Нападение на пару любовников в ночном парке? Ну, допустим… Нападение на ночного пьяницу Кулика Ивана Никитича? Ладно. А еще — что? Никаких иных доказательств относительно причастности этого карлика ко всем прочим убийствам у нас не было. В самом деле, за что карлик мог убить почтенного горожанина Кривобокова, не говоря уже о священнике? Конечно, если это и впрямь маньяк, то никакая логика ему не нужна: какая логика у маньяка? Черт, прямо голова кругом идет… Короче: карлик — это, конечно, замечательно, на него у нас имеются еще и другие правдоподобные версии. Так что — марш вперед, труба зовет! Разумеется, через черный ход, чтобы обмануть рыскающих неподалеку окаянных репортеров.

Моя команда разошлась, я же остался в кабинете в ожидании звонков от Гамлета либо кладбищенского сторожа. Я просидел до позднего вечера. Звонков не дождался, зато дождался новой партии низкорослых горожан в количестве аж одиннадцати душ, которых эти чертовы охотники за карликами анонимно и в связанном виде доставили к воротам отдела, а сами во все лопатки припустили в вечернюю тьму. Среди этих одиннадцати горемык оказался, между прочим, и депутат областного законодательного собрания Лев Борисович Бауман, ростом мелкий, но по характеру крикливый, склочный и неутомимый. Будучи освобожденным от пут, Лев Борисович долго бушевал, грозил всем нам скорыми разоблачениями, посадками, увольнениями и прочими большими и мелкими неприятностями, и только спустя два часа он утомился, был посажен в милицейское авто и отвезен по месту своего постоянного жительства.

Я же, встревоженный, отправился в изолятор, велел поднять на-гора Васю Убогого и мытьем и катаньем принялся выдавливать из него адреса его сподвижников, бесчинствующих в ночном городе. Само собою, Вася долго кочевряжился и все время поминал права человека, сыпал номерами европейских, международных и иных прочих постановлений, решений и конвенций, и всем этим он довел меня до такой степени озлобления, что я, каюсь, хорошенько треснул его по шее. Получив по шее, Вася Убогий заявил, что подчиняется грубой и антизаконной силе, и тут же выдал адреса, пароли и явки всех своих озабоченных единомышленников. Я вернулся в отдел, с позволения дежурного поднял по тревоге спецназ, раздал им адреса и велел приволочь всех охотников за карликами — как говорится, в любом виде и состоянии.

Большая часть охотников была обнаружена, привезена и рассажена по камерам, и только после этого с первыми лучами рассвета я вернулся домой, рассчитывая переодеться, помыться, поесть — и отправиться обратно на любимую работу.

Моя Мулатка встретила меня недовольным взглядом, никак не отреагировала на мой приветственный поцелуй, кивнула на холодильник (мол, что найдешь, то и ешь) и ушла обратно в спальню. Разумеется, такое поведение подруги жизни меня задело и даже слегка оскорбило, однако, никаких претензий я предъявлять не стал. Подруге сыщика, понятное дело, живется нелегко. Ничего, привыкнет…

Поев и помывшись, я решил с часик прикорнуть, но не тут-то было: грянул телефонный звонок. Звонил кладбищенский сторож.

— Это… — сказал он. — Выполняю условия договоренности. Он — тут…

— Что? — спросил я.

— Карлик, говорю, сейчас на кладбище. Вы велели позвонить, когда он появится, вот я и звоню. Карлик — на кладбище!

— Да? — спросил я, тряся головой, надеясь таким образом отогнать от себя сон. — И что же он делает?

— Плачет на могиле…

— Так! — сказал я и заметил, что моя Мулатка проснулась и смотрит долгим напряженным взглядом, в котором, мне вдруг показалось, не было ни капли любви, а было нечто иное — тревожное и пугающее… — Значит, так. Спрячь хорошенько трубку — и ничего больше не предпринимай. Просто сиди в сторожке — и все! Нет: если в течение получаса он вздумает уйти, постарайся его удержать. Как хочешь — но постарайся! Сможешь?

— Попробую…

— Тихоныч! — позвонил я дежурному по отделу, и вновь меня царапнул долгий и пристальный взгляд моей Мулатки. — Срочно — тройку вооруженных ребят, машину — и ко мне домой! Очень срочно, Тихоныч!

— Карлик? — спросил дежурный.