Сокращенный вариант - читать онлайн книгу. Автор: Эллен Полл cтр.№ 21

Как бы там ни было, Бурн в своей книге помещает копии некоторых писем — одного, отправленного с того же самого адреса, что и письмо миссис Кэффри — равно как и пару фотокопий. Так что почерк, несомненно, Гарриет.

— А Байрон?..

— Ах этот Байрон.

Деннис наклонился, охватив пальцами бело-красную кружку, которая стояла перед ним. В квартире Денниса все было продумано, цвета подходили один к другому, и кружки сочетались не только с блюдечками, но и со шторами, с подушечками, лежавшими на диване, и с парой абажуров.

— Итак, существуют письма Вильсон Байрону. Но о том, что он отвечал ей, мы можем судить лишь по ее собственным словам. Что же касается рифмованного двустишия, то я переговорил с исследователем поэзии Байрона, со своим бывшим преподавателем, — продолжал он. — Слово «распоротый» действительно встречается в его «Чайльд-Гарольде». А в первой песне о Дон-Жуане он рифмует «невинен он» со словом «урон». Но говорил Байрон когда-либо то, что приписывает ему Гарриет, либо у нее самой, у кого-то из ее друзей хватило умственных способностей, чтобы сочинить внешне правдоподобное двустишие? Это вопрос. И пока не обнаружится до сих пор неизвестное письмо, или дневник поэта, или что-нибудь подобное, ответить на него, пожалуй, так никому и не удастся.

— Плохо, — заметила Джульет.

— Да, — согласился Деннис. — Плохо. Именно из-за такого объяснения Ада Кэффри так рассердилась на меня. Стоило мне сообщить ей, что рукопись почти наверняка подлинная, она начала настаивать на том, что неизвестное до сего дня двустишие тоже наверняка написано Байроном. Это, как ей казалось, должно было бы весьма повысить цену находки. Что и могло произойти, если существовали бы доказательства. Если бы подлинность двустишия Байрона была подтверждена, то, я думаю, рукопись могла бы стоить не менее ста тысяч.

Но, похоже, способов удостоверить его подлинность не существует. Отчего оно остается простым курьезом. Согласно Бурну, сообщение о существовании продолжения рукописи Вильсон последний раз появлялось в конце 1840-х годов, когда вдова издателя Стокдейла написала Брауму о том, что это продолжение у нее есть. Зачеркнутый текст все еще можно прочитать, любезно сообщала она, и, хотя ей очень не хотелось бы публиковать воспоминания миссис Вильсон, но очень были нужны деньги. У нее также имелись письма Гарриет ее ныне покойному мужу, сообщала она, уточняя, кто откупился и должен быть вычеркнут из списка, а кто еще нет. Бурн полагает, что Браум купил у нее все письма и сжег их. Страницы, посвященные Кидденхэму, возможно, являются единственными уцелевшими фрагментами.

И еще: Гарриет Вильсон не была Байроном, не была она ни Томасом Мором, ни Ли Хантом, ни даже Джоном Хантом. Рукопись коротка и представляет для науки незначительный интерес. Я предложил миссис Кэффри пять тысяч, вполне нормальную цену, принимая во внимание тот факт, что подлинность двустишия Байрона никогда не будет доказана. Пожалуй, это было чрезмерно щедрое предложение. Когда она спросила меня, я признал, что надеюсь продать рукопись дороже, может быть, раза в два, что опять же является совершенно нормальным соотношением, о чем можно справиться у моего дилера.

Ну, миссис Кэффри чрезвычайно рассердилась. Почему это я должен заработать в два раза больше, чем она? И почему вообще материал оценен всего в десять тысяч, а почему не в сто тысяч? Байрон больше стихов не пишет, это ей было известно!

Я пояснил, что моя прибыль является вознаграждением за мою квалификацию, за знание того, что это за материал, как его исследовать, что с ним делать, как продать, и за саму продажу. Я предложил взять документ по системе консигнации, сказал, что, если она могла бы немного подождать и позволила бы мне повысить доходность, то я смог бы согласиться на пятнадцать процентов прибыли, которую этот материал принесет. Но к тому времени пожилая дама уже была в бешенстве. Я ее надувал, я ее облапошивал, я ее обводил вокруг пальца. Сцена была не из приятных. Вот такой визит.

Он говорил все это, глядя на Джульет, которая тут же начала извиняться за то, что втравила его в это дело. Деннис уже рассказывал ей часть этой истории сразу же после исчезновения миссис Кэффри. Она и тогда просила прощения.

— Ну ладно, не извиняйся! — сказал он, положив ей на руку свою ручищу. — Ты же не могла предвидеть. К несчастью, в тот момент ко мне зашел Фитцджон, — пояснил Деннис Сузи, — который коллекционирует эротику девятнадцатого века. Я позвонил ему в тот же самый день, когда Джульет принесла мне рукопись, — думал, что миссис Кэффри в свои восемьдесят четыре года захочет продать находку выгодно и быстро. Фитцджон сказал, что забежит ко мне через пару дней, чтобы посмотреть. Это было чистое невезение, что он заявился именно в тот момент, когда миссис Кэффри закатывала в гостиной свою истерику.

Вспомнив это, Деннис покачал головой.

— Бог мой, до чего бы мне хотелось, чтобы ты была дома, когда я позвонил сообщить, что сам приду, — сказал он Сузи.

Ее это привело в замешательство.

— Ты оставил… ты оставил сообщение? Возможно, мой автоответчик…

— Нет, я не оставлял сообщения. — Деннис бросил на художницу серьезный взгляд, полностью осознавая, что она сомневается в его словах. В полиции тоже поднимали этот вопрос. — Какой был бы в этом смысл?

Он отпил глоток кофе, пытаясь успокоиться.

— Между прочим, пару часов назад мне позвонил Фитцджон, — продолжил букинист некоторое время спустя, — чрезвычайно возмущенный. Полиция сегодня допрашивала и его. Они в течение целого часа подробного допроса утаивали от него тот факт, что миссис Кэффри умерла. Он думал, ее все еще разыскивают, и изо всех сил старался детально рассказать все, что знал, не думая о том, что пора вызвать собственного адвоката… Ну так вот, сейчас он его вызвал.

— О Боже, скольких же людей они допросили сегодня? — спросила Сузи.

Деннис пожал плечами.

— Все потому, что он ушел от меня вместе с миссис Кэффри, чего мне очень не хотелось, должен вам доложить. Но дама настояла на том, чтобы войти в лифт вместе с ним. Фитцджон был последним, кто ее видел. Теперь он звонит другим дилерам, чтобы пожаловаться на разношерстную публику, которая меня посещает. О, это чудесный человек.

— Возможно, он это и сделал, — предположила Джульет.

— Фитцджон? Убил ее?

Она кивнула.

Деннис закрыл глаза и откинул назад голову. Джульет не могла не заметить, что он начал играть роль задумавшегося человека. Изобразил некую карикатуру на думающего человека. Было непонятно, что повергло его в столь серьезные размышления. Фитцджон представлялся ей идеальным подозреваемым. Подходящее место, подходящий час, хороший мотив — рукопись, да и человек он крайне неприятный. Так она и высказалась в нескольких словах.

— Думаю, это возможно, — согласился наконец Деннис.

— Но зачем? — вмешалась Сузи. — Разве он не мог просто купить рукопись, если нуждался в ней? Ты сказал, что он богат.

— Да, богат. И, собственно говоря, он сказал мне, что когда они спускались вместе на лифте, миссис Кэффри предложила рукопись непосредственно ему.