Икона - читать онлайн книгу. Автор: Нил Олсон cтр.№ 69

— Что, после того, как ты передал ему икону?

— На следующее утро после этого. Он забрал икону и отпустил меня. Той же ночью мы получили оружие. Это был хороший улов: пятьдесят винтовок, несколько пулеметов, ящики патронов. Фотис узнал об этом, когда все уже было сделано. Я сочинил историю о том, что кто-то видел Косту, выследил его, поэтому мне пришлось действовать очень быстро, чтобы спасти жителей моей деревни. Он разозлился — сильно разозлился, но сделал вид, что был рад, поздравил меня. Нам ведь еще предстояло вместе работать. На следующее утро Мюллер расстрелял двадцать человек. Ему удалось оттянуть расстрел на один день, но его люди настаивали на карательной операции. Такова была их система. Мне следовало ожидать этого. Наверное, он думал, что поступил благородно: расстрелял двадцать человек вместо сорока — пятидесяти. Двое из них были моими родственниками. Одна — женщина, сейчас мне она кажется девочкой. Ее звали Гликерия. Ее родители хотели, чтобы я женился на ней. Ее расстреляли вместе с ее отцом. Другим родственником был Стефано — мой посыльный.

Мэтью вспомнил виденные им фотографии: тела расстрелянных людей, лежавшие в оливковой роще, — все мужское население деревни. Их построили и расстреляли. Между телами ходил немецкий офицер: он добивал раненых. Фотография была сделана на Крите, но это могло произойти в любом другом месте Греции. Смерть священника Микалиса растворилась в этих смертях, как капля воды в океане.

— Вот почему ты охотился за Мюллером все эти годы. Это не было связано с иконой.

— Это как раз было связано с иконой, но я искал не ее, если ты это имеешь в виду. Она приносит несчастье. Когда в то утро я услышал выстрелы, я уничтожил бы ее, если бы она оказалась под рукой. Лучше бы она сгорела.

Мэтью сделал глоток пива. Он представил себе икону, облупившуюся краску, эти неотступно следящие за тобой глаза — все это, объятое огнем. Вот она чернеет, обугливается и превращается в пепел. Если бы она сгорела пятьдесят лет назад, сейчас не было бы повода для этих раздоров. Не было бы вражды между его дедом и крестным. И он сам не был бы одержим этой страстью. И тем не менее кто может знать, скольким людям она принесла добро? Находясь между двумя полюсами — презрением к иконе Андреаса, которое было сродни суеверию наоборот, и извращенным благоговением Фотиса, — Мэтью имел возможность увидеть только ее отрицательное воздействие, но в этом были скорее повинны люди, окружавшие икону, чем она сама. Была ли его тяга к ней такой же нечистой? Да, он стремился к ней — но только чтобы смотреть на нее, чтобы сидеть рядом с ней, погрузившись в раздумья, медитируя. Похоже, другие чувствовали то же самое. Церковь веками использовала икону как источник добра, не связывая ее с какой-либо легендой о смерти или ненависти. Просто ее надо было вернуть тому, кто мог ею правильно распорядиться.

— Это страшная история. Мне очень жаль.

— Одна из многих ужасных историй, относящихся к тому времени.

— Тогда было много массовых расстрелов, да? Они заставляли жителей расплачиваться своими жизнями после каждой вашей акции?

— Да.

— Но вас это не останавливало. А икона была случайным эпизодом. — Мэтью самому был неприятен тон, которым он это произнес. — И в любом случае вам ведь действительно нужно было оружие.

— О да, оружие нам потом очень пригодилось — убивать наших же соотечественников.

— Мюллер расстрелял бы гораздо больше людей, если бы ты не отдал ему икону.

— У меня, — тихо сказал Андреас, — была способность видеть людей насквозь. Это удавалось мне не всегда, но достаточно часто, чтобы полагаться на свою интуицию. Какой-нибудь идиот рассказывает мне сказки, а я абсолютно четко вижу, что есть на самом деле. Как будто кино смотрю. Благодаря этой способности я раскрыл много тайн и уберег себя от множества ошибок. И несмотря на это, в истории с иконой я вел себя как слепой. Я все время видел только часть правды и постоянно принимал неправильные решения. Каждый мой шаг на этом пути оказывался неверным.

— Papou, ты слишком строг к себе.

— Думаю, что недостаточно строг. Знаки были повсюду, и более мудрый человек сумел бы расшифровать их. У меня было достаточно оснований, чтобы не доверять Фотису и сделать так, чтобы он не участвовал в обмене, но я совершил ужасную ошибку — доверился Косте. И это стоило жизни моему брату. Я совершил с Мюллером сделку на условиях, которые, как это было бы ясно любому, он не имел возможности соблюсти. Погибли еще двадцать человек.

— Ты не мог их спасти.

— Я гонялся за призраком по всему Нью-Йорку, а в это время Фотис прямо у меня под носом строил козни, да еще втянул в это тебя.

— Но ты ничего этого не мог знать. И ты не несешь за меня ответственность. Я оказался самым большим идиотом из всех.

— Тебе не хватало информации. Кроме того, ты неравнодушен к иконе. Фотис видел то, чего не видел я. Он все время на шаг впереди меня. И даже сейчас.

— Если он жив.

— Я бы на твоем месте не очень-то рассчитывал на его смерть.

— Ты думаешь, что в машине с Таки был кто-то другой?

— Я располагаю только информацией из вторых рук, но внешность, возраст, вообще все, что мне рассказали, — все это не сходится.

— Надо было мне поехать на опознание. Сотир заставил меня уехать, не хотел, чтобы я мешался там во время следствия.

— И правильно сделал. Они могли тебя задержать на много дней и даже недель.

— Но мы бы тогда знали наверняка.

— Возможно, что и нет: тело было сильно повреждено. Я рад, что тебе не пришлось его опознавать. В любом случае через день-два они будут знать наверняка: зубы, отпечатки пальцев. Но это не он.

Андреас прикрыл глаза и погрузился в раздумья. Мэтью сделал еще глоток. «Он видел то, чего не видел я». Что видел Фотис? Что, по мнению Андреаса, видел Фотис? То, что Мэтью можно заставить сделать что угодно, играя на его вере? Правда ли это? Можно ли назвать эти блуждания в потемках, эти неловкие проявления благоговения верой? И нужно ли этого стыдиться? Теперь ему неловко было вспоминать, как он привез отца, чтобы тот прикоснулся к иконе. Чего он ожидал? Что Богородица протянет свою нарисованную руку, коснется его лба и скажет: «Теперь ты исцелен»? Или, может быть, что отец приобщится к тайне и радости, которые испытывал его сын, глядя на эту икону? Что они вдвоем сольются в безмолвном единении? Смешно.

— Хотел бы я знать, что делать дальше, — сказал Мэтью.

Старик посмотрел внуку прямо в глаза:

— Я ни разу не пытался уговорить тебя остановить эту погоню. Я помогал тебе чем мог. Ведь правда?

— Конечно. Я немного разозлился из-за Сотира, но он спас мне жизнь, так что я благодарен тебе за него.

— А теперь я скажу так: оставь все это. Двое уже погибли. Еще один в больнице, другой пропал без вести. Эта погоня становится слишком опасной, а награда — ничтожна. Да и что ты собираешься делать с иконой?