Мумия, или Рамзес Проклятый - читать онлайн книгу. Автор: Энн Райс cтр.№ 67

– Когда ты видел все это в последний раз, здесь тоже были развалины?

– Да, и они были покрыты песком, торчали только верхушки колонн. Аллею сфинксов засыпало полностью. Прошло тысячелетие с тех пор, как я гулял по этим местам, будучи смертным, глупцом, который считал, что Египетское царство представляет собой цивилизованный мир и что за его пределами нет ничего хорошего.

Он остановился, повернулся к Джулии и быстро поцеловал ее в лоб. Потом бросил виноватый взгляд в сторону бредущей позади группы. Нет, не виноватый, просто рассеянный.

Джулия взяла его за руку, и они пошли дальше.

– Когда-нибудь я расскажу тебе все-все, – пообещал Рамзес. – Я буду так долго рассказывать, что ты устанешь слушать. Я расскажу, как мы одевались, как разговаривали друг с другом, как мы обедали, как танцевали; какими были эти храмы и дворцы, когда краски на их стенах еще не стерлись; как я выходил на рассвете, в полдень и на закате, чтобы поприветствовать бога и сотворить молитвы, которых ожидал от меня народ. Ладно, уже пора переплыть реку и подойти к дворцу Рамзеса Третьего. Мне очень хочется посмотреть на него.

Он подозвал одного из глазевших на них египтян и велел подать легкую коляску, чтобы доехать до пристани. Джулия рада была хоть временно избавиться от остальных.

Но когда они переплыли реку и приблизились к разрушенному храму без крыши, но с колоннадой во внутреннем дворе, Рамзес погрустнел и затих. Он молча разглядывал сохранившиеся на стенах рельефы, изображавшие паря во время битвы.

– Он был моим первым учеником, – объяснил он. – Первым, к кому я пришел, возвратившись из странствий. Я вернулся домой, в Египет, чтобы умереть, но смерть не приходила ко мне. И тогда я понял, что нужно делать: пойти в царский дворец, стать стражником или учителем. Он поверил мне, этот фараон, мой тезка, мое далекое дитя. Когда я говорил с ним об истории и о дальних странах, он внимательно слушал.

– А эликсир – он не хотел его выпить? – спросила Джулия.

Они стояли одни среди руин огромного зала, в окружении изогнутых колонн. Пустынный ветер стал холодным. Он спутал волосы Джулии. Рамзес обнял ее.

– Я не рассказывал ему, что когда-то был смертным человеком, – сказал он. – Знаешь, я никому из них об этом не рассказывал. За последние годы своей земной жизни я понял, какая опасность таится в моем секрете. Я видел, как мой собственный сын, Мернептах, из-за эликсира стал предателем. Разумеется, ему не удалось посадить меня в тюрьму и выведать у меня эту тайну. Я отдал ему свое царство и покинул Египет на долгие столетия. Но я знаю, что делает с людьми обладание секретом бессмертия. Прошло много лет – и я открыл свой секрет Клеопатре.

Он замолчал. Было понятно, что продолжать ему не хочется. Вернулась боль, которая мучила в Александрии. Взгляд его поскучнел.

Так же молча они возвратились к повозке.

– Джулия, пусть это путешествие будет кратким, – сказал Рамзес. – Завтра съездим в Долину царей и опять поплывем на юг.

 

Они отправились на рассвете, пока солнце не засияло в полную силу.

Джулия держала Эллиота под руку. Рамзес был вновь разговорчив и с воодушевлением отвечал на все вопросы Эллиота, пока они спускались по тропе среди раскрытых гробниц, где уже полно было туристов, фотографов и разносчиков в тюрбанах и грязных джеллабах, которые продавали булочки и блинчики с фантастическими названиями.

Джулию мучила жара. Широкополая соломенная шляпа не спасала, приходилось часто останавливаться, чтобы отдышаться. От запаха верблюжьего помета и мочи мутило.

К ней подскочил разносчик. Джулия взглянула вниз и увидела вытянутую черную руку со скрюченными пальцами, похожую на паучью лапку.

Она завизжала.

– Убирайся! – грубо приказал Алекс. – Эти местные мальчишки просто невыносимы.

– Рука мумии! – вопил разносчик. – Рука мумии! Очень древняя!

– Как же, – засмеялся Эллиот. – Наверное, с какой-нибудь фабрики мумий в Каире.

Но Рамзес застыл как вкопанный и не отрываясь смотрел на разносчика и на руку. Внезапно и разносчик замер, на лице его появился ужас. Рамзес потянулся к нему и вырвал у него высохшую руку. Разносчик не противился – наоборот, рухнул на колени и вот так, на коленях, попятился прочь от тропы.

– В чем дело? – спросил Алекс. – Неужели вам нужна эта вещь?

Рамзес смотрел на руку, на гнилые лохмотья пелен, прилипшие к ней.

Джулия не понимала, что произошло. Может, царя привело в ярость святотатство? Или эта вещь о чем-то ему напомнила? Она тоже вспомнила мумию, лежащую в саркофаге в отцовской библиотеке. Этой мумией тогда был тот человек, которого она так любит.

Странно… Кажется, что с того времени прошло целое столетие.

Эллиот с любопытством наблюдал за происходящим.

– Что это, сир? – тихо спросил Самир. Слышал ли его Эллиот?

Рамзес достал несколько золотых монет и бросил их в песок возле разносчика. Тот схватил деньги и, поднявшись с колен, сломя голову помчался прочь. Рамзес вынул носовой платок, аккуратно завернул в него руку и опустил сверток в карман.

– Так о чем вы говорили? – вежливо спросил Эллиот, продолжая прерванный разговор, будто ничего не произошло. – По-моему, о том, что главной особенностью нашего времени являются перемены?

– Да, – вздохнув, отозвался Рамзес. Казалось, теперь он смотрит на Долину царей совсем другими глазами. Он видел зияющие отверстия вскрытых гробниц и лежавших у входа собак, которые грелись на солнце.

Эллиот продолжал:

– А главным убеждением древних людей было то, что все остается неизменным.

Джулия видела, как меняется лицо царя: страдание снова исказило его черты. Но Рамзес нашел в себе силы спокойно ответить Эллиоту:

– Да, никакого представления о прогрессе. Но тогда не было и представления о времени. С рождением нового царя начинался новый отсчет времени. Вы это знаете, конечно. Никто не вел счет на столетия. Я не уверен, что египтяне вообще понимали, что такое столетие…

 

Абу-Симбел. Наконец-то они добрались до самого грандиозного храма Рамзеса. Из-за жары экскурсия по берегу была очень краткой, но теперь над пустыней лежала прохладная ночь.

Рамзес и Джулия бесшумно спускались по веревочной лестнице в лодку. Джулия накрыла плечи шалью и туго затянула ее. Над мерцающей водной гладью висела низкая луна.