«Да, госпожа, но я его не испытывал. Я нашел его в ваших
вещах, а когда вы не вернулись домой до наступления темноты…»
«Все, хватит оправдываться, – перебила его я. – Ты
все сделал правильно. Наверное, ты всегда все делаешь правильно».
Я повернулась спиной к площади и сказала:
«Давай я посмотрю, декоративный он или острый».
Когда он вынул его из-под перевязи на локте, я дотронулась
пальцем до лезвия, и из пореза потекла кровь. Я отдала нож. Он принадлежал
моему отцу. Значит, отец наполнил сундуки не только своими богатствами, но и
своим оружием, чтобы я осталась в живых!
Мы с Флавием в последний раз долго и пристально посмотрели друг
на друга.
Жрец начинал нервничать.
«Госпожа, прошу вас, заходите».
Меня провели прямо в высокие двери храма – к жрецу и жрице,
с которыми я уже встречалась днем.
«Вам что-то нужно от меня? – спросила я, задыхаясь и
едва не теряя сознание. – У меня очень много забот, очень много дел. Это
может подождать?»
«Нет, госпожа, не может!» – ответил жрец.
У меня задрожали руки и ноги, и мне почудилось, что за мной
кто-то следит. Кто знает, что скрывается в густых тенях храма!..
«Хорошо, – сказала я. – Речь пойдет о моих жутких
снах?»
«Да, – ответил жрец. – И не только».
Глава 6
Нас провели в другое помещение, освещенное только одним
тусклым огоньком.
При дрожащем пламени мне было плохо видно, и я поняла, что
не могу разглядеть лица других жрецов и жриц. Часть комнаты была отгорожена
ширмой из резной слоновой кости, расписанной в восточном стиле, и я прониклась
уверенностью, что за ней кто-то есть.
Но от собравшихся веяло только добром и нежностью. Я
огляделась по сторонам. Из-за брата я была так несчастна, так сгорала он
нетерпения, что не могла подобрать вежливых слов.
«Прошу вас, простите меня, – сказала я. – Ужасное
дело заставляет меня спешить. – Я начинала беспокоиться за безопасность
Флавия. – Пошлите стражей на улицу, к моему рабу, быстрее».
«Все уже сделано, госпожа, – ответил знакомый мне
жрец. – Умоляю вас остаться и повторить свою историю».
«Кто там? – Я протянула руку. – За ширмой. Почему
этот человек скрывается?»
Такое поведение было очень грубым и непочтительным, но я
находилась в состоянии ужасной тревоги.
«Один из наших самых преданных приверженцев, – сказал
тот жрец, что раньше провожал меня к святилищу Изиды. – Он часто приходит
по ночам помолиться в святилище, он пожертвовал храму много денег. Он просто
хочет послушать нашу беседу».
«Я в этом не уверена. Скажите ему, пусть выйдет! А о чем мы
собираемся говорить?»
Я внезапно пришла в ярость, решив, что они могли предать мое
доверие. Я не назвала им свое настоящее римское имя, только рассказала о своей
трагедии, но храм – место священное.
Они заволновались. Из-за экрана появилась задрапированная в
тогу фигура, удивительно высокая, намного выше моего брата. Тога была темной,
но тем не менее классического покроя. Она скрывала лицо. Я видела только губы.
«Не бойтесь, – прошептал незнакомец. – Сегодня
днем вы рассказали жрице о кровавых снах…»
«Конфиденциально!» – возмущенно воскликнула я. Меня мучили
подозрения, поскольку я рассказала этим людям не только о кровавых снах, но и о
многом другом.
Я попыталась рассмотреть фигуру получше. В ней было что-то
определенно знакомое – в голосе, даже в шепоте… и что-то еще…
«Госпожа Пандора, – сказала жрица, так утешавшая меня
сегодня днем. – Вы рассказали мне о старом культе из легенды, о культе,
который мы осуждаем и которому противостоим. О культе нашей Возлюбленной
Матери, когда-то требовавшем человеческих жертв. Я ответила вам, что мы питаем
отвращение к такого рода обрядам. Это правда».
«Однако, – вступил жрец, – в Антиохии появился
некто, кто действительно пьет человеческую кровь, иссушает людей, пока они не
умрут. Перед рассветом он оставляет тела на ступенях нашего храма. На ступенях
самого храма! – Он вздохнул. – Госпожа Пандора, я доверяю вам
величайшую тайну».
Все мысли о брате-злодее тут же вылетели у меня из головы.
Повеяло зловещим дыханием преследовавших меня снов. Я попыталась
сосредоточиться. И вновь вспомнила голос, звучавший где-то внутри меня: «Это я
тебя вызвала…»
И женский смех…
«Нет, это смеялась женщина», – пробормотала я.
«О чем вы, госпожа Пандора?»
«Вы говорите, что в Антиохии появился тот, кто пьет кровь?»
«По ночам. Днем он выходить не может», – сказал жрец.
Я вспомнила сон, восходящее солнце, уверенность в том, что
я, пьющая кровь, погибну от лучей солнца.
«Вы хотите сказать, что те, кого я видела во сне, те, кто
пьет кровь, существуют на самом деле? – спросила я. – И что один из
них – здесь?»
«Кому-то нужно, чтобы мы в это поверили, – сказал
жрец, – поверили, что старые легенды не лгут; но кому – неизвестно. И мы
остерегаемся римских властей. Вы же знаете, что произошло в Риме. Вы приходили
рассказать о снах, где вас убивало солнце, где вы пили кровь. Госпожа, я не
предаю ваше доверие. Он… – Он указал на высокого человека. – Он умеет
читать древние письмена. Он прочел легенды. Ваши сны перекликаются с
легендами».
«Мне плохо, – прошептала я. – Подайте мне стул. Я
должна противостоять своим врагам».
«Я защищу вас от врагов», – произнес таинственный
высокий мужчина в тоге.
«Каким образом? Вы даже не знаете, о ком я говорю».
Высокий мужчина в тоге безмолвно заговорил: «Ваш брат Люций
предал всю семью. Он сделал это из зависти к вашему брату Антонию. Он продал
всех делаториям за гарантии получения трети семейного состояния и уехал до
начала убийств. Он заручился поддержкой Сеяна из преторианской гвардии. Он
хочет вас убить».
Я была в шоке, но не собиралась позволять этому человеку
сбить меня с толку.
«Вы говорите, совсем как та женщина, – мысленно сказала
я. – Ваш голос звучит прямо у меня в голове. Вы говорите как женщина,
которая беззвучно заявила: «Это я тебя вызвала»».
Я чувствовала, как он потрясен. Но и сама съежилась, словно
мне нанесли смертельный удар. Значит, ему известно о моих братьях! Люций нас
предал! А он все знает.