Урусут - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Рыков cтр.№ 11

– Олег, вертайся назад! – заговорщицки улыбаясь, сказал он. – Новые поселенцы прибыли, аж две семьи. Всю ночь в поле простояли, заплутали, не могли Земки найти. Так что вам с отцом работа будет. Здорово?

– Здорово, – согласился юный ратник.

– Ну, их покормили да по избам пока определили. А ишшо там трое пацанов, мы уж познакомившись. Сереня, Михайло и Севка. Михайло здоров, точно боров! А Севка, как и ты, читать умеет! Нет, скажи, а?!

Новые люди – это хорошо. Побежали с ними потолковать. Михайло и вправду крупным оказался, ну так ему и четырнадцать годов – что удивляться? Серенька мелкий, как щенок – это Митрохе новый друг. А вот с Севкой сразу общий язык нашли. Хотя, конечно, многого он не знал. Да, Священное Писание читал и даже пытался толковать, Евангелие помнил почти назубок, о житие святых что-то баял, но как Олежка о народах отцовы сказки стал вспоминать, так Всеволод только рот открыл и слушал, пока они все вчетвером, сидя на завалинке, коротали время до ужина. Васятка и Колюнька, глядя на новосела, хихикали да толкали друг друга в бока – они-то слышали все это не в первый раз. А плотницкий сын, воодушевленный неискушенным вниманием, вынимал из памяти все, что мог, и ярился на любое возражение.

– Да как же это – откуда мне ведомо? Не мне ведомо, а в книгах написано! А кто прочитал, иным сказывает. Так правда по землям и идет! Повторю: каждый народ имеет закон письменный, а у кого не письменный, так тот живет по навычаям, и навычаи те передаются из поколения в поколение. Вот мы – христиане, и наш закон – Евангелие, так?

– Так! – замирая от напряжения, отвечал Всеволод, не желая попасть впросак перед новыми знакомцами и каждую минуту готовясь избежать словесной западни.

– А есть иудеи, их закон – Ветхий Завет, особливо Моисеевы заповеди, так?

– Так!

– У древних татар – Яса, у нынешних – Магометов коран. А вот за татарами живут сирийцы. Закон у них устный, но понятный – не заниматься прелюбодеянием, не красть, не убивать и вообще не делать какое зло. Магометане же пусть не едят свиного мяса и не пьют вина из благочестия, зато блуд творят, по нескольку жен имея, и человека убить, если он не их веры, для них не грех, а даже доблесть. Султан Мурад, подавив восстание, заставлял отцов провинившихся убивать сыновей собственноручно, и смотрел на сие, любовался! А кто отказывался, то связывали их попарно и топили! А другой султан во время похода приказал воинам, штоб обоз облегчить, удалить жен, так те, чтобы супружницы и наложницы неприятелю не достались, поубивали их всех! Ну и чем тогда письменный закон лучше устного?

– Письменный не забудешь, особливо, коль он справедлив! – кричал Севка.

– Да полно! – возражал Олег. – У индийцев справедливо, когда едят людей и убивают путешественников. А чудь всякое бесстыдство считают добродетелью!

– Едят людей?! – охнул новосел. – Да нешто бывает такое?!

– Едят, едят, ишшо и кости обгладывают! – все более воодушевлялся Олежка. – А жил такой народ – гилии, так у них жены и пахали, и дома строили, и по нескольку мужей имели. А начиналась война, брали в руки копие, и с ворогами-мужчинами сражались. А помимо татар, есть и иные степные народы, так они едят мертвечину и всякую нечистоту – хомяков и сусликов, и нету у них вообще никакого закона, окромя закона силы!

– Хомяков? – отплевывался Севка. – Какая же гадость! Бабы с копием? Да в жисть не поверю!

– А латиняне? Они же даже Триединого разделили, противопоставивши сына отцу! У них миряне и духовные в причастии тела Христова не равны! Церковники людей на кострах жгут во славу Божью, а грехи за мзду отпускают – да мыслимо ли такое?! И закон письменный, и такой же, как у нас! А вот справедливость – где?

– Ну-у, – тут уж новичок соглашался, – про латинян и разговору нет. Бают, у них и сами короли на людях с ногами голыми ходют…

Затем близнецы расхвалили плотницкое умение соседа, и, не спросив Олега, пообещали новым приятелям, что тот изготовит Всеволоду лук со стрелами. Проговорили до вечера. Едва ошарашенные новоселы, наконец, ушли, набычившийся древоделя толкнул друзей:

– Ну и какого рожна вы тут про лук баяли? Тут и дерево особое нужно, и умение оружейное!

– А ты ему, енто, – нашелся Колька, – копие сделай. Конец заострим, на огне закалим, да и все!

– Рогатину я ему сделаю. Пущай на тот берег в лес за медведем сходит.

Хохотали в три глотки.

Когда Олежка переступил порог дома, там уж трапезовали. Клобук старательно жевал с полным ртом, а батяня пил принесенный гостем хмельной мед и радостно улыбался во все лицо. Перед ними стояли только что напеченные шанежки горкой, растопленное масло, квашеная капуста, сало с темными мясными полосками, огурцы, соленый лещ, грузди, моченые яблоки, морошка, хлеб и квас – щи, видно, уже съели. Морда у воеводы была раскрасневшаяся – тож, видно, не одна кружка внутрь влилась. Мать сидела в стороне, в каждую минуту готовая унесть-принесть чего надо.

– О-о! – заорал отец. – Заходь, ратник!

Отрок с поклоном перекрестился на красный угол, осторожно присел рядом с Андреем и потянулся за пирогом. Батяня стукнул его по руке.

– Помолись, нехристь!

Мальчишка быстро прочитал шепотом «Очи всех на Тя, Господи, уповают…», взял шанежку, обмакнул ее в масло и принялся жевать, переводя взгляд с одного взрослого на другого. Кметь потрепал ему вихры и сказал, видимо, продолжая прерванный разговор:

– А нож метнул в анчихриста – дак тот до половины встрял!

Олежка чуть не подавился, кашлянул и быстро хлебнул квасу. И вовсе не с первого раза, и объяснения слушал, и не до половины…

– Дак в кого твердая рука?! – батяня аж привстал. – Я ж его с малых лет струмент приучил держать! И глаз дедов! Я ему коль накажу вдоль ствола пройтись, дак он ни на палец не отступит!

– Ага! – перебил его Клобук. – Только дай ему саблю в руки, так он, что тот черкес, ею рубит!

– Ну так! – кивнул отец. – С семи лет топор в руке! Кажен день аз-буки с утра до вечера! Вверх-вниз, вверх-вниз! Представляешь, какая силища в плечах и руках накопилась?! Я, даром что телом хилый, дак в пятнадцать лет на Масленицу, когда бились слобода на слободу, на лед выходил и ентим кулаком – оть, зри! – тут он показал свою колотушку, – агромадных взрослых мужиков валил. Веришь, нет?

– Отчего ж не верю? Когда кажен день тяжесть в руках, так и сила растет!

– Во! Давай ишшо по глотку!

Стукнулись кружками, отхлебнули, отец отерся, посмотрел на сына строго, затем отвернулся к воеводе:

– Но вот, стервец, он же не со смирением подходит, а кажный раз прю затеять норовит! Персты возденет, главу подымет, и давай с родителем спорить! А что Василий Великай потомкам пишет?

– Что? – изумился восхищающийся любой ученостью Клобук.

– «При старых молчать, премудрых слушать, старшим покоряться, с равными и младшими любовь иметь, без лукавства беседуя, а побольше разуметь, не свиреповать словом, не хулить в беседе, не смеяться много, стыдиться старших, глаза держать книзу, а душу ввысь, избегать суеты…» и как-то там ишшо…