Убейте прохожего! - читать онлайн книгу. Автор: Николай Владимирович Андреев cтр.№ 41

Привстав на цыпочки, Танечка посмотрела куда-то ему за спину и сказала, что не знает, во время какого выступления им было это сказано: первого или второго, но вопрос, который она собственными ушами слышала по телевизору, запомнила хорошо. После чего сухо извинилась и с привычно озабоченным выражением лица направилась к операторам.

Бросив взгляд в сторону подъезда дома, куда ушла Люда и куда вслед за членами съемочной группы то и дело забегали погреться замерзшие зрители, Романов приподнял шапку и почесал лоб. Решив выяснить, кто же все-таки прав: он, считающий, что вопрос: «Кто мы?» прозвучал в первом варианте речи, тогда как показали второй, или же Танечка, якобы собственными ушами слышавшая его по телевизору, обратился за разъяснениями к Анне Дмитриевне – режиссеру передачи «Криминальный репортаж».

Оказалось: правы были оба. По словам Анны Дмитриевны, они вместе с Малявиным несколько раз просмотрели отснятый материал и, решив, что сползший на бок галстук картинки не портит, и даже наоборот, добавляет ему, Василию Сергеевичу, некоего писательского шарма, остановили свой выбор на первом варианте. Тем более что понравился он им несколько больше, чем второй.

Не придав факту замены особого значения, Романов молча пожал плечами: первый так первый, но буквально через секунду, когда до него дошло, что второй вариант выступления в эфир не выходил, и значит, никто, кроме тех, кто находился в студии, слышать его не мог, ахнул.

Анна Дмитриевна спросила: что с ним.

– Ничего, – покачал головой Романов. – Просто мне показалось, что я знаю, кто…

Он хотел сказать, что знает, кто такой Демиург, но не смог не то что говорить, даже думать об этом ему было страшно.

Решив не торопиться делать выводы, а тем более озвучивать их, он поискал глазами Малявина с Людой. Не найдя ни того, ни другого, поблагодарил Анну Дмитриевну за помощь и быстро направился в первый подъезд стоящего рядом дома.

На площадке между этажами, где раньше, до реконструкции дома, висели почтовые ящики, курили три еще совсем юные девушки. Увидев Романова, они спрятали самокрутки за спины и, стараясь скрыть смущенные улыбки, отвернулись.

Укоризненно покачав головой, Романов поднялся выше, на следующий этаж, и там…

И там, на середине лестничного пролета, на границе тени и тусклого света, пробивающегося сквозь заляпанное мелом окно, он наткнулся на Люду.

Словно большая механическая кукла, у которой кончился завод, она, уронив руки, сидела на ступеньках с вытянутыми вперед ногами в луже крови, и не двигалась.

То, что было потом, Романов помнил урывками. Помнил, как выскочил на улицу и, расталкивая телевизионщиков, криком искал Малявина. Как Малявин, застегивая на ходу ширинку, бежал из второго подъезда, соседнего с тем, где убили Люду. Помнил, что потом до прибытия «скорой помощи» не мог ни плакать, ни морщиться, ни шевелить губами. Что люди, заглядывая в лицо, испуганно шарахались от него. Помнил, хоть и смутно, врача в халате, сделавшего ему укол, и знакомого оперуполномоченного уголовного розыска капитана Коновалова, задававшего какие-то вопросы. И то, как сам, заново научившись шевелить губами, о чем-то просил Коновалова, тоже смутно помнил.

А всё, что происходило помимо этого, забыл.

13–16 марта

Из сообщения РИА «Новости»:

Во втором туре голосования на выборах губернатора области на пятнадцать часов местного времени приняли участие 38,94 процента избирателей. Как сообщили РИА «Новости» в облизбиркоме, второй тур не зависит от процентной явки избирателей и будет признан состоявшимся при любом количестве участников, а победит кандидат, набравший простое большинство голосов. Во второй тур вышли руководитель регионального отделения партии «Родина» Егор Рева и независимый кандидат Евгений Троицкий.

«У нее было тусклое, как сороковаттная лампочка, лицо и худое веснушчатое тело… Она не стеснялась делать педикюр в моем присутствии и брить мужским станком волосы на ногах… Ей хотелось стать модным стилистом, но чем модный стилист отличается от хорошего парикмахера, сказать не могла… Ее постоянно обижали, ругали, обманывали, а она продолжала говорить людям лишь то, что те хотели слышать о себе… Ну не дура ли?»

Романов налил треть стакана водки. Поднял его над столом и, добавив к списку недостатков Люды обвислую грудь, залпом выпил. Занюхал рукавом рубашки и всхлипнул.

«А еще, – вспомнил он, – ей никогда не сиделось дома. Ее постоянно куда-то тянуло – то на съемки передач, как, например, в этот злополучный вечер, когда Малявин собирался делать репортаж с Нахаловки, то в гости, то на какой-нибудь там митинг или в кино…»

Романов сжал кулаки. Чтобы не разреветься, крепко зажмурил глаза и заставил себя думать о чем-нибудь другом, спокойном: о недописанном стихотворении, о своем будущем, о том, что будет делать дальше, когда закончится водка и ему волей-неволей придется выйти из дома.

«Как, оказывается, просто убить человека и остаться при этом незамеченным! Зашел в первый подъезд – ткнул ножом – поднялся на чердак. Прошел несколько шагов по чердаку – спустился – вышел из второго подъезда. И всё! Никаких улик! А если учесть, что по этим подъездам шлялись все, кому не лень, то можно не сомневаться в том, что и это преступление останется нераскрытым… Так, наверное, думал Демиург. И я бы тоже так думал, если бы не знал, что второй вариант моего выступления, где прозвучали слова о том, что страх смерти ничто по сравнению с самой смертью, не заменили на первый. Вроде бы мелочь, но из этой мелочи следует, что человек, который заставил меня шестнадцать часов пролежать на полу рядом с трупом Январского, услышал эти слова не по телевизору, и что ответ на вопрос: где он мог их услышать, может быть только один – в студии!.. В этом-то вся беда».

Романов выпил еще треть стакана водки. После чего снова подумал о Люде и о том, что в ее гибели есть немалая доля его вины.

«Если бы я сразу додумался до того, что тот, кого не побоялись впустить в свой дом такие известные люди, как полковник Власов, главный редактор книжного издательства Январский, журналист Солодовников, является их общим знакомым, и, следовательно, не менее известным в городе человеком, чем они сами, то я бы сумел спасти Люду. А если бы вдобавок ко всему вовремя вспомнил о том, что Малявин с каждым из этих людей встречался незадолго до убийств, то тогда…»

Что есть силы Романов грохнул кулаком по столу. Воскликнул: «Ах, дурак я, дурак!» – и потянулся к бутылке. Но, увидев, что водки мало, а день, когда он потерял любимую женщину, никак не заканчивается, решил минут пять повременить с выпивкой.

Поднес руку к лицу и, сощурившись, пристально вгляделся в циферблат часов. Длинная секундная стрелка, не сумев закончить круг, уснула на отметке пятьдесят девять.

– Ну и ладно, – пробормотал он.

Отодвинул пустой стакан в сторону, положил правую руку на стол, голову – на руку. Закрыл глаза и в ту же секунду мысленно перенесся на лестницу дома в Нахаловке. Увидел перед собой Люду, сидящую на ступеньках лестницы с вытянутыми вперед ногами в луже крови, услышал раздраженный голос Демиурга: