Прощай, принцесса - читать онлайн книгу. Автор: Хуан Мадрид cтр.№ 70

Охранник ждал у двери. Увидев выходящего шефа, он спросил:

— К машине, дон Луис?

Тот кивнул и направился к черному бронированному автомобилю с затемненными стеклами, припаркованному у тротуара. Водитель курил, прислонившись к крылу, он тотчас бросил сигарету на асфальт и затоптал ее. Потом открыл дверцу:

— Куда едем, дон Луис?

— В контору.

Ожидавший его в машине Мануэль Эстрачан впился глазами в шефа, пытаясь понять, как прошла встреча с епископом. Но бесстрастное лицо Луиса Сандоваля, как обычно, скрывало эмоции. Так что Эстрачан поднял двойное стекло, отделяющее шофера от пассажиров, и принялся ждать. Машина бесшумно заскользила в обратном направлении по площади Ориенте.

Директор кинул Эстрачану папку, которую ему вручил его высокопреосвященство:

— Вот тут… все, что они нарыли.

Эстрачан молчал.

— Он не хочет… Не одобряет, — сказал дон Луис. — Сволочь!

— А что папа?

— Что папа? Я скажу тебе, что сделает папа: он сообщит послу, что не желает стать причиной раскола в Церкви Испании. Вот что он сделает!

— Епископ сказал тебе, почему было принято такое решение?

— У Церкви есть информация, которой нет у нас. И они знают об аборте. Что ты на это скажешь, Маноло? Епископ осведомлен лучше, чем директор Национального центра разведки.

— Это все «Тоталсекьюрити», — ответил Эстрачан. — Сукины дети.

— Ты думаешь, это они?

— Боюсь, что да, Луис. Епископат пользуется их услугами по охране и сопровождению официальных лиц еще с восемьдесят девятого года. Меня не удивляет, что они раскопали все эти любопытные факты. Это очень профессиональные ребята, и они контактируют с другими подобными организациями. У меня есть список офицеров из армии и спецслужб, которые сотрудничают с ними. Если тебе интересно мое мнение, я считаю, что «Тоталсекьюрити» нас обставила. Должно быть, они занялись делом Лидии раньше, чем мы. Епископат получил информацию заранее, и потому у них было преимущество. Что касается аборта, то мы уничтожили все доказательства и провели беседу с врачом. Аборт десятилетней давности невозможно определить при гинекологическом осмотре. Мы узнали из писем к ее первому парню, что она переспала с ним. Это было у нее в первый раз. Ей было всего пятнадцать. Но писем и медицинских карт уже не существует. Тот мужчина даже не в курсе, что был аборт. Об операции кроме нас знали лишь четыре человека: врач, медсестра, сама Лидия и ее мать.

— А теперь еще и его высокопреосвященство. И вполне возможно, что королевская семья уже осведомлена. С чем тебя и поздравляю!

— Проклятье!

— Мне нужна контринформация, сегодня, сейчас же. Я хочу быть в курсе всех грязных делишек «Тоталсекьюрити» и лично подлеца Сараголы. Мы закроем эту паршивую контору, сметем ее с лица земли. Они у нас попляшут! Ты уж постарайся, у нас должны быть весомые аргументы. Что есть на Гудонова?

— Время от времени он делает кое-какую работенку для «Тоталсекьюрити» но никогда не занимается добычей информации. Его люди специализируются на шантаже, вымогательствах и сведении счетов, их не используют для тонких работ. Луис, у меня пятнадцать человек следят за ней двадцать четыре часа в сутки. Они не спускают с нее глаз, мы знаем даже, сколько раз в день она ходит в туалет. И за все шестьдесят пять дней, что мы занимаемся этим делом, рядом с ней не был замечен ни один мужчина, подходящий на роль жениха или любовника. Я тебе подробно описал все в докладе. Она хорошая девочка, немного фантазерка, это да, но хорошая.

— Мне нужен Сарагола, хочу взять его за горло.

— Я принесу тебе его голову, Луис.

— А что этот Дельфоро?

— С ним тоже никаких проблем. Он всего лишь друг, ее бывший, преподаватель и доверенное лицо. Мы установили прослушку на его телефон и буквально напичкали дом микрофонами. Он ничего не знает. Совсем ничего. Она просила его совета относительно грядущей свадьбы, но имени жениха не назвала. Хотя мне кажется, что его интерес к девушке несколько превосходит обычную дружескую заботу о судьбе бывшей ученицы. — Эстрачан сделал паузу. Взглянув на молчащего шефа, он продолжал — Что же касается наркотиков… Ничего такого… Хотя в молодости, я имею в виду, в университете, наверное, она принимала наркотики. — Эстрачан взвесил на руке папку, которую дал ему Сандоваль. — Но мы не нашли доказательств того, что она принимает их сейчас. Никаких медицинских карт и психиатрических заключений не существует. Мы их уничтожили.

— Очевидно, у епископата был к ним доступ, тебе не кажется?

— Луис, еще раз повторяю, мы все стерли. Совершенно невозможно, чтобы люди из епископата это читали. Слушай, то были очень несчастливые времена для бедной девочки. Ее отец, который ушел из семьи, разбился в автокатастрофе. А мать начала пить. Но все это длилось совсем недолго — может, год или чуть больше.

— Проблема в том, что все труды оказались напрасными, Луис. Надо было создать идеальное прошлое для сеньориты, а вы не справились с задачей. Вот что произошло на самом деле. Епископ обыграл нас. У него есть какие-то источники информации, которые ты упустил.

— Дай мне еще немного времени, Луис, и я поставлю перед тобой на колени ребят из «Тоталсекьюрити».

Мануэль Эстрачан ждал, что ему ответит шеф. Но тот смотрел прямо перед собой немигающим взглядом и молчал. Потом задумчиво произнес:

— Нет, я дам тебе всего двадцать четыре часа. Национальный центр разведки в твоем полном распоряжении. Бери всех, кого хочешь. И мне нужны железные доказательства. Это понятно?

— Ты думаешь, мы сможем убедить папу?

— Мы просто обязаны попробовать, хотя, конечно, ему в голову уже заронено сомнение. Я отошлю доклад нашему послу в Ватикане этой ночью, самое позднее завтра. Попрошу его отсрочить встречу с папой.

— Луис, я знаю о жизни этой девушки больше, чем о своей. И говорю тебе, что там все нормально. Бога ради, ей двадцать восемь лет, и она журналистка. Епископ что, всерьез хочет, чтобы она была девственницей?

Дверь мне открыла Маруха, жена Каликсто, пожилая сутулая женщина, которая этим утром, по всей видимости, сходила в парикмахерскую. Они жили в нижнем этаже на Кордера-Бахо-де-Сан-Пабло, совсем недалеко от Гран-Виа. Там же, где и пятьдесят лет назад. Дом моих родителей стоял чуть выше на той же улице.

— Здравствуйте, сеньор Карпинтеро, проходите, пожалуйста! Как у вас дела?

— Хорошо, Маруха, очень хорошо. — Я вручил ей пакет с бутылкой протоса, которую купил за триста песет в «Бодегас Ривас» на улице Ла-Пальма. — А ты как живешь?