Сибирская амазонка - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Мельникова cтр.№ 38

— Вполне согласен, что она дожидалась появления обоза, и вернее всего, она была не одна. Кто-то из их братии наблюдал за тем, как устанавливали палатки, и узнал, где стоит кровать Голдовского.

— А может, у них и вовсе есть свой человек в отряде, — предположил Иван, — тогда ему точно никакого труда не составило бы вывести Голдовского за пределы лагеря. Заметь их кто, есть готовое объяснение: сомлел, дескать, господин хороший от изрядной выпивки, а то и от воздуха деревенского, вот и взялся его проводить по холодку, чтобы оклемался скорее сердешный.

— Но какой резон «ратникам» уводить его именно сейчас? То же самое, но с большим успехом они могли проделать в тайге, — удивился Алексей.

— Резон есть, Алеша, — вздохнул Иван, — думаю, Голдовский — это тот блондин в очочках, что наведывался к бабкам-староверкам. И ратникам, наверное, известно гораздо больше, чем нам или уряднику. Неспроста, видно, избы полыхнули, ох, неспроста! И урядник потому ничего не нашел, что искать на пепелище было нечего. Книги забрали, а самих бабок прибили, скорее всего, еще до пожара.

— Ты считаешь, что Голдовский работал на Чурбанова?

Поставлял ему таким образом старинные книги? — уточнил Алексей. — Но почему ж он так удивился, когда Чурбанов принес ему показать «Житие»?

— Значит, «Житие» не им было украдено. А насчет других книг даже не сомневаюсь! Вряд ли получится узнать, какие книги у бабок взяли. Вполне возможно, что те самые, которые забрали у Чурбанова.

— Но почему Голдовский оказался в экспедиции Корнуэлла? Они же за дикими людьми охотятся? При чем тут древние книги? — пожал плечами Алексей.

— Видимо, решил два горошка на одну ложку заполучить: и переводчиком подзаработать, и подальше в тайгу проникнуть.

Помнишь, дед Семен рассказывал, что он все скитами интересовался да как к пустынножителям проникнуть? — Иван выглянул из-за забора и заторопил приятеля:

— Давай, давай галопом за атаманом! Они, почитай, уже до лагеря дошли…

При виде Шаньшина, спускавшегося по откосу к лагерю, возбужденно галдевшие индусы притихли. Сэр Корнуэлл поднялся с походного стула, который стоял у входа в палатку, и, нервно ударяя себя хлыстом по руке, затянутой в кожаную перчатку, почти бегом направился навстречу прибывшим.

— It's terrible! It's terrible! — причитал он, как заведенный. — » — Mister Goldovsky… He was captured with somebody unknown! It's awfull, but my guards didn't notice anybody near the camp…

— Что он бормочет? — повернулся Шаньшин к гостям. — Без толмача теперь черта с два разберешься в этой тарабарщине.

— Ужасается, что его сторожа прошляпили исчезновение Голдовского, — пояснил Алексей. — Говорит, что того захватили в плен какие-то неизвестные. Вернее, подозревает, что захватили…

— Это и ежу понятно, что кто-то его захватил, — вздохнул атаман и попросил:

— Ты его спроси, Алексей Дмитрич, может, он кого подозревает? Может, господин Голдовский ему рассказывал, что кто-то его преследует и по каким делам?

С грехом пополам Алексей перевел вопросы Шаньшина, но англичанин энергично затряс головой и развел руками. Дескать, чего не было, того не было…

— А если он сбежал по какой-то причине? Испугался чего-то и ночью тихонечко полозья смазал? — поинтересовался Иван.

— Fudge! — рассердился Корнуэлл. Он с трудом дождался, когда Алексей соберет в единое целое свой небогатый запас английских слов. Но его негодование подтвердило, что смысл вопросов Ивана «толмач]« донес правильно. — It's impossible! Mister Goldovsky is a victim! You must find him! He's imperilling now! Save my secretary! It frustrates my plans!

— Ну, включил фонтан! — недовольно процедил сквозь зубы Иван. — Что там у него?

— Говорит, что все твои домыслы — вздор! Не мог он сбежать! Считает, что Голдовский — жертва злого умысла и мы должны заняться его поисками. У него все планы рушатся по этой причине. — Алексей опять перевел то, что произнес англичанин, больше по смыслу, чем дословно.

— Что делать будем? — Шаньшин посмотрел на Ивана, потом перенес взгляд на небо. — Того гляди дождь еще сильнее зарядит, совсем никаких следов не останется.

— Давай-ка, Никита, отойдем на пару минут, поговорить надо, — Иван взял атамана за рукав. — Чую, что нам с Алексеем Дмитричем придется за это дело браться, а то пока урядника вызовете, много чего случиться может.

Они отошли в сторону, но так, чтобы держать в поле зрения весь лагерь. Корнуэлл остался на прежнем месте и принялся переговариваться с Глухарем и Ахматом, причем больше говорил сам и указывал плеткой то в сторону леса, то в сторону лагеря, а проводник и индус лишь кивали головами и переспрашивали крайне редко.

— Ну, что я тебе говорил? — Иван отвел взгляд от троицы и с торжеством посмотрел на Алексея. — Этот Глухарь и впрямь не тот, за кого себя выдает. И, похоже, совсем этого не скрывает. Смотри, как ловко с агликашкой объясняется, не чета тебе!

— Да он, кажется, и с индусами не менее ловко общается. — Алексей усмехнулся. — На каком языке, точно не знаю, но во дворе с Ахматом он разговаривал явно не по-английски.

Хотя, как знать, за несколько дней пути вполне можно выучить с десяток слов и простых фраз хоть на каком языке.

— Ну, это ты, брат, шалишь, — недоверчиво покачал головой Иван, — за три дня, что они сюда добирались, вряд ли чему научишься… — Он опять посмотрел в сторону Корнуэлла и его компании. — Нет, Алексей, хоть и не хочется, но придется этого типа брать за жабры. А вдруг именно с его легкой руки умыкнули Голдовского? Ведь помог же он Евпраксии ускользнуть из наших рук. И не он ли тот человек, кто специально проник в лагерь, чтобы расправиться с Голдовским?

— Так ты считаешь, что он на пару с Евпраксией караулил Голдовского в Североеланске? — поразился Алексей. — Но все же, что им мешало расправиться с Иннокентием Владимировичем раньше, не дожидаясь обоза? В городе он жил открыто, ходил на службу в музей пешком и явно никого не опасался.

— Думаю, вскоре мы это узнаем из первых уст от нашего старого знакомца. — Он кивнул в сторону Глухаря, который подошел ко второму проводнику и заговорил с ним, то и дело показывая на палатку Корнуэлла. — Похоже, тоже следствие ведет, — хмыкнул Вавилов, — только бы сам не смылся между делом. — Он повернулся к Шаньшину, который с самым тоскливым выражением лица молча прослушал диалог городских гостей до конца. — А теперь вопрос к тебе, Никита. Как ты понимаешь, пройти мимо подобной гнусности мы не сможем, поэтому дела отпускные на время отставим и приступим к служебным обязанностям. — Иван тяжело вздохнул, заметив, как помрачнел взгляд атамана. — Ты только не гневись раньше времени. После поймешь, это не горе твое, а счастье, что мы с Алексеем Дмитричем вовремя на месте преступления оказались. Мы его сейчас детально осмотрим, а ты пока вели нам коней оседлать. Чует мое сердце, что придется нам тайгу прочесывать, да еще, брр! — он поежился, — под дождем…