Колечко с бирюзой - читать онлайн книгу. Автор: Валентина Мельникова cтр.№ 49

Тут уж ничего не скроешь, да и что особенно скрывать, если Нина Ивановна, увидев их впервые в двухмесячном возрасте (бросила ведь свой драгоценный госпиталь, взяла отпуск и приехала за тридевять земель в Ленинград, чтобы поглядеть на ее малышей), только покачала головой:

— Без экспертизы ясно, кто тут папаша! Эх, Наталья! Знать бы, что ты от этого подлеца беременна, непременно все ему высказала бы! — Нина Ивановна осеклась было, но посмотрела на насторожившуюся Наташу и, поджав сердито губы, решила продолжать: — Заходил он к нам в госпиталь где-то в ноябре. Извинялся за скандал, который перед выпиской учинил. Долго с Лацкартом и Герасимовым разговаривал, мне цветы и коробку конфет подарил. Вид у него нехороший был, усталый… Думала, спросит про тебя, расскажу все, как есть! Но нет, ни словечком ни обмолвился. Сказал, что в дальнюю командировку уезжает и его долго во Владивостоке не будет. Да, — спохватилась она, — ему к тому времени уже звание капитан-лейтенанта дали… — Она с тревогой посмотрела на побледневшую Наташу. — Что с тобой, девочка? Неужто до сих пор по нему сохнешь? Да не стоит он того!

Конечно, если бы не помощь семейства Разумови-чей и самой Нины Ивановны, с двумя детьми на руках ей не только не удалось бы закончить институт, но элементарно выжить одной в чужом городе, без угла, без профессии, в конце концов без обыкновенной защиты.

Наташа вспомнила, в какое представление превращался каждый приезд в мединститут Евгении Михайловны с двумя орущими младенцами на руках для очередного их кормления. Молодая мать стала местной достопримечательностью, и продолжалась эта эпопея до декабря, пока близнецам не исполнилось по полгода.

С не меньшей торжественностью обставлялись прогулки в сквере, куда Белла и Клара выкатывали громоздкую двухместную коляску, из-за которой едва виднелись их фетровые шляпки с большими атласными бантами и вуальками.

Проработав всю жизнь врачами-педиатрами, но так и не сумев завести собственных детей, старушки весь свой энтузиазм, всю свою любовь направили на маленьких Егорку и Петьку. Благодаря им, Наташа не знала, что такое детские болезни, ночное недосыпание и вечно мокрые пеленки. Воспитание, кормление и уход за младенцами осуществлялись по одним, вероятно только Кларе и Белле ведомым методикам. Близнецы росли на радость всем крепкими, здоровыми, очень подвижными и жизнерадостными мальчишками.

К году, когда они сделали первые шаги, Наташа поняла, что непомерная резвость и склонность к проказам только еще первые ласточки и нужно готовиться к более серьезным испытаниям в будущем. Сыновья не только внешне походили на отца, но даже характером и повадками были его точной копией.

Но, что греха таить, многое о своих сыновьях в первые два года их жизни она узнавала из рассказов старших Разумовичей. Училась, подрабатывала по ночам и выходным дням сначала санитаркой, потом на «Скорой помощи». Лекции, зачеты, экзамены, дежурства, и опять все сначала, изо дня в день, из месяца в месяц, и так все годы до получения диплома. Но все-таки это было самое счастливое время в ее жизни. Забота о детях заслонила, упрятала вглубь горе, и лишь иногда откуда-то возникали перед ней серые глаза, и тогда Наташа еще крепче сжимала зубы, и боль отступала, щадила ее. Только совсем она перестала петь песни, а прежние, особо любимые, которые она пела Игорю, почти возненавидела.

Сны она тоже перестала видеть, а возможно, просто не помнила, «засыпала» их, как говорила бывало бабуля, потому что валилась в постель без задних ног от усталости. Но один запомнила. Страшный сон, дикий. Увидела его до рождения близнецов, и потом долго ее мучили какие-то мрачные предчувствия и на первый взгляд необоснованные тревоги. В этом сне она впервые за многие дни видела Игоря. Грязный, оборванный, весь в крови, он лежал на вершине высокой горы и пытался отбиться от огромного черного коршуна, раз за разом падавшего на него с высоты. Наташа в длинном платье с нелепым шлейфом, который путался у нее в ногах, металась у подножия горы, кричала, плакала, но Игорь, отбиваясь от мерзкой птицы, так и не услышал, не заметил ее…

Наташа проснулась вся в слезах, с непомерной тяжестью в душе и болью в сердце, точно перенесла очередную потерю. Через несколько дней она услышала по радио, что советские войска вошли в Афганистан…

— Наташенька, где вы? Мы уезжаем! — окликнула ее со двора Надежда Васильевна. Наташа вышла на крыльцо попрощаться с хозяевами. Степан Сергеевич грузил в багажник «Нивы» какие-то ведра, корзины, баулы. Надежда Васильевна собралась к дочери основательно и с собственным боезапасом.

Наконец хозяева уехали. Наташа оглядела двор. Все спокойно: куры копошатся в своем закутке за проволочной сеткой, толстый кот Боцман и пес непонятной породы с гордой кличкой Орел лежат в тени огромного куста сирени, изнывая от послеобеденной духоты.

В доме от прикрывающих окна деревьев прохладно, полутемно и тихо. Самое время поработать над статьей. Наташа перенесла ногу через порог и вдруг, словно сполох молнии, возникло перед ней давнее видение. И развернувшись, она поняла, что именно с этого крыльца, по этому двору и именно к тому, в углу двора, умывальнику шел Игорь в том странном, до сей поры не забытом ею сне.

Прижав пальцы к вискам, Наташа вглядывалась и не верила, что ожили и воплотились в реальность ее ночные фантазии, пусть не полностью, частично, в отсутствие главного героя действия. Она опустилась на ступеньки крыльца и зарыдала исступленно, как по покойнику, как никогда в жизни не плакала даже в минуты самых горьких потерь.

Со дня отъезда хозяев прошла неделя. Постепенно Наташа втянулась в заведенный ею распорядок работы по дому, а в последние два дня вплотную занялась статьей.

День был насыщен до предела. Вставала в пять утра, доила корову, потом провожала ее в стадо, что дало повод для пересудов местным кумушкам, строившим догадки, кем же на самом деле приходится Руслановым молодая темноволосая женщина: что-то непохоже на Надежду Васильевну, чтобы она доверила свое хозяйство то ли жиличке, то ли гостье…

Затем наступала очередь кур. Наташа выпускала их в загон, кормила, собирала яйца.

Включив полив в огороде и в цветнике, она шла, к великой радости кота и пса, на летнюю кухню, где и завершалась утренняя раздача хлеба насущного проголодавшейся страже дома Руслановых.

В шесть часов утра со своего крыльца ей кланялся отец Николай, каждое утро совершающий оздоровительные прогулки на велосипеде. Следом появлялся Виталька, и они шли купаться. Сегодня он предложил Наташе сплавать на резиновой лодке на острова. Были у него на примете свои тайные заводи, где водились огромные щуки, и сосед грозился накормить ее ухой, приготовленной по какому-то особому казачьему рецепту.

Пока ее юный приятель возился с лодкой: накачивал ручным насосом, укладывал вещи, — Наташа успела пару раз переплыть неширокую протоку. Наконец, Виталий предложил ей закругляться и отправляться в путь.

Теплая вода мягко плескалась в борта, снопы брызг вылетали из-под весел и, Наташа подозревала, что это делается нарочно, окатывали ее с головы до ног. Она в ответ ударяла ладонью по воде, и теперь уже гребец вытирал воду с лица и от души хохотал.