Машина смерти - читать онлайн книгу. Автор: Антон Орлов cтр.№ 38

– Саймон, сколько пафоса! – Медо усмехнулся и достал какой-то черный комок. – Сейчас веди себя тихо, мне надо ее успокоить. Предполагалось, что этим будет заниматься Лейла, но ты убил Лейлу, так что придется мне самому.

Он расправил и натянул черную маску, проверил, не выбиваются ли пряди волос.

– Я никогда еще не участвовал в таком дурацком преступлении… – начал Саймон – и поперхнулся словами.

Желтые глаза Эмми в прорезях маски мгновенно потемнели, стали одного цвета с покрывающей лицо эластичной тканью. Кто же он тогда?.. Киборг?.. Саймон содрогнулся: киборги всегда внушали ему оторопь.

Не обращая на него внимания, Медо подошел к крайней двери, погладил Топаза, тихо произнес: «Ты подождешь меня здесь» – и вошел в комнату. Створки мягко сомкнулись.

Саймон тоже подполз к двери. Послушать их разговор… Главное – держаться в сторонке от робота с клеткой, чтобы Топаз не укусил.

Вскоре Клисс уныло скривился – и увидел, как скривилось в темной зеркальной поверхности его нечеткое, карикатурное, несчастное отражение. Ага, конечно… Эмми – благородный герой: он спас девчонку от прикинувшегося Умазайкой преступника, который собирался ее похитить, чтобы получить выкуп (миллион кредиток). Пусть Ивена не плачет, новый друг не отдаст ее этому бандиту.

«Мерзавец!» – прошептал Саймон. Ему хотелось вскочить, забарабанить кулаками в дверь и выкрикнуть правду… но тогда Медо опять изобьет его. Боль в солнечном сплетении до сих пор не утихла, и тошнота не прошла. Саймон сгорбился, прислонился виском к прохладной дверной раме. Он всю жизнь был жертвой наветов.

Медо (этот проходимец так и не представился – мол, будет лучше, если он пока не скажет, как его зовут) сообщил девчонке, что он друг ее друзей, назвал имена – Ольга, Тина, Ли, Поль, Джеральд, якобы он их всех хорошо знает. Ивена перестала хныкать.

– Что с тобой? – спросил вдруг Эмми.

– У меня заболела голова. Так сильно, резко…

– А сейчас болит?

– Уже прошло. Ой, опять…

– У тебя когда-нибудь раньше бывали такие боли?

– Нет… – испуганно ответила Ивена.

– Ничего страшного, – Эмми почему-то засмеялся. – Больше не заболит. Твой браслетик – работа Тлемлелха?

– Откуда вы знаете? Я же вам не говорила…

– Это сразу видно, по стилю.

«Золотая штучка стоит еще дороже, чем я думал, – вздохнул Саймон. – Видно, Эмми хочет прибрать ее втихаря… Все равно я поставлю вопрос о дележке! Без меня он не получил бы ни девчонки, ни браслета, и нечего зажимать мою долю».

Произведения Тлемлелха, знаменитого художника-энбоно, эмигрировавшего на Нез с Лярна, ценились в Галактике очень высоко. Отдать такую вещь соплячке – это издевка над здравым смыслом.

– Ивена, ты знаешь о том, что в узорах твоего браслета зашифровано сообщение?

– Тина мне сказала, когда подарила. Это значит – «Ивена похожа на жемчужину, согретую солнцем, и пусть солнце никогда не уходит».

– О, это более чем сжатый пересказ. Язык лярнийских узоров очень сложен, они подобны стихам, и Тлемлелх зашифровал здесь целое стихотворение. Хочешь, переведу?

– Переведите.

– «Сие украшение, отнявшее частицу блеска у странно-золотого незийского светила, принадлежит жемчужнонежной Ивене с искрами солнца в бездонных, как ночная тайна, зрачках…»

Саймон усмехнулся: вот же врет! Непонятно только, почему он так старается добиться расположения девчонки, что у него за хитрый расчет…

– На языке энбоно это звучит намного красивей, чем на общегалактическом, – с грустью добавил Эмми, закончив «переводить». – Жемчужно-нежная Ивена, какой сок ты предпочитаешь?

– Апельсиновый с манго.

За дверью что-то звякнуло. Саймон облизнул пересохшие губы: они там пьют!

– Спасибо, – снова услышал он голос Ивены. – Я хочу домой…

– Скоро я свяжусь с твоими друзьями и узнаю, можно ли тебе вернуться домой. Смотри, ты так умеешь?

– Это умеют только Стив и Тина. Ой, вы тоже, да?..

– А Поль до сих пор не научился?

– Ему нельзя.

– Почему?

– Он говорит, что нельзя… Почему вы смеетесь?

Негромкий смех Медо стих.

– Мыть руки с мылом тоже нельзя – от этого гибнут бедные микробы. Интересно, Поль моет руки с мылом или из сострадания к микробам пренебрегает этой полезной процедурой?

Топаз вытянул когтистую лапку и начал царапать дверь – тихо, но настойчиво.

– Что это? – спросила Ивена.

– Это мое домашнее животное. На мой вкус, он очень славный, но большинство людей находит его страшным. Лучше мы его сюда не пустим. Ивена, сейчас мы сделаем запись для твоих друзей – скажи им, что с тобой все в порядке и ты очень хочешь домой, хорошо?

Саймон выпрямился и отошел, тяжело волоча ноги, к противоположной стене. Если Медо запнется об него, когда выйдет из комнаты, это может обострить отношения.

Дверные створки раздвинулись всего на секунду, чтобы выпустить Эмми, и Клисс не успел как следует рассмотреть большую серо-голубую комнату с пейзажами на стенах. Эмми погладил нетерпеливо мельтешащего за прутьями клетки муруна, снял и спрятал в карман маску; его глаза опять стали желтыми, как у Топаза.

– Господин Медо, выручку мы должны поделить на двоих! – умоляющим и в то же время непреклонным шепотом потребовал Клисс.

– Какую выручку, Саймон? Что за странные фантазии тебя посещают?

Он не остановился, и Саймону пришлось плестись за ним по коридору.

– Где золотой браслетик работы Тлемлелха? – Клисс многозначительно подмигнул. – В каком кармане, в правом или в левом, а? Давайте, с трех раз угадаю?

– Браслет находится там, где ему надлежит быть, – на руке у Ивены.

– То есть как это?.. Вы его, что ли, потом заберете? Лучше сразу…

– Я не собираюсь его забирать. Это ее вещица.

– Да вы что, Эмми, спятили? – прошипел Клисс. – Такие деньги мимо плывут…

– Иногда меня ужасает человеческая меркантильность! – Эмми зажмурился, словно не мог больше на него смотреть. – Но я хотел бы узнать, каковы пределы моей выдержки, потому и терплю твое присутствие. Саймон, в узорах браслета зашифровано имя Ивены. Если я присвою украшение, предназначенное не мне, я сам себя выставлю на посмешище.

– Вы, что ли, чокнутый? Его же можно продать! Я знаю, где в Кеодосе скупают краденое. Ну, раньше скупали, восемь лет назад… Эммануил, почему вы так рассыпались перед этой манокарской соплячкой? Даже свое драгоценное страшилище в комнату не пустили!

Топаз в клетке зашипел, словно понял, что Саймон неуважительно отозвался о его персоне.