Ястреб халифа - читать онлайн книгу. Автор: Ксения Медведевич cтр.№ 149

Так вот этот человек слышал и видел, что случилось на берегу Сагнаверчая той ночью. Нерегиль, рассказывал он, выехал на высокий подмытый берег и поднял меч. И что-то закричал по-своему. И вода зашептала, зашептала и стала подниматься – колесо мельницы почти сразу перекинуло. А потом со стороны гор заревело, и пошел вал. А нерегиль стоял над взбесившейся гудящей водой и все кричал среди брызг и клочьев пены. И не уезжал с берега до тех пор, пока река не выплеснулась из русла и не стала заливать окрестности. Тогда обрыв, на котором он стоял, пополз в воду, и нерегиль оттуда уехал. Вот так вот, а вы говорите – дамба.

Впрочем, многие тому человеку не верили.

Баб-аль-Захаб, месяц с лишним спустя

Айше предстояло отодвинуть занавес и выйти – всего-то шаг.

Тарег сидел лицом к крошечному пруду, не шевелясь и не мигая. Слепые, отражающие закатный золотой блеск глаза были широко раскрыты и смотрели вдаль, не видя.

Похоже, к концу похода зрение окончательно оставило нерегиля, и только хен помогало ему не обнаруживать слепоты. Впрочем, сегодня во время торжественного приема – эмир верующих чествовал своего вернувшегося с победой командующего – случилась неловкая заминка. Радостный, довольный Фахр велел положить для Тарега помимо ковра еще и подушку – в знак особого расположения. И по каким-то странным причинам – то ли солнце слепило, то ли пересиливающая всякую волю усталость давала себя знать – нерегиль ее не увидел. И запнулся. Хорошо, его поддерживали, по обычаю, под руки помощники распорядителя церемоний – и Тарег всего лишь споткнулся, прежде чем сесть на свое почетное место.

Яхья ибн Саид удивлялся, как у самийа достало сил не свалиться в один из своих всегдашних глубоких снов – люди барида исправно доносили, что нерегиля видят верхом и во главе войска. После взятия Нишапура они перевалили через Биналуд – и все живое в ужасе разбегалось перед джунгарской лавой. Горожане Туса запросили пощады сразу, как прослышали о гибели Царского города, и даже Балх сдался без сопротивления. Еще бы, ведь стоявшие в виду этих городов «Бессмертные» и «Красные», как и предполагали вазиры, подтвердили свою верность эмиру верующих и отказались защищать мятежников.

Новый наместник провинции, племянник аль-Фадла ибн Амира, избрал окруженный громадными валами город своей столицей – и теперь над стенами и башнями Балха развевалось белое знамя Аббасидов. Хорасан был приведен к покорности, войско джунгар отпущено обратно в степи с богатой добычей – а нерегиль призван перед лицо халифа для оказания почестей и изъявления благодарности.

Увидев Тарега в зале Мехвар, Айша не знала, что и думать, – согласно всем законам природы самийа уже давно не должен был держаться на ногах. Однако поди ж ты, держался. Правда, под тяжестью церемониальных одежд его немного пошатывало – но это никого не удивляло. Мискавайхи писал, что легендарный полководец Афшин тоже сгибался и с трудом шел в парадном халате, подаренном ему эмиром верующих.

Халиф пожаловал командующему дворец Дар ас-Вахб, который еще называли Дворцом Вазира в честь построившего его Сулаймана ибн Вахба, служившего еще халифу Амиру аль-Азиму. Сады дворца выходили на Тиджр, а вход в него располагался прямо за резиденцией Старой госпожи Утайбы Умм Амир.

Просматривая грамоту на пожалование, Айша вздохнула: что ж, оттуда Тарегу будет проще навещать ее в Младшем дворце – отныне их дома разделял лишь луг да сливовый сад. Однако, увидев нерегиля во время приема, поняла – сегодня ей самой придется прийти к Тарегу в дом. И не тянуть с визитом – похоже, силы нерегиля истощились, и он уснет – надолго, как бы не на несколько недель.

И вот теперь их разделяла лишь тонкая прозрачная ткань.

Глубоко вздохнув, Айша взяла себя в руки и подняла занавес.

Дотронуться до плеча Тарега оказалось сложнее, чем она предполагала. Ее ладонь долго дрожала в пяди от роскошного золотого шитья парадной накидки. Внезапно передумав, Айша легонько провела костяшками пальцев по мертвенно-бледной щеке.

Тарег шевельнул ушами – и благодарно потерся о ее ладонь. Прямо как большой кот, горько подумала она.

– Мне иногда кажется, что вас двое, – печально прошептала Айша. – И тот, что приходит ко мне, – настоящий ты.

– Я не хотел засыпать, не дотронувшись до твоей руки, – тихо-тихо ответил он. – Мне кажется, что в этот раз я усну надолго…

Айша снова погладила прозрачную мраморную щеку – думая о предстоящей встрече, она представляла себя плачущей, но теперь слезы почему-то не набегали.

Вдруг он перехватил ее ладонь невидимым и немыслимо быстрым движением:

– Поклянись, что, пока я буду спать, вы ничего со мной не сделаете.

– Ты что?! – Айша обиженно выдернула руку из покорно ослабевших пальцев. – Как ты… да как ты мог такое подумать?..

В ответ он лишь дернул плечом. Обернулся, уставившись все тем же слепым распахнутым взглядом во внутренние комнаты. И позвал:

– Зариф?..

Тут же сообразил, что ошибся, и отмахнулся рукой – словно отсылая прочь призрак. Подбежала хрупкая девушка в сером траурном хиджабе:

– Да, господин?..

И подхватила Тарега под локоть, помогая подняться. Так и есть, идет в спальню. Сейчас ляжет и уснет…

– Я клянусь, – печально сказала Айша ему в спину.

– Благодарю, – сухо отозвались в ответ.

Даже не обернулся.

Когда невольница вернулась из внутренних комнат, она застала Айшу плачущей. Засуетившись, девушка хотела было кликнуть кого-то на помощь, но великая госпожа жестом остановила ее – что ж, посморкаться в платок она могла и сама. Вытерев насухо глаза и промокнув щеки, Айша жалобно вздохнула. Ей очень, очень не хватало Сальмы. Она сделала все, что могла, для вдовы Саида аль-Амина, Афры, – та как раз разродилась мальчиком. Но это не утишило ее горя. Сальма лежала в высоком кургане в долине Сагнаверчая, и никто, никто не мог заменить ее.

– Как тебя зовут? – обратилась Айша к застывшей в земном поклоне девушке.

Та робко подняла голову:

– Дана, о госпожа.

– По кому ты носишь траур, Дана?

Та замялась.

– Я знаю, что твой господин знал все о тебе и о твоем возлюбленном, – печально отмахнулась Айша.

– По Самухе, – горько уронила девушка – и разревелась.

Пару раз всхлипнув, Айша не сдержалась и заплакала снова.

Всласть наревевшись, обе принялись утираться рукавами и платками. Высморкавшись и осушив глаза, Айша решилась:

– Дана, скажи мне честно… одну вещь.

– Да, госпожа?.. – вздохнула девушка.

– То, что рассказывают… про три холма… это правда?..

– Какие три холма? – неподдельно удивилась невольница.

– Из голов, – мрачно сказала Айша. – Один холм из мужских, второй из женских, а третий из детских. Под Нишапуром.