Реки золота - читать онлайн книгу. Автор: Адам Данн cтр.№ 60

Я жил в лесу, голодал, передвигался с места на место вдоль реки, избегая дорог. Кое-где слышал новости, слышал много имен; Матата, Нгудьоло, Нкунда — эти военачальники приходили и уходили. Я рос на реке, постоянно пытаясь пройти на запад, иногда возвращаясь по собственным следам, чтобы не встречаться с солдатами и ополченцами. Идти на север не имело смысла, леса контролировала армия сопротивления, а все мы знали, что происходит с теми, кого они берут в плен. Мне повезло, что меня не обнаружили силы безопасности Уганды или Руанды; ваше правительство хорошо их выучило.

Все говорили, что если я смогу пройти через границу в Киншасу, то она мне покажется раем. Чистая вода, всевозможная пища, лекарства от холеры и малярии, даже кондиционеры. И через год я наконец перешел границу с помощью людей, которые работали на наркоторговцев, привозили кокаин из Южной Америки. Я трудился у этих людей целый год, показывал им лучшие переправы, пока не скопил достаточно денег, чтобы добраться до Браззавиля. Там работал еще год, чистил туалеты, пока не собрал нужную сумму для поездки в США.

Я приехал сюда осенью десятого года, как раз вовремя, чтобы наблюдать, как город терпит крах. Несколько африканцев сказали мне, что я могу стать таксистом, так я и сделал. Работал около полугода, жил в приюте для бездомных, пытаясь накопить денег, потом ко мне подошел один человек, тоже торговец наркотиками, и обещал платить втрое больше. По-моему, он сидит у вас в соседней комнате.

Когда ты голодаешь, когда с детства не имел настоящего дома и видел, как все, кого ты знал и любил, погибли, когда дети на твоих глазах превращаются в чудовищ, которые едят плоть своих старших, отказаться от такого предложения трудно. Я легко переносил грубость жителей этого города к таксистам, потому что видел гораздо, гораздо худшее. Но эта отчужденность не наполнит мне желудок, не воздвигнет крыши над моей головой. Человек в соседней комнате объяснил, как работает эта система; на свой лад она очень эффективная и четкая. И я в конце каждой ночной смены получал деньги. Поскольку я привык к тому, как скверно ньюйоркцы относятся к таксистам, иметь дело с моим неприятным контактом тоже было легко. Впервые у меня появилось достаточно денег, чтобы влиять на свою судьбу. Впервые в жизни мне хватало еды. Если вы не посадите меня в тюрьму и не депортируете обратно в Африку, может, я смогу скопить денег, чтобы туда поехать. Говорят, стрельба там прекратилась, все военачальники убиты или в тюрьме. Может, когда-нибудь сумею вернуться, найти кости брата и как следует похоронить его.

Громадный переводчик снял крохотные очки и заплакал. Полицейские молчали. Толстое лицо Маккьютчена помрачнело; лица Тотентанцта и Мора ничего не выражали, Сантьяго ощутил под ложечкой мучительную пустоту; ему нестерпимо хотелось выйти из комнаты. Нгала мягко потрепал по громадному плечу переводчика, но продолжал холодно смотреть на полицейских.

Все в комнате, кроме Нгалы, подскочили, когда Мор рявкнул:

— Et qui pourrait etre votre contact?

Громадный переводчик был так потрясен, что перестал всхлипывать. Нгала злобно глянул на Мора, потом опустил глаза и пробормотал что-то на суахили.

— У него очень необычная прическа, — перевел гигант.

В комнате воцарилась мертвая тишина, слышалось лишь гудение флуоресцентных ламп, и Сантьяго сообразил.

— Черт возьми, — негромко произнес он. — Мы его знаем.

Мор предложил «бенелли», но Сантьяго уже открыл замок наружной двери. С замками внутренней пришлось повозиться — парень, должно быть, потратился на новые цилиндры.

Начальный обыск не принес значительных результатов. В большом стенном шкафу висели наряды, каких Сантьяго ни разу не видел; все ярлыки были незнакомыми. Туфель, ботинок и нелепо выглядевших кроссовок оказалось больше, чем у него было с тех пор, как нога перестала расти. В ванной — два комплекта толстых, бархатистых полотенец цвета сухой травы. Кровать — обычная, но с множеством роскошных подушек и покрывал; Сантьяго вспомнилось, как один-единственный раз сестра потащила его в магазин «Карпет энд Хоум» для убранства его квартиры (Сантьяго только бросил взгляд на цены и ушел).

Там стоял огромный стол красного дерева и еще более огромный, изысканно украшенный на старомодный манер книжный шкаф, набитый широкоформатными книгами по искусству, заглавия Сантьяго были незнакомы: Марк, Штейхен, Сингх, Сноудон. Была полка книг меньшего размера, на корешках некоторых из них виднелась желтая наклейка с надписью «Списана».

И только.

Несколько секунд оба молча постояли перед четырьмя громадными фотографиями Молла в Центральном парке, сделанными в разные времена года. Впечатление они производили потрясающее.

Письменный стол казался многообещающим. Сантьяго подошел к компьютеру, занимавшему большую часть столешницы вместе со счетчиком банкнот и первоклассной цифровой фотокамерой, и нажал клавишу для интервалов — монитор заполнили множественные изображения соблазнительной голой девицы с цепочкой на животе.

— Откуда ты знаешь, что она пуэрториканка? — спросил через плечо Мор.

— За милю видно, — снисходительно ответил Сантьяго.

Мор глаз не сводил с книжного шкафа, антикварного, украшенного замысловатой резьбой. Однако Мора, похоже, интересовали только книги.

— В файле говорится, он учился в Нью-Йоркском университете, специализировался по истории искусств, — сказал Сантьяго. Больше ничего любопытного он не обнаружил; у парня не было никаких бумаг, даже штрафных повесток за нарушение правил стоянки автомобилей. Сантьяго взял лежавшую рядом с компьютером потрепанную книгу Джона Лоутона «Жизнь до появления человечества». Раскрыл ее наобум и увидел на странице масштабный рисунок — человек казался крохотным рядом с существом, похожим на громадного скорпиона, но с ластами. Взглянул на подпись: «Разновидности класса эвриптерус возникли в ордовикский и силурийский периоды и достигли таких размеров, что стали одними из крупнейших морских хищников пермского периода…». Сантьяго закрыл книгу и бросил обратно на стол.

Мор по-прежнему не сводил глаз с книжного шкафа.

— Хочешь продать их по и-бэй? — пошутил Сантьяго.

— В детстве я был готов пойти на убийство ради таких книг, — монотонно ответил Мор. Не отрывая глаз от шкафа, он небрежно полез в левый рукав полевой куртки и достал большой, слегка изогнутый нож, блестевший как дамасская сталь. Стек. Сантьяго читал о таких ножах. Кажется, ими пользовались для того, чтобы вырезать ворвань у кита.

Сантьяго растерялся — может потому, что Мор так небрежно упомянул об убийстве, или из-за уверенного обращения с этим жутким ножом, или потому, что он все время держал этот нож при себе, когда они работали вместе. Как бы то ни было, Сантьяго это не нравилось. Он надеялся, что они быстро возьмут парня и спокойно отвезут в участок.

— Мор?

Тот подтащил к шкафу вращающееся кресло, встал на него (как только этот чертов Мор ухитряется так легко балансировать). Осмотрел верх шкафа с расстояния в два дюйма и поддел кончиком ножа среднюю часть короны.