Реки золота - читать онлайн книгу. Автор: Адам Данн cтр.№ 51

Как мне говорили, и я совершенно уверен, что сказали не все, некто считает, будто в стране есть грязные деньги, смешанные с чистыми, поступающие из-за океана, в основном из независимых фондов. Этот некто прекрасно понимает, что законным образом с этим ничего не поделаешь, потому что данные фонды не являются субъектом права нашей великой страны и не обязаны раскрывать имена своих инвесторов. Как можно ревизовать иностранное государство? Если спросишь о каком-нибудь счете, адвокат пошлет тебя куда подальше.

Маккьютчен сделал паузу, давая Сантьяго осмыслить услышанное.

Сантьяго ощущал головокружение и тошноту. Точки, наркотики, убитые таксисты и треклятые независимые фонды. Шпионы в правительстве и психованные морские пехотинцы в такси. Может, следовало остаться в дорожной полиции? Нет. К черту.

Сантьяго не зря учился в колледже Джона Джея по аспирантской программе.

— «Акт Поссе Комитатус» разделяет армию и полицию.

Маккьютчен, продолжая держать пальцы сплетенными, обратил указательные на Сантьяго.

— Ошибаешься. «Поссе Комитатус» представляет собой продукт Реконструкции. [46] После Гражданской войны армейские гарнизоны располагались по всему Югу, где были партизаны, ку-клукс-клан и честные граждане, осуществлявшие свое конституционное право быть негодяями. Армия недопустимо растянулась, но в довершение всего полицейские обязанности, которые ей приходилось выполнять, означали ее втягивание в ненадежную политическую ситуацию, и конгресс счел, что федеральным войскам это ни к чему. Штаты должны были сами обеспечивать себя полицейской охраной.

«Поссе Комитатус» представляет собой статут с восемьсот семьдесят восьмого года. Можешь найти его в восемнадцатом разделе свода законов США. Это не конституционное положение. Данный закон должен не допускать поддержки армией гражданских правоохранительных органов и в значительной мере выполняет свою функцию. Однако армия может вовлекаться и вовлекается, началось это задолго до одиннадцатого сентября и Патриотического акта. И тому были прецеденты. Федеральные войска использовались на территории Соединенных Штатов двести раз за двести лет. В настоящее время морская пехота стоит на границе с Мексикой, армейские усиленные батальоны размещены по всей стране как силы быстрого реагирования. В воздушном пространстве США есть коридоры, предназначенные только для военных самолетов. Береговая охрана проводит в открытом море наркопатрулирование, Национальная гвардия наводит порядок после каждого урагана, оползня и лесного пожара, не говоря уж обо всех массовых беспорядках за исключением наших собственных, поскольку многие ее подразделения до сих пор находятся в Ираке. Понимаешь? Границ больше не существует.

За прошлые годы выносилось немало судебных постановлений, поддерживающих вовлечение армии в деятельность гражданских правоохранительных органов при условии, что это будет «пассивной поддержкой». Как только маятник качнулся вправо, в Вашингтоне, видимо, сочли, что можно внедрить к нам такого специалиста, как Мор. Черт возьми, после того как в шестом году был принят Акт о безопасности, «Поссе Комитатус» стал, по сути дела, недействительным. Кто сейчас может сказать, где находится враг? У нас есть доморощенные террористы, посылающие в конвертах бациллы сибирской язвы и врезающиеся на самолетах во Всемирный торговый центр. Наркотики ли то, терроризм, торговля оружием массового уничтожения — не важно. Битва уже идет не где-то там. Если сюда надвинется опасность или кто-то наверху сочтет, что надвигается, армия может быть использована. И используется. Но не таким образом. Во всяком случае, до настоящего времени.

Маккьютчен завел сплетенные руки за голову, кресло под его тяжестью заскрипело, застонало, взмолилось о милосердии.

— Мы оказались в таком государстве, — продолжал он, — которое вызывает у меня сильное беспокойство. Эта система всегда существовала для четкого разграничения обязанностей: войска действуют за границей, полиция — здесь. Данного различия больше не существует. Войсковые подразделения не только обучают для использования внутри страны, их используют внутри страны. Тайное использование такого специалиста, как Мор, в самом большом полицейском управлении самого большого города с самым большим финансовым центром в стране логичный шаг от того, что было раньше, но это слишком большой шаг. Не знаю, какие законные основания существуют для этой операции и существуют ли они, и не могу сказать, что она мне нравится. Мор говорит, что не будет производить арестов, допрашивать обвиняемых или показываться в суде. Судя по тому, что я видел и что ты мне сказал, он держит слово.

У Сантьяго кружилась голова. В глазах мутилось.

— Почему Мор?

— Он разведчик. Точнее, из КМПСО, команды морских пехотинцев для специальных операций, созданной в шестом году для Афганистана. Наверху понадобился кто-то способный незаметно проникать в нужные места, собирать сведения и атаковать в подходящее время. Профессия Мора — разведка в глубине обороны противника и атака. Он военный и, по-моему, несколько раз выступал в роли шпиона.

У Сантьяго дрожали руки; он сжал кулаки. Свет в кабинете казался слишком ярким.

— А спецназ?

— Внедрить Мора в наш спецназ было просто. Спецназовцы занимались с армейскими инструкторами. К тому же для возвращающихся из Ирака и Афганистана нет работы и многие бывшие солдаты идут в полицию. Служившие в элитных частях, естественно, тянутся к спецназу, это их род деятельности. Для Мора спецназ — превосходная маскировка, если за ним кто-то следит.

На лбу у Сантьяго выступили капли пота.

— Это так?

Маккьютчен нахмурился.

— Не знаю. Не имею понятия, почему за вами ехала машина министерства финансов. Может, вы суетесь в какие-то их дела. Может, эти дела у них секретные. Не знаю. Я спрашиваю, но мне ничего не говорят. От начальства мне сегодня влетело, но об этом они помалкивают. Большинство из них не знает о Море, и я хотел бы, чтобы так оставалось как можно дольше.

Маккьютчен поднял правую ногу и негромко испортил воздух. Запах яблочной жвачки заглушил вонь, но был еще противнее. Сантьяго ухватился за край стола.

— Почему знаете вы?

Маккьютчен обратил взгляд к единственной фотографии в кабинете с морским пехотинцем в полной парадной форме. Это был Майкл, единственный сын Маккьютчена от первого брака, распавшегося еще до рождения Сантьяго. Он погиб вместе с десятками товарищей под бомбежкой в Бейруте в тысяча девятьсот восемьдесят третьем году.

— У меня добрые отношения с корпусом морской пехоты, — негромко сказал Маккьютчен. — Они помогали мне в течение многих лет, и я помогаю им время от времени.

Сантьяго поднялся, держась за стол. Ноги его ослабели, зрение то туманилось, то прояснялось. Он глубоко вздохнул.