Океан в конце дороги - читать онлайн книгу. Автор: Нил Гейман cтр.№ 24

«Ха! — усмехнулась она. И снова: — Ха!»

«А можно посмотреть?» — попросила Лэтти. Она взяла банку и поднесла ее к свету. В банке штука стала лениво разворачиваться. Казалось, она плывет, словно банка наполнена водой. На свету она меняла цвет, то чернея, то наливаясь серебром.

В энциклопедии юного мастера я нашел один эксперимент, который, конечно же, и провел: если взять яйцо и подержать его над пламенем свечи, пока оно полностью не почернеет, а затем опустить его в прозрачную емкость с соленой водой, то будет казаться, что яйцо покрыто серебром — особенным, ненастоящим серебром, получившимся от игры света. Тогда я как раз думал об этом яйце.

Лэтти зачарованно смотрела. «Ты права. Она оставила дорогу домой у него внутри. Неудивительно, что она хотела держать его при себе».

«Лэтти прости, что отпустил твою руку», — сказал я.

«Ой, да брось, — ответила она. — Извинения всегда запаздывают, хорошо, хоть сожаление есть. В следующий раз держись за руку, что бы она в нас ни бросила».

Я кивнул. Кажется, ледяной осколок в сердце стал таять и ко мне вернулось чувство, что я в целости и сохранности.

«Итак, — сказала Джинни. — Мы перекрыли ей путь домой. И мальчику ничего не грозит. Сегодня ночью мы славно потрудились, это уж точно».

«Но у нее остались родители мальчика, — заметила старая миссис Хэмпсток. — И его сестра. Не будет же она разгуливать у нас на свободе, как ветер в поле? Ты вспомни, что вышло при Кромвеле. И раньше тоже. Когда Рыжий Руфус шатался по округе. За блохами приходят хищники». Она произнесла это так, словно это был закон природы.

«Ничего, обождет до завтра, — сказала Джинни. — А ну-ка, Лэтти. Возьми юношу и найди ему комнату на ночь. У него был долгий день».

Черный котенок, свернувшись, лежал на кресле-качалке. «Можно, я возьму с собой котенка?»

«Если не возьмешь, — сказала Лэтти. — Она сама пойдет и найдет тебя».

Джинни достала два подсвечника с большими круглыми ручками, на каждом высилась бесформенная груда белого воска. Она зажгла лучину от огня в камине и поднесла ее сначала к одному подсвечнику, потом — к другому. Затем отдала один — мне, а другой — Лэтти.

«У вас что, нет электричества?» — спросил я. На кухне с потолка свешивались большие старые лампочки, нить накаливания у них светилась.

«В той части дома нет, — ответила Лэтти. — Кухня новая. Более-менее. Когда идешь, прикрывай ладонью свечу — чтобы не погасла».

С этими словами она сложила ладонь чашечкой и поднесла к пламени, я сделал как она и направился следом. Черный котенок вышел за нами из кухни через белую деревянную дверь и, спрыгнув за порог, оказался в доме.

Вокруг была темнота, и наши свечи отбрасывали гигантские тени; пока мы шли, мне казалось, что из-за них все приходит в движение: дедовы часы, чучела животных и птиц (неужто чучела? Все думал я. Этот сыч шевельнулся, или в пламени свечи мне лишь почудилось, что он повернул голову, когда мы проходили?), стол в коридоре, стулья. Все они двигались, и все стояли как вкопанные. Поднимаясь по ступенькам, мы миновали несколько пролетов и поравнялись с открытым окном.

Лунный свет заливал лестницу, он был ярче наших свечей. Я глянул в окно и увидел полную луну. Ясное небо было усеяно звездами без числа и без счета.

«Вот это луна», — восхитился я.

«Ба любит такую», — сказала Лэтти Хэмпсток.

«Но вчера был полумесяц. А тут полная. А еще шел дождь. Только что шел. И уже нет».

«Ба любит, чтобы с этой стороны дома светила полная луна. Она говорит, это успокаивает и напоминает ей детство, — продолжала Лэтти. — И на лестнице не оступишься».

Котенок поднимался за нами, смешно прыгая по ступенькам. Я улыбнулся.

В доме на самом верху была комната Лэтти, а рядом с ней — еще одна, туда мы и вошли. В камине пылал огонь, расцвечивая все вокруг оранжевым и желтым. Комната манила теплом и уютом. В каждом углу кровати стоял столб, и у нее были свои занавеси. Что-то такое я видел в мультфильмах, но в жизни — никогда.

«Твои вещи уже приготовлены, наденешь их утром, — объяснила Лэтти. — Если что, я сплю в комнате рядом, вдруг что-то понадобится, ты просто крикни или постучи, и я тут как тут. Ба сказала тебе пользоваться домашней уборной, но туда долго идти и ты можешь заблудиться, так что, если захочется, под кроватью стоит ночной горшок, самый что ни на есть обычный».

Я задул свечу и нырнул под занавеси в кровать.

В комнате было тепло, но постель была холодной. Ее тряхнуло — что-то приземлилось, и по одеялам забарабанили маленькие лапки, меховой комочек уткнулся мне в лицо и тихо заурчал.

Дома все еще хозяйничал монстр, и за ничтожный отрезок времени, который вроде бы извлекли из реальности, случилось столько всего: отец держал меня под водой в ванне, возможно, пытаясь утопить. Я долго бежал в темноте. Я видел, как отец целует и трогает существо, называвшее себя Урсулой Монктон. Страх не оставил меня.

Но тут, на подушке, лежал котенок, он урчал мне в лицо и в такт своему урчанию мерно подрагивал; я очень скоро заснул.

В ту ночь в том доме мне снились странные сны. Я проснулся в темноте и помнил только, что сон был ужасно страшный — не проснулся бы, точно умер, но, как я ни силился, сам сон не мог припомнить. Он преследовал меня, незримо находясь позади — как затылок, который и здесь, и не здесь.

Я скучал по отцу и по маме, по своей кровати у меня дома всего лишь в миле отсюда. Скучал по тому, как было до Урсулы Монктон, до папиной ярости, до ванны. Я хотел, чтобы все вернулось, очень-очень хотел.

Я попытался восстановить сон, выбивший меня из колеи, но он ускользал. Я знал, в нем было предательство, утрата и время. Из-за него я боялся снова заснуть: камин почти погас, и только угольки рдели, напоминая, что когда-то он горел и давал свет.

Я слез с этой остолбленной кровати, пошарил под ней и нащупал тяжелый фарфоровый горшок. Задрал рубашку и справил нужду. Потом подошел к окну и выглянул. Луна была еще полной, но висела в небе низко и светилась темно-оранжевым светом: мама называла такую луну урожайной. Но я-то знал, урожай собирали осенью, а не весной.

Из окна было видно, как в оранжевом лунном свете ходит взад и вперед старушка — я был почти уверен, что это старая миссис Хэмпсток, хотя толком разглядеть ее лицо не удавалось. Она держала большую длинную палку и при ходьбе опиралась на нее, как на посох. Она напомнила мне солдат на параде, которых я видел во время поездки в Лондон, они маршировали туда и обратно у Букингемского дворца.

Я посмотрел-посмотрел на нее и успокоился.

В темноте я залез обратно в постель, положил голову на пустую подушку с мыслью, что теперь мне никак не уснуть, а когда снова открыл глаза, увидел, что уже утро.

На стуле у кровати лежала невиданная одежда. А на маленьком деревянном столике стояло два фарфоровых кувшина, один — с дымящимся кипятком, другой — холодный, и лохань, которая, как я понял, служила раковиной. Пушистый черный котенок лежал в изножье кровати. Стоило мне сесть, как он открыл свои яркие, синие с зеленью, глаза — необычные, странные, как летнее море — и пронзительно мяукнул, словно спрашивая о чем-то. Я погладил его и выбрался из постели.