Veritas - читать онлайн книгу. Автор: Франческо Сорти, Рита Мональди cтр.№ 45

– Как, ради всего святого, вы обошли контроль?

– Очень просто: они велели мне подписать «записку» – так они называют бумагу, где записывают данные, – и я смог въехать. И поверь мне, я подписался совершенно нормально, я не намеревался изменять свое имя на Милани. Я знаю, что иногда пишу неразборчиво, но они сами неправильно прочли его. В таких случаях лучшая стратегия – это совершенно не скрываться.

– И никто ничего не заподозрил?

– Ну, посмотри на меня. Кому стоит опасаться восьмидесятипятилетнего слепого итальянца, который вынужден путешествовать в паланкине?

– Восьмидесятипятилетний слепой никак не может быть императорским почтмейстером!

– Ну почему же, вполне, если он на пенсии. Разве ты не знаешь, что здесь, в империи, их поддерживают до самой смерти?

Затем он принялся ощупывать мое лицо, как делал это во время нашей первой встречи, чтобы освежить его в памяти с помощью кончиков пальцев.

– Ты многое испытал, мой мальчик, – заметил он, обнаружив морщины у меня на лбу и щеках.

Он сжал мои руки, огрубевшие, с мозолями и шишками, оставшимися еще из Рима, и промолчал.

– Мне так жаль, господин аббат, – отважился произнести я, не отводя взгляда от его лица, но все слова благодарности и, более того, детское почтение перед этим хрупким кастратом, застряли у меня в горле при виде безжалостных темных очков.

Он перестал ощупывать меня, сжал губы, словно был вынужден сдерживать выражение глубокой печали, которое, однако, тут же скрылось за поднесенной ко рту чашкой кофе и изящным жестом, которым он поправил на носу свои очки.

– Ты, наверное, спрашиваешь себя о причинах моего появления, исключая, конечно, желание повидать тебя снова; удовольствие, которого в моем возрасте и с учетом тяжких недугов, терзающих меня, честно говоря, не хватило бы для того, чтобы воспротивиться советам моих врачей. До последнего они пытались помешать мне покинуть Париж и предпринять столь длительное и преисполненное опасностей путешествие.

– В таком случае… вы прибыли по иной причине, – сказал я.

– По другой причине, да. Ради мира, если быть точным.

И когда он начал говорить, в нос мне ударил аромат немного подслащенного лукумом (липкая турецкая сладость, которая, в отличие от меда, не влияет на вкус напитка) кофе, и я наконец предался теплому ощущению счастья от того, что снова обрел этого пройдоху, лжеца, шпиона, обманщика и, быть может, даже убийцу, которому был обязан теперешним богатством и разнообразными уроками. Уроками, которые угрожали моей жизни, потому что я следовал им или – что бывало чаще – отказывался от них.

Рассказ Мелани начался с 1709 года, с событий двухлетней давности: не только в Италии была ужасная зима, но и во Франции, это был самый ужасный год за все правление Людовика XIV.

В январе льдом покрылись все улицы и берега рек; смерть безжалостно косила население, даже богатых людей. Многие из тех, кто отваживался выйти на дорогу пешком или верхом, умирал от холода, Церкви полнились трупами, король потерял больше подданных от мороза, чем от страшной войны. Даже исповедник короля, отец Ла Шез, умер во время очень короткого путешествия из Парижа в Версаль. Атто целый месяц лежал в постели с простудой. Войскам платили плохо, и если офицеров не поддерживали их семьи, то сражались те с большой неохотой. Банковские дома платили уже не золотыми и серебряными монетами, а бумагами государственного монетного двора, которые именовались банкнотами; в качестве векселей и для всех других оплат впредь должны были действовать только эти бумаги, однако если кто-то хотел их продать, то есть обменять на золото или серебро («настоящие деньги, не какие-то жалкие бумажки!» – воскликнул Мелани), получал по распоряжению короля только половину их номинальной стоимости.

В апреле начался голод. Города осаждали толпы бедных изголодавшихся крестьян; тот, кто покидал Париж, подвергал себя опасности быть ограбленным или даже убитым. Народ был на пределе сил. В конце месяца едва удалось сдержать восстание: нищий, просивший милостыню у церкви Сен-Роше, был взят под стражу. Поскольку он, безоружный, оказал сопротивление, стражники забили его до смерти на глазах у потрясенной толпы верующих. Народ тут же набросился на стражников, чтобы линчевать их; они спаслись только тем, что спрятались в доме неподалеку. Тем временем огонь мятежа разгорался: со всего Парижа устремились толпы возмущенных людей к церкви Сен-Роше, волнения продолжались несколько часов, пока не были подавлены.

В мае бунты участились, по причине голода; хлеб был только черный, как чернила, а стоил он один луидор и более за фунт! В любой базарный день это грозило закончиться всенародным восстанием.

В июне казна короны опустела, больше не было денег для продолжения военных действий, солдаты не получали платы и вынуждены были просить поддержки у своих семей.

Когда вернулась зима, мороз убил все оливковые деревья, самый важный источник дохода для юга Франции, плодовые деревья не плодоносили. Урожай погиб, закрома остались пусты. Корабли, которые везли дешевое зерно из восточных и африканских гаваней, были разграблены вражескими флотами, а Франция почти ничего не могла им противопоставить. Королю пришлось продать свою золотую посуду за четыреста тысяч франков; а самые богатые из благородных господ велели перелить свое серебро в монеты. В то время как в Париже ели только черный как смоль хлеб, в Версале на стол королю подавали простой овсяный хлеб. И обо всем этом безобразии ни слова не писали в газетах, возмущался Атто, в новостях, которые печатались, были только ошибки и ложь.

– Должно быть, ты иногда задавался вопросом, что поделывает в Париже твой любимый аббат, – печально произнес он. – Что ж, я голодал, как и все остальные.

«Король-солнце» понял, что должен заключить любой ценой мир с голландскими, английскими, немецкими и австрийскими врагами. Но его предложения были отвергнуты со всех сторон.

– Никто не должен этого знать, но даже маркиз де Торси унизился до того, что стал просить мира.

Торси, считавшийся за границей важнейшим министром Франции, отбыл из Версаля в Амстердам под вымышленным именем и неожиданно появился во дворце государственного секретаря. Тот с удивлением выслушал, что враг униженно ожидает в прихожей, чтобы просить мира. И отказал. После этого Торси направил ту же просьбу к принцу Евгению, главнокомандующему императорскими войсками, и к герцогу Мальборо, предводителю английского войска. Он тоже отверг его предложение. Затем французы предприняли попытку подкупить Мальборо, и снова безуспешно. Наконец «король-солнце» унизился до того, чтобы сделать невероятное: он написал письмо губернаторам своих городов и всему народу, в котором пытался оправдать свое поведение и ту ужасную войну, из-за которой его страна истекала кровью.

– Правда? – поразился я этим словам Атто, ибо не слышал о наихристианнейшем короле ничего, кроме сообщений о его дерзком, несгибаемом и жестоком характере.

– Эта война многое изменила, мой мальчик, – ответил аббат.