Черные Земли - читать онлайн книгу. Автор: Белинда Бауэр cтр.№ 48

Он положил холодную руку Стивену на плечо.

Льюис не помнил, как бежал. Опомнился, лишь внезапно оказавшись внизу.

Адреналин заставлял сердце сжиматься, а легкие — наполняться воздухом. Он сильно ободрал колено, когда с разбегу преодолевал перелаз.

Льюис свернул налево, на узкую, занавешенную туманом улицу — главную улицу Шипкотта. Подошвы звонко защелкали по камням, эхо заметалось меж крутых отвесных стен.

Он не мог взять в толк, что его напугало, и боялся, что не сумеет объяснить этого остальным. Но он знал, что должен сделать все возможное, ибо время секретных агентов, снайперов и футболистов прошло, и теперь в игру пора вмешаться взрослым.

Несмотря на субботнее утро, из-за тумана город казался мрачным и вымершим, а улица — пустой как никогда. Льюис свернул за угол и понял, куда все делись.

Небольшая толпа окружала дом Стивена, не умещаясь на тротуаре и выплескиваясь на проезжую часть.

Взрослые. Слава богу.

Льюис почти вскрикнул от облегчения.

Когда в дверь постучали, Летти была в ванной. Сначала она недоуменно поморщилась: кто бы это мог быть в такую рань? Спустя секунду недоумение возросло: в дверь уже не просто стучали, в нее долбили, как долбит разве что в сериалах пьяный муж, жаждущий проучить любовника своей заблудшей жены. Еще так могла бы стучать полиция.

Стук нервировал, даже пугал.

Летти сбежала по лестнице и приоткрыла дверь, левой рукой придерживая полу халата. Халат бы и так не распахнулся, но следовало указать тому, кто за дверью, на бесцеремонность.

Это был мистер Джейкоби. С газетой в руках.

Летти совсем растерялась, пытаясь увязать все это в голове: почему им теперь приносят газету на дом, и почему это «Дэйли мейл», и — самое странное — почему мистер Джейкоби принес ее сам, а не поручил Ронни Тревелу, по меньшей мере десять из своих четырнадцати лет пробегавшему под дождем с почтовой сумкой на боку, такой тяжелой, что, не будь в городе четко размеченных тротуаров, он, пожалуй, так и крутился бы вокруг своей оси.

— Мистер Джейкоби, — произнесла она сдержанно, не зная, что правильнее — улыбнуться или рассердиться.

К ее изумлению, мистер Джейкоби, державший в дрожащих, черных от типографской краски руках газету, открыл рот, как бы собираясь сказать что-то важное, — и вдруг разрыдался.

Дэйви окружали сплошные ноги. В этом не было ничего удивительного: когда тебе пять лет, чужие ноги — твоя постоянная компания. Когда тебе пять лет, твои основные собеседники — потертые пряжки, неровные швы, растолстевшие бедра, ободранные коленки и покачивающиеся подолы.

Но это было уж чересчур. Он стоял на тротуаре возле дома, стараясь не отходить от матери, а люди стискивали их со всех сторон, пытаясь все одновременно заглянуть в «Дэйли мейл». Ноги теснили и толкали его.

Время от времени к нему протягивалась рука, его поддерживали, просили прощения, но никто не смотрел на него, не шутил с ним — центр притяжения всеобщего внимания был там, наверху, над его головой. Дэйви вцепился в голубой махровый халат Летти, почувствовал под кулачками ее теплое бедро.

Мистер Джейкоби плакал, а мать — нет. Дэйви никогда раньше не видел, чтобы мужчины плакали, даже не знал, что такое бывает. Это оказалось так страшно, что лучше было не смотреть, но взгляд отвести никак не получалось. Огромный мистер Джейкоби в зеленой фуфайке, с волосатыми ручищами — и вдруг плачет. Дэйви на всякий случай хихикнул, надеясь, что это шутка, но никто не присоединился к нему. Тогда он покрепче прижался к матери.

Взрослые говорили громко, но непонятно, и Дэйви улавливал только отдельные фразы. Чаще всего повторялась такая: «Это убьет ее».

«Кого убьет? — недоумевал Дэйви. — Кто кого убьет?»

— «Этого не скроешь… Рано или поздно придется… Нет, не показывайте… Это ее убьет».

А мистер Джейкоби все плакал, всхлипывал, захлебывался, и отец Льюиса похлопывал его по плечу, и видно было, что ему очень не по себе, но вовсе не из-за мистера Джейкоби. Мистер Джейкоби казался Дэйви гигантским ребенком, которого столкнули с качелей, а отец Льюиса будто бы утешал его, а сам все смотрел по сторонам в поисках виновника, чтобы задать ему хорошую взбучку.

— Кому и чего не говорить?

Все испуганно оглянулись на бабушку. Из-за леса ног Дэйви не видел ее, но узнал по голосу.

— Кому и чего не говорить? — повторила она с подозрением.

И тут Дэйви услышал щелканье. Медленные отрывистые звуки приближались, приближались и вдруг стихли, а толпа вокруг расступилась, явив красного, запыхавшегося Льюиса.

Льюис едва мог дышать. И тут заметил отца.

— Папа!

— Тише, Льюис, мы разговариваем.

— Да папа же!

— Льюис, ступай домой.

Отец отвернулся от него, и толпа снова сомкнулась, оставив Льюиса за бортом, — так амеба избавляется от продуктов своей жизнедеятельности.

Отец Ронни-Скелетика, мистер Тревел, держал в руках газету. Льюис увидел фотографию. Фотография была плохая, но Льюис мигом узнал человека. Эти красные губы ни с чем было не спутать. Льюис набрал воздуха в измученные легкие и крикнул что есть сил:

— МУДАКИ!

Слово отлетело от стен, и все разом и раздраженно развернулись к нему. Льюис ткнул пальцем в картинку:

— Это он! Он сейчас на плато!

Наступила растерянная тишина, и Льюис воспользовался ею:

— Со Стивеном!

Эйвери положил руку ему на плечо, и Стивен вздрогнул было, но тут же изобразил, будто пожимает плечами. И решил, что на сей раз победа осталась за ним.

— Ни в чем, — ответил он и отвернулся, чтобы не видеть этого странного блеска в глазах Эйвери.

Вместо этого он взглянул вниз, туда, где у подножия плато прятался в тумане Шипкотт. Не разглядев даже церковного шпиля, Стивен почувствовал себя совсем одиноким.

Повернувшись подрагивающей спиной к маньяку, Стивен продолжал крутить в голове кусочки пазла. Некоторые он узнавал: широкая улыбка Билли, карта с пунктирными отметками, овечий зуб, выкопанный тупой лопатой, «На упаковке было написано, что это филе». Он написал хорошее письмо. Кусочки покачивались и рассыпались, Стивен не знал, откуда начать. Он решил найти уголок и начать с него — как обычно в пазлах.

И имя этому уголку — злость.

Он думал, что страх поглотил его целиком, но злость внезапно вытеснила все. Злость удерживала Стивена, как якорь, отгоняла страх, придавала сил.

Льюис теперь в безопасности. Стивена кольнула совесть, он вспомнил, каких слов наговорил напоследок другу, но тут же заставил совесть замолчать. Он добился чего хотел. Он своими руками натворил всех этих дел, так что нужно было в первую очередь позаботиться о Льюисе.