Размах крыльев ангела - читать онлайн книгу. Автор: Лидия Ульянова cтр.№ 67

– Готовальня, – констатировал Вадим. И, глядя на непонимающую Машу, пояснил:—Готовченко подруга твоя. Маша, я поеду, наверно? Не получится у нас сегодня посидеть.

Но Маша не отпустила, уговорила остаться. Вадим, он же не виноват, что так все получилось. Да и Мария тоже старалась, весь день готовила. Что ж, и вдвоем посидят, так даже лучше еще. Маше ведь, положа руку на сердце, последние дни, с появлением Вадика, все больше хотелось, чтобы Сашка побыстрей уже отгостила и катилась себе в свои Лошки.

– Маша, а что это с ней? Ну чего это она вдруг напилась? – спросил за столом озадаченный Вадим.

– Не знаю, Вадик. Она сегодня утром с мужем поругалась по телефону. Кажется, приревновала его к какой-то в Лошках. Саша думала, что я в ванной и ничего не слышу, а я слышала. Они так кричали друг на друга. Знаешь, мне так жалко ее стало… А может быть, ей просто уезжать не хочется, она каждый день мне говорит: как с вас тут хорошо, как в городе жить просто и удобно. А мне, знаешь, иногда так в Лошки хочется, просто взяла бы билет, все бросила и уехала…

– А я? – тихо спросил Вадим. – Как же я? Что я тут без тебя делать буду?

И снова стало так хорошо, так тепло на душе. И самооценка даже сразу повысилась. И в Лошки сразу расхотелось. А хотелось только, чтобы Александра уже уехала, а Вадик, наоборот, приехал, совсем приехал… А дальше все будет хорошо, будет как в сказке. Ведь Маша же заслужила?

– Ты, Маш, не переживай, я подругу твою завтра утром сам провожу на аэродром, ты с ней не справишься. Вдруг она еще что-нибудь выкинуть решит? Машенька, а положи мне еще мяса с картошечкой…

Машенька подложила, заботливо выбирая ложкой картофелины покруглее и поподжаристей, с румяной корочкой, куски мяса поровней и без жира. Господи, неужели дождалась? Вот как он сейчас сказал? «Не переживай, Маша, я сам…» Ей так давно никто не говорил «не переживай, я сам», а может быть, и никогда не говорили. Ну, то есть Степаныч, конечно, всегда говорил, но он же в данном случае не в счет. Даже сердечный друг Михал Юрич не говорил, всегда настаивал, чтобы Маша училась все делать самостоятельно. Нет, правда, неужели дождалась?..

Казалось, что погода смилостивилась над Александрой, а никак не над Машей. С Сашиным отъездом будто бы закончилось и лето, хотя на дворе стоял самый летний месяц – июль. Но июль существовал только на календаре, так сказать юридически, а фактически окружающая действительность больше напоминала конец августа с холодными, росными утренниками, низким, серым небом над головой. И небо это словно прохудилось наподобие старого ведра, не держало воду и протекало дождем на город. И казалось, что ничего этого не было: ни двух солнечных недель, ни приезда Александры, ни памятного катания на речном трамвайчике, ни Вадима.

Только три дня после Сашиного отъезда Вадим пробыл с ней рядом, только три дня. Зато каких дня! Маше казалось, что это лучшие три дня в ее жизни – нет, она была уверена в этом. И вроде бы ничего особенного не происходило: не было ни охапок цветов, ни рек шампанского, ни безумных совместных набегов на дорогие магазины, ни шумных ресторанов. Все было совершенно не так, как в той жизни, с Македонским. Как ни в чем не бывало каждое утро Маша отправлялась на работу, выполняла все свои обязанности, как и прежде в обед выбегала перекусить, возвращалась обратно в магазин. Вечером спешила домой готовить ужин. А потом приходил со службы Вадим. И тут начиналось самое настоящее счастье. Он включал телевизор, съедал приготовленный Машей ужин, мыл посуду и заваривал чай. Такого чая, как делал Вадим, Маша не пила никогда в жизни. Это было какое-то адское зелье, приготовленное в турке для кофе. Вадик кипятил в ней воду, засыпал туда заварку и ставил на огонь. Все походило на колдовские манипуляции, когда нужно было в определенный момент встряхнуть, снять с огня и вновь поставить, не дать убежать. Напиток получался сумасшедший, Маша не могла сделать ни одного глотка, и Вадик наливал ей в чашку буквально несколько ложек и разбавлял кипятком. А сам пил, обхватив двумя руками чашку, сев на корточки на кухне и прислонившись спиной к холодной батарее. Маша за столом со своим нормальным чаем, а он у батареи со своим зельем. И они болтали обо всем и ни о чем, и Маша рассказала ему обо всех своих злоключениях.

Вадим слушал внимательно, переспрашивал и уточнял, беспрестанно куря, задумчиво дергая кончик носа. И это было бы смешно, если бы взгляд его при этом не делался таким жестким и колючим.

– Маш, похоже, у тебя что-то ищут, если все так, как ты рассказываешь. Очень похоже. Ты никому дорогу не перебежала?

– Да ты что, Вадик! Я ни с кем даже не ссорилась. И я все налоги честно плачу.

– Можно налоги платить и не ссориться, но все равно мешать. Всячески. Напряги мозги.

И Маша напрягла, как он велел, и рассказала ему все про Михал Юрича и Машины птичьи права на квартиру.

– Ну, не такие уж они и птичьи, все по закону. Да и вряд ли ему сама квартира нужна. Может быть, что-то в квартире есть? Думай, вспоминай. Может быть, ты чего-то не знаешь? Многие наши беды, Маша, от недостатка информации. Ты бы встретилась с дружком своим, да повнимательней его послушала. Вдруг да всплывет какой мотив в разговоре. Ну ладно, с этим все ясно, но мне еще один фигурант сильно не нравится, Иван твой. Сама ведь говоришь, что он наркоман, а от этого брата всего можно ожидать…

– Вадик, да не наркоман он! – принималась защищать Ваньку Маша. – Я такого не говорила. Подумаешь, покурит иногда травы какой-то…

Вадим сердито перебивал:

– Маша, «покурит травы»—это и есть наркотическая зависимость. Это затягивает, как болото. Сначала трава, потом что покрепче, потом дальше. Знаю я хорошо этот народ. Кайф уже не тот, а доза растет. Он же к тебе не придет и не скажет: я, Маша, уже давно на коксе или на герыче. Кстати, ты имеешь представление, сколько вся эта байда стоит? Уж точно ему в твоем магазине столько не заработать.

Вадим задумчиво отхлебнул своего чая.

– Маша, точно у тебя ничего ценного нет?

– Да нет же, говорю тебе. У меня в Лошках были староверские книги, старинные, восемнадцатого века, но я их с собой не взяла.

– Почему?

Маша оживилась, рассказывать о Лошках она могла часами, с удовольствием рассказывать.

– Это интересная история, почти как легенда. Эти книги какой-то особой силой обладают. Их много раз у раскольников воровали, так вот, никто из воров долго на свете не прожил. А мне они по-хорошему достались, я их у себя в доме на чердаке нашла. Представляешь, там за печной трубой старинный сундук стоял, в нем одежда и эти книги. Их, по всей вероятности, воры там спрятали. Спрятали, а сами погибли, потому что эти книги насилия над собой не выносят. И, говорят, их от места отрывать нельзя, нельзя далеко перевозить, тоже беда случится. Да мне они, по большому счету, и не нужны были, я их Никодиму отнесла, старосте общины.

– А кто знал, что у тебя книги?

– Да все Лошки знали. Это же целое событие было, когда мы книги нашли, – об их существовании многие старожилы помнили, только последние пятнадцать лет никто не видел. И муж мой бывший все мечтал их выгодно продать, покупателей даже привозил, но я не отдала.