Мутабор - читать онлайн книгу. Автор: Ильдар Абузяров cтр.№ 56

Может быть, охватил меня теперь мистический ужас, это попугай, который уже живет здесь и клетку которого я перенес на кухню, чтобы не смущаться от его пристального взгляда! И вот он, выбравшись, предъявляет свои права на эту жилплощадь. А еще ищет меня, чтобы отомстить.

– Нашел, что искал? – спросил по-кашеварски один из незаконно проникших в квартиру.

– Не нашел, – второй тоже ответил на родном для меня наречии.

– Их нигде нет! – сказал первый.

До этого оба не проронили ни слова.

– Тогда уходим. Наверняка он спрятал их у себя в фонде, или положил в ячейку в банке, или взял с собой в путешествие.

И тут до меня дошло, что причина их вторжения – шахматы, а не деньги и прочие ценности. Уж лучше бы я оставил их на том месте, где они лежали со вчерашней ночи. Нашли бы и успокоились! А запонки с камнями они не взяли, хотя покрутили их в руках.

Не успели взломщики уйти, аккуратно закрыв дверь, как я бросился к окну. Приподняв чуть-чуть шторку жалюзи, я увидел, как один из двух вышел из подъезда и направился, подняв воротник, вдоль по Конюшенной.

Но где же второй?

Второй, в шляпе, вышел минуту спустя, но не пошел по улице, а, встав в арке дома, закурил сигарету.

Он курил и смотрел на мои окна так пристально, что у меня побежали мурашки по спине, и я поспешил отступить в глубь пространства, надеясь остаться незамеченным. Но что дальше? Как же мне выйти на встречу с Кэт? А на работу? Я ведь еще сегодня хотел пойти поговорить с бригадиром. Объяснить причину своих прогулов!

Если меня вдруг уволят, а вернувшийся хозяин Грегор Стюарт не оценит моей услуги и напишет заявление в милицию, что я буду делать тогда? Меня депортируют, и я вернусь в Кашевар, чем ужасно расстрою мать. Единственная надежда на безбедную старость и гордость – это я. Мой брат такой бездельник, что не хочет работать и копить деньги на дом и свадьбу. Он отчаялся найти себе жену и бродяжничает по Кашевару с дрессированной обезьянкой. Клоунничая, рассказывая истории и показывая номера на Базарной площади, он зарабатывает какие-то гроши, чтобы тут же спустить их на раку. А я вот выбился в люди, уехал и стал тягловой лошадью.

Как мой брат не поймет, что всем в нашем мире приходится несладко. После того как я ночами разгружал вагоны, мои руки и ноги дрожали, как у загнанной издыхающей лошади. А однажды я так перенапрягся, что чуть не порвал селезенку и не сдох на месте. Но волков бояться – в лес не ходить. После тех мытарств, что я здесь пережил, меня лысым чертом не напугаешь. Какие могут быть мысли о смерти, когда дело касается любви?

Кэт, Кэт, боже мой, через полчаса она должна уже прийти на свидание. Мы договорились встретиться под окнами дома у Шведского переулка. Что же делать? Как быть?

И тут мне в голову пришел сколь безумный, столь же и гениальный план. Я уже сообразил, что чересчур похож на хозяина квартиры. Особенно верхней частью лица. Надев кроссовки и брюки спортивного покроя, я намотал поверх поднятого воротника кожаной косухи алый шарф. Получилось достаточно стильно, чтобы бояться заглянуть судьбе в лицо. Набрав воздуха в грудь, я взял шахматы и вышел через парадную на залитую золотым листом улицу.

Надо было видеть удивленное лицо смотрящего. Он даже выронил сигарету из губ, когда увидел, как я вальяжной походкой распинываю листву. И тут, пристально посмотрев в сторону кашеварца, я как ни в чем не бывало начал удаляться прочь и подальше.

Я шел и спинным мозгом чувствовал, что меня ведут. За год работы рикшей я отлично научился чувствовать и слышать, что творится у меня за спиной. Время от времени я смотрел на часы. Пять минут второго. Десять. Пятнадцать. В витринах магазинов я видел свое отражение. Я смотрел и не мог нарадоваться, что у меня за спиной нет массивного груза и мне предстоит бежать налегке, как ипподромному скакуну, а не тягловой лошади.

Ну все, пора. Я достаточно далеко увел шпика, чтобы успеть вернуться и встретиться с Кэт. Десяти минут мне хватит, чтобы добежать до дома. С телегой я прошел бы это расстояние минут за двадцать пять. А налегке, думаю, за десять минут справиться можно.

Зайдя в подворотню проходного дома, я пускаюсь легкой трусцой, затем перехожу на аллюр. Я слышу за спиной ветер сквозных дворов и топот приближающихся ног. Думаю, мой преследователь понял, что я собираюсь линять, и решил настигнуть меня в подворотне прежде, чем я рвану напрямик.

Ну, с Богом, – пускаюсь я в полный галоп. Даже если он возьмет такси, думаю, ему не хватит и двадцати минут, чтобы доехать до моего дома по перегруженному центру. Замучается разворачиваться и преодолевать пробки. Поспеть за мной, я думаю, он тоже не сумеет.

Я несся и чувствовал, как концы красного шарфа развевались на ветру. Я вновь был лошадью, я бежал, высунув красный язык. Я уже был не рад тому, что попытался жить чужой жизнью. И вот теперь я опять стал лошадью. И это чувство, что я снова являюсь собой, что я равен самому себе, наделяло меня крыльями. Я будто превратился в мифического крылатого коня Тулпара, и пробирающий до лопаток питерский ветер помогал мне лететь.

К счастью, Кэт уже ждала меня в условленном месте. Схватив ее под локоть, я силком потащил ее к машине.

– Куда ты так торопишься? – возмущалась она. – Я могу сломать каблук.

– Сейчас увидишь, – только и мог ответить я, помогая ей усесться на переднее сиденье.

– Мы же договорились играть в шахматы. Надеюсь, на этот раз ты меня не обманешь?

– Не обману. Шахматы со мной, – показал я доску.

Заведя «ягуар» с пол-оборота, по Большой Конюшенной мы вылетели на Марсово поле. Затем под кирпич рванул на Миллионную. Но даже при таком грозном моторе я все еще чувствовал опасность. Ощущение, что теперь я не тягловая лошадь, а мифический конь, сила которого превосходит миллион лошадей, на этот раз не принесло мне удовлетворения. Я сам был не рад, что вляпался в эту жуткую историю, что влез в чужую шкуру и вот сейчас сижу на чужом месте.

Надо будет рассказать Кэт всю правду. Если я ей по душе, она примет меня таким, каков я есть. А если нет, то сам виноват.

Но рассказывать о таких вещах, сидя за рулем, было не с руки. К тому же я постоянно смотрел в зеркало заднего вида, не появился ли за нами хвост.

Да и язык не поворачивался признаться в обмане. Вот привезу ее в свою берлогу, решил я, – и она все увидит своими глазами и сама все поймет. Единственное место, куда я мог сейчас отвезти Кэт, была моя конура в Купчино. Там, в рабочем общежитии, я жил со своим напарником и лучшим приятелем Мухой. Под половицей у меня были спрятаны некоторые сбережения. Гиблое место, в которое ни одному охотнику за шахматами в голову не придет сунуться.

– А куда мы едем? – расспрашивала меня Кэт тем настойчивее и беспокойнее, чем дальше мы удалялись от центра. – А что мы там будем делать?