Игры больших мальчиков - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Славина cтр.№ 18

Парень демонстрировал спутницу, как трофей:

— Горчаков, познакомься! Это Асет. А-асет из А-асетии, правда смешно? Ее папа занимается вином. Очень строгая семья. А девушка очень красивая. Газель, а не девушка. Божественно исполняет танец живота, но папа запрещает ей это делать перед посторонними. Но сегодня ночью она будет танцевать передо мной. Для меня. Да, Асет?

Газель кивнула и засмеялась. Может, семья у нее и строгая, но девушке явно льстило всеобщее внимание. Она с интересом вертела головой, строила глазки всем подряд и не походила на только что освобожденную женщину Востока.

— Коля Волконский в своем репертуаре, — не без одобрения заметил Сергей Михайлович Горчаков. — Любит экзотику. Хорошо, что не шпагоглотательницу притащил.

— Не завидуй, — усмехнулась Алла Станиславовна.

— Ой, чему тут завидовать? — скривилась Светик. — Любой каприз за ваши деньги. Этот танец живота сейчас только ленивый не танцует, вернее, ленивая. Вместо аэробики. Впрочем, это уже не модно. Теперь в моде йога.

— Боюсь, Коля Волконский не сможет всю ночь смотреть, как кто-то, даже ты, Светик, занимается йогой. Другое дело — танец восточной красавицы. — Алексей Горчаков сказал это таким тоном, что стало понятно: недостатка в зрителях у Асет не будет.

* * *

В конце концов вечер превратился в клуб по интересам. Светик демонстративно обнималась с Петей, Алексей Горчаков и Коля Волконский по очереди шептали что-то на ушко Асет, а она хихикала. Эти двое вели себя так, будто она — радиоуправляемая машинка. И хотя ее подарили одному мальчишке, он даст поиграть товарищу.

Валерия и Елизавета Алексеевна по очереди заказывали музыку саксофонисту. Ксюша и Лада напились и с хохотом гонялись друг за другом. И чуть не уронили Марту, которая узнавала последние светские новости про день рождения олигарха на Санторине от Аллы Станиславовны. Влад фотографировал. А Катя стояла в сторонке. Вернее, сидела на неосвещенной террасе, подальше от суеты.

Конечно, она была чужой на этом празднике жизни. Но сбежать домой, закрыться в своей комнатке и почитать на ночь Бердяева она не торопилась. Наверное, все дело в очаровании летнего вечера и усадьбы, отреставрированной под старину. Катя легко могла себе представить, как здесь проходили званые вечера век назад, и женщинам целовали ручки и называли «сударынями».

Впрочем, Катя занималась историей и знала, что и в XIX веке все было не так уж чинно-благородно. Как у Коли — Асет, так у многих дворянских отпрысков были на содержании цы ганки.

Анатоль Курагин чуть не увез Наташу Ростову, а с предком Черкасского сбежала «приличная барышня». Времена меняются, а нравы — не очень.

Приятно было поразмышлять об этом, сидя в плетеном кресле, с видом на восходящую над садом луну. Это даже хорошо, что про Катю все забыли. Не принимали за обслугу, не смотрели с недоумением: «И ты тут?» Не совали под нос бабушке, как будто двоечник привел домой отличницу, и, пока она занимала старушку разговорами, он вдоволь полистал в туалете «Плейбой».

Катя всегда хотела заниматься любимым делом и добиться успеха. Ее новая работа — как раз такой вариант. И в этом обществе неудачников нет. А она здесь. Это что-нибудь да значит. Первую зарплату она, конечно, отдаст маме. У них стиральная машинка уже полгода сломанная стоит. А потом можно подумать и о кредите на квартиру. Самостоятельная жизнь…

Катины мечты в лунную ночь прервал… звук выстрела. Или просто резкий хлопок. После истории с Милой ей везде мерещатся преступления. Но потом раздался пронзительный женский крик:

— Помогите! Спасите! Кровь!

«Чистил пистолет, и он случайно выстрелил ему в сердце…» — неожиданно всплыло в Катиной памяти.

И вспомнилось ей это неспроста. Так все и было. Опять…

* * *

Все зашумели, побежали, стали куда-то звонить. И очень скоро выяснилось, что резкий хлопок — это выстрел из револьвера, который держал в руках Коля Волконский.

Полноватый парень с замашками шейха уединился со своей Гюльчатай. Но недолго наслаждался танцем живота. Пока его девушка трясла бедрами, Николай почему-то извлек откуда-то револьвер, покрутил барабан, приставил дуло к груди и нажал на спусковой крючок. Выстрел прямо в сердце. Мгновенная смерть.

Бледная, заикающаяся Асет ходила по дому, как привидение, и рассказывала каждому встречному, что, сводя счеты с жизнью, Волконский… улыбался.

Бледнее ее была лишь Катя Чижова. Она так и не смогла подняться со своего кресла на террасе. Она вдруг отчетливо поняла, что люди вокруг нее гибнут именно так, как она описала в своей диссертации. Причем происходит это дважды. Сначала убийственный спектакль разыгрывается с людьми попроще, но с похожими именами или фамилиями. Затем в переделку попадают настоящие наследники дворянских родов.

Катя не могла считать это совпадением. Нападения янтарного душителя последовали одно за другим. Теперь же двое мужчин, которые покусились на девичью честь, вынесли себе смертный приговор.

Катя пишет научную работу. Или сценарий убийств, нападений и самоубийств?

Раздвижные стеклянные двери во всю стену позволяли объединить гостиную и террасу. На этом объединенном пространстве народ и столпился. Ксюша и Лада ревели в голос. Елизавете Алексеевне пришлось накапать валокордин. Алла Станиславовна и Светик все повторяли:

— О господи! Как же так? Не может быть!

Завтра эта новость станет номером один для светской тусовки. Николай Волконский, богач и повеса, потомственный русский князь, застрелился на глазах любовницы-мусульманки. Или все-таки она его застрелила? Вдруг за танцем живота скрывался террористический акт?

Милиция приехала быстро. И прокуратура тоже. Следователь Фома Сильянов кивнул Кате как старой, но недоброй знакомой.

— Не слишком ли много убийств на одного свидетеля? — хмыкнул следователь. — Вы что, гражданка Чижова, приносите несчастье, как баба с пустым ведром?

Катя напряглась. Неужели на нее опять попытаются повесить всех собак? Заявят, что Асет плохо говорит по-русски, поэтому не сразу рассказала о том, что Катя ворвалась к ним в комнату, размахивая револьвером. Мотив? Черная зависть к белой кости.

— Ведру можно быть пустым, в отличие от головы, — спокойно ответила Катя на нелепые обвинения, хотя на душе у нее штормило.

Но в этот раз Сильянову нечего было ей предъявить. Показания осетинки, отпечатки пальцев покойного на револьвере, частицы пороха у него на руках. Классическое самоубийство.

Валерия и Алексей тихо переговаривались на террасе. Лица у обоих были мрачные.

— Это надо немедленно прекратить! — услышала Катя безапелляционное требование Валерии. — Немедленно! И даже еще быстрее…

О чем она? О том, что пора расходиться, ведь настроение уже не праздничное, а траурное. Закончен бал, погасли свечи…