Стены молчания - читать онлайн книгу. Автор: Филип Джолович cтр.№ 93

На линии послышалось шуршание. Электричество? Или клик…

— Ты все еще там?

— На волоске, приятель.

— Поэтому я собираюсь разыскать документы, которые убедят их оправдать меня, остановить процесс, прежде чем Манелли покончит со мной или кто-нибудь из родственников одной из жертв на шоссе Рузвельта сделает нечто большее, чем просто разрисует стены моей квартиры или пошлет письмо с угрозами.

— Ты говоришь, что эти люди хотят убить тебя, — быстро возразил Пабло. — Не слишком ли нелепо говорить тогда о твоей реабилитации? Реабилитация ничего не стоит, когда ты уже мертв.

Реабилитация была бесценной. И все же Пабло был прав, но в другом аспекте.

— Реабилитации недостаточно, — сказал я. — Эти люди должны дорого заплатить за свои грехи. И я хочу лично убедиться в том, что все долги погашены, — я взглянул на Полу. Макинтайр и ей задолжал кругленькую сумму. Она была полностью сосредоточена на дороге.

— По-моему, твой план несколько грандиозен, — сказал Пабло.

Мне он тоже не казался пустяковым.

— А у меня есть альтернатива? Сдаться полиции? Я буду или сидеть в тюрьме, или лежать на кладбище, и через несколько лет кто-то, может быть, нацарапает надпись на моем могильном камне: «Прости, мы ошиблись, ты невиновен».

Пабло нетерпеливо давал мне понять, что разговор надо было заканчивать.

— Время вышло. Что мне до всего этого? Это какой-то мессианский бред: если ты не со мной, ты против меня? Или ты угрожаешь разрушить меня вместе с остальными? Да?

Интересно, люди всегда говорили так? «Ты угрожаешь мне?» Словно если бы они получили утвердительный ответ, это бы всегда означало, что все кончено? Я не хотел угрожать Пабло. Пабло мне нравился. Даже в том, что он говорил, была доля правды. Тем не менее мне больше нравилось расценивать это скорее как предупреждение об опасности, чем угрозу.

— Если это угроза, — сказал я, — то в соответствии с твоими выводами она незначительна.

— Тогда какого черта ты от меня хочешь?

— Просто будь собой, будь душевным, будь тем Пабло, о котором мне рассказал Терри. И не скрывай ничего, что могло бы спасти меня.

Пабло засопел:

— Макинтайр держит файлы и информацию запрятанными слишком далеко, чтобы я мог что-нибудь спрятать от тебя.

Я надеялся, что Конрад Карлштайн не был так помешан на безопасности.

— Прекрасно, — сказал я. — Я не прошу тебя взломать замок на дневнике Макинтайра за последние пять лет или поставить его телефон на прослушку.

— Что ты собираешься делать?

Расшифровать письмо умершего человека и вломиться в дом хиппи в Ойстер Бей.

— Мне бы не хотелось компрометировать тебя своими рассказами.

— Чертов британец.

— Я позвоню тебе попозже.

— Уже скучаю по тебе, — мрачно сказал Пабло.

Когда я выключил телефон, машина затряслась, когда мы переезжали какой-то железнодорожный переезд.

— Железная дорога Лонг-Айленда, — сказала Пола, словно окончание разговора с Пабло было сигналом, чтобы начать комментировать достопримечательности, которые мы проезжали.

— Ну и что ты думаешь? — спросил я.

— О чем?

— О моем разговоре.

— Привилегия адвоката клиента, я не вслушивалась. Во всяком случае, я слышала только часть разговора.

Я положил голову на подголовник и закрыл глаза. Единственное, чего я хотел достичь, так это не позволить Пабло перебежать на сторону Макинтайра. И я не был убежден, что мне удастся даже это.

Я набрал номер клиники Святой Сесилии и попросил соединить меня с Кэрол. Я повисел пять минут в ожидании ответа, в итоге мне сообщили, что поговорить с Кэрол невозможно.

Дикон-авеню была респектабельной улицей с милыми домами, стены которых были обшиты белыми досками. Здесь жили не богатые, но обеспеченные люди: во дворах стояли «Форды-Галакси», изредка «корветы», пара-тройка лодок на трейлерах. Газоны перед домами были небольшими, но аккуратно подстриженными.

Пола остановила машину в конце короткой улочки.

— Мы проехали мой дом, — сказала она. — Хотела проверить, что поблизости нет посторонних в машинах. По сути, никто не должен знать об этом месте, но никогда нельзя быть абсолютно уверенной. Оставайся здесь, пока я схожу и удостоверюсь, что в доме все спокойно, потом я вернусь и заберу тебя. Если увидишь, что я бегу, как идиотка, тогда перебирайся на водительское место и заводи двигатель.

— Будь осторожна, — сказал я, когда она выбиралась из машины.

Пола наклонилась к открытому окну и улыбнулась:

— Если бы я была осторожной, меня бы не было рядом с тобой, дорогуша.

Я посмотрел, как она дошла до середины Дикон-авеню и вошла в проезд с аккуратным синим почтовым ящиком, наверху которого сидел синий пластиковый человечек, загибавший ручку флюгера.

Я пытался подумать о своем следующем ходе, но меня отвлекала режущая боль в бедре и спине, из-за рубашки, промокшей от пота.

Время от времени у меня в голове возникал образ Карлштайна как центра колеса, остальная часть которого называлась клуб «Близнецы». Пока остальные носились по миру со своими возможностями международных мальчиков на побегушках и инициаторов, Карлштайн сидел дома, поддерживал огонь и генерировал директивы по электронной почте. Интересно, в Оксфорде он занимался этим же? Конечно, тогда не было электронной почты. Так неужели, когда они попивали шерри, он говорил им всем по очереди: «Когда ты вырастешь, ты будешь делать это и это, а когда мой маленький брат выползет из подгузников, я сделаю ему степень Гарварда и назначу старшим банкиром, и он будет нашей марионеткой. Потом изобретут электронную почту — поэтому не думайте, что я буду ездить по всему миру, я буду работать дома».

Мне надо было ворваться в его мир. Он никогда не войдет в мой, разве если только чтобы разрушить его.

Я посмотрел на часы. Прошло двадцать минут. Странно. Казалось, что время остановилось, так же, как и человечек на почтовом ящике. Я взял себя в руки. Пола должна была уже вернуться. Подождать еще минуту?

Нет. Она должна была вернуться.

Хитрость бойскаута подсказала мне, что надо сначала обойти дом: по подъездному пути в задний дворик с безукоризненными цветочными розетками, ограничивающими небольшой участок травы, такой же гладкий, как солнечная батарея, в центре был небольшой прудик, подпитываемый бетонным мальчиком, бесконечно льющим воду из маленького бочонка. Книга в мягкой обложке с закладкой посередине лежала на шезлонге, который стоял около пруда. Я представил себе, как Пола сидела здесь, читала, дремала, изредка поднимая голову, чтобы восхититься своим кусочком рая.

Пройдя к задней части дома, я остановился, чтобы заглянуть в окно. Мешанина света и тени, вид был шероховатый из-за эффекта смешения деревьев на заднем дворе и заходившего солнца. Кухонный стол был в темноте, терракотовые часы на стене, и дальше, в глубине дома, был виден свет в одной из комнат. Но не было ни людей, ни шума.