Стены молчания - читать онлайн книгу. Автор: Филип Джолович cтр.№ 40

Он аккуратно свернул листки бумаги, положил их обратно в конверт и засунул его в верхний ящик стола.

— Я буду хранить это, — сказал Терри.

— Ты будешь искать новое место? — спросил я.

— Возможно. Я еще не думал об этом. Я лишь делаю свое дело, вот и все. Никаких планов. Последний раз, когда я планировал кое-что, у меня ничего не получилось. Планирование — не моя сильная сторона. В настоящий момент я веду споры с миграционными службами США о зеленых картах, визах и еще о целой куче дел для всех мобильных членов компании. После слияния, по-моему, в моих услугах уже не будут нуждаться. Они просто позвонят, скажут, что им надо, и получат, то чего хотят.

— Покажи мне второе письмо еще раз, — вдруг попросил он. Я достал из кармана письмо об уходе Полы и протянул его Терри. Он прочитал письмо. — Она любит тебя, — сказал он. Я уже было собирался сказать что-нибудь по-идиотски тупое и скромное, когда Терри вдруг наклонился ко мне. — Она очень сильно любит тебя, — убедительно прошептал он и отдал мне письмо. — Ты знаешь, что она работала на «Шустер Маннхайм» перед приходом сюда?

Я кивнул.

— Ты знаешь, что она работала на Макинтайра?

Боже мой!

— Конечно, он не был главой компании в те времена. Он был главой отдела, но уже был на пути к верхам.

— Он уволил Полу? — спросил я. — Она не хочет говорить, а в ее личном деле ничего нет.

— Там и не будет ничего, — понимающе улыбнулся Терри. — Когда я сказал, что Эрни не сплетничал, это не было чистой правдой. У Макинтайра были проблемы в семейной жизни — проблемы с детьми. И он хотел получить поддержку у Полы. Он привез ее в какой-то ужасный дом на северном побережье Лонг-Айленда, наверное, в Ойстер Бэй, и рассказал ей о своих проблемах. Пола отказалась, отважная девушка, и послала его куда подальше. Она угрожала подать в суд на Макинтайра за сексуальные домогательства на рабочем месте и еще обвинить его в мошенничестве и вымогательстве. Во всяком случае, суть дела заключалась в том, что Пола ушла из «Шустер Маннхайм» с семьюдесятью тысячами в кармане. Судя по тому, как Эрни говорил о поведении Макинтайра, «шустеры» были очень довольны таким легким решением проблемы.

— Неудивительно, что она не хотела мне об этом рассказывать, — сказал я.

— С ней будет все в порядке. Она сильная женщина, — убедительно произнес Терри. — Но что будет с тобой? Я знаю, что ты видел, как Карлсон совершил самоубийство. Это, наверное, было ужасно?

Это нельзя описать, поэтому зачем описывать?

— Я собираюсь в Бомбей на следующей неделе, — сказал я. — Может, это поможет разобраться кое в чем.

— Я знаю. Мэндип хочет, чтобы я удостоверился, что ты сможешь выехать из страны. Не должно возникнуть проблем, если мы сделаем все быстро.

— Жаль.

— В Бомбее умер твой отец. Я понимаю твое нежелание ехать. — Терри показал на полку. — Ты можешь взять мои материалы по Индии. Все свежие, хотя, я думаю, ты и так все уже знаешь. — Он встал и провел пальцем по ряду папок. — Здесь, — он достал одну и дал ее мне.

Папка была тяжелая, она не могла вместить больше ни одной страницы.

— Почитаешь в Индии, — сказал он. — Эрни как-то говорил об Индии, да, впрочем, у него на все был готов свой афоризм.

— Какой? — спросил я, уже зная ответ.

— Бомбейский завтрак: ложь с яйцами.

Я взял такси, чтобы добраться до Клойстерс. Мы ехали от центра по Западному шоссе до парка Форт Трайон по извилистым дорогам, опоясывающим возвышенность, с которой можно было увидеть Гудзон. Эту землю Рокфеллеры отдали музею искусств «Метрополитен», чтобы музей мог разместить здесь свои коллекции средневекового искусства. Для этого было воздвигнуто своеобразное строение — копия древнего монастыря.

Водитель спросил, ждать ли меня. Я покосился на средневековую толстостенную башню, возведенную из знакомого манхэттенского камня. Было солнечно. Я представил себя в образе монаха, приехавшего в Тосканский монастырь бенедиктинцев, чтобы остаться в нем до конца дней своей чудовищной жизни. Водитель, конечно, мог подождать меня, если у него было шестьдесят свободных лет жизни. Затем я увидел парк автобусов. Здесь было их кольцо. И я решил, что воспользуюсь одним из них, чтобы доехать домой и сэкономить тридцать пять баксов.

Я приехал немного рано, но мне не хотелось торчать на самой жаре там, где меня могут увидеть. Поднявшись по темной лестнице, я попал в прохладный зал, где прилежная студентка читала «Одиссею» Гомера. Она отложила книгу в сторону и, наградив меня обезоруживающей улыбкой, пригласила пройти в пещеру, которая немного напоминала мне мою школьную часовню. Я бесцельно бродил какое-то время, смотря на иконы, статуи святых, лица горгулий и на гобелены. Было представлено даже здание капитула, которое привезли, разобранное по камням, а потом собрали. Казалось, экспонатам было очень уютно в доме 1930-х годов — заложнике благородного мародерства остатков средневековой Европы.

Я вспомнил, что не был в музее уже четыре года. Я ни разу не был даже в музее «Метрополитен», не говоря о его филиале, примостившемся на далеких манхэттенских высотах. Я понял, что Кэрол любила ходить в музеи, любила галереи, концерты в Центре Линкольна и все остальные мероприятия подобного рода. Книги и картины в ее квартире говорили об этом. Я представил ее сидящей по-турецки на полу книжного магазина «Барнс и Нобель» в отделе классической литературы в поисках новых переводов греческих поэтов.

Я взглянул на часы. Было три. Я торопливо пошел по указателям к монастырю Кюкса, не обращая внимания на реликвии.

Несмотря на то что монастырь Кюкса находился в самом центре комплекса, солнце было еще достаточно высоко, чтобы его лучи могли попадать в маленький дворик, окруженный галереей, которая с одной стороны была погружена в тень, а с другой купалась в солнечном свете. Я прошелся по галерее, восхищаясь капителями и резным орнаментом: закрученные листья, обезьяны, сосновые шишки, львы, скачущие человечки и еще всякая белиберда, которую я не мог разобрать. Кэрол нигде не было. Я заглянул в сам дворик — симметричные клумбы и дорожки, расходящиеся от центрального бассейна, возможно, старинной купели. Растений еще было слишком мало, чтобы спрятать кого-либо от солнца, и место казалось пустынным.

— Фин.

Я повернулся. Кэрол стояла в тени. Она подошла ко мне, на ней было то же платье, что и на похоронах Джей Джея. Аккуратно уложенные волосы светились, как в рекламе шампуня-кондиционера. Если бы это был настоящий монастырь, она являла бы угрозу для принявших монашеский обет.

Я поцеловал ее в губы. Они еле шевельнулись в ответ.

Я кивнул в сторону монастыря.

— Приятное местечко, — сказал я. — Что заставило тебя выбрать его?

— Оно было поблизости, — рассеянно ответила она, глядя в сторону монастыря.

Поблизости? Канада была ближе к Уолл-стрит, чем это место.