Пожиратели огня - читать онлайн книгу. Автор: Луи Жаколио cтр.№ 5

— Очень рад познакомиться, — сказал князь и вслед за этой банальной фразой сумел завязать чрезвычайно интересный разговор, продолжавшийся очень долго.

Он говорил как умный, сведущий и бывалый человек, владея в совершенстве французским языком.

«Он, он», — думал граф, слушая князя, но минуту спустя ему уже казалось, что он ошибается.

Вечер прошел незаметно. Молодые люди поужинали вместе, и так как старик уехал, то князь предложил графу подвезти его.

— Мы почти соседи, — говорил он, — вам грешно будет отказать мне!

Граф сел, и пара кровных английских лошадей помчала карету.

Выходя, граф поблагодарил князя за приятно проведенный вечер и затем собственноручно захлопнул дверь кареты. Вдруг стекло двери опустилось, и князь тихо сказал:

— Помните, граф: завтра вечером будет уже поздно, откажитесь лучше теперь.

— А, так значит, это…

Граф бросился было к нему, но карета уже умчалась.

Когда граф рассказал отцу завершение своего знакомства с князем, старик призадумался. Ему казалось, что сын его окончательно сошел с ума. Он посоветовался с доктором и через несколько дней собрался в поездку в Италию. Под предлогом, что ему скучно одному, он увез с собой и сына.

Прошло два месяца. Графы Лорагю вернулись домой. Особняк был разграблен, а касса взломана. На дне ее было письмо:

Мы вынуждены разорить вас, чтобы лишить вас возможности действовать. Ваше состояние будет возвращено вам в тот день, когда вы окончательно откажетесь навсегда от руки вашей невесты, княжны Васильчиковой.

Невидимые

Австралийский буш. [1] — Лесные бродяги. — Каторжники и искатели золота. — Тидана, пробивающий головы.

ЮЖНОЕ СОЛНЦЕ БЫЛО БЛИЗКО К ЗАКАТУ. Тропический лес нахмурился и потемнел, а трое запоздалых путешественников приютились под деревом у пылающего огня, на котором жарилось филе кенгуру, распространяя вокруг аппетитный запах, который более всего дразнил прекрасного черного пса, прохаживающегося вокруг огня.

Время от времени один из путешественников отходил от костра и, пробравшись через кустарник на опушку, осматривал окрестности через бинокль, после чего все трое совещались. Предосторожность эта была не лишней, так как в то время, к которому относится наш рассказ, австралийский материк наводнили беглые каторжники, которые для честного человека были страшнее дикарей. В то время в этой части света едва ли насчитывалось сто тысяч жителей; но ни в одном человеческом обществе не было столько преступных элементов, как здесь, столько зла, вражды и коварства, порожденных английскими колониями преступников.

Цивилизованное население Австралии делилось на две категории, а именно, на переселенцев, людей более или менее порядочных, явившихся сюда с целью наживы, и на каторжников, которые в свою очередь подразделялись на каторжников, отбывающих наказание, и каторжников, отбывших срок наказания и отпущенных на волю; они быстро превращались в лесных бродяг, бушрейнджеров, как их называли. Последние переходят в дикое состояние и живут хуже самих дикарей, не признавая ни чести, ни закона, промышляя грабежом и охотой; а так как эти занятия обеспечивают им средства к существованию, то они предпочитают грабить фермы, а не работать на них или заводить новые. С туземцами они обычно живут довольно дружно, поставляя им ром, коньяк, джин и другие спиртные напитки. Но горе скваттеру или путешественнику, прибывшему сюда с честными намерениями — возделывать землю и завести хозяйство, если он натолкнется в пути на этих людей! Не задумываясь, они убьют и ограбят его, тем более, что такие преступления в Австралии в то время всегда оставались безнаказанными.

Количество этих мародеров или лесных бродяг было тогда так велико, что двое европейцев при встрече обычно разговаривали друг с другом не иначе, как держа ружье на взводе, так как нельзя было ни при каких обстоятельствах поручиться за свою безопасность или предугадать намерения собеседника.

В числе этих бушрейнджеров были, конечно, и порядочные, честные люди, но это были лишь редкие исключения, относившиеся к канадцам, жившим жизнью трапперов, то есть охотой на кенгуру и опоссумов, мясо которых они употребляли в пищу, а кожи продавали колонистам — поселенцам, изготовлявшим из них сбрую, гетры, шапки, куртки и всевозможные необходимые в их обиходе предметы. Также охотятся они и на черных лебедей, которыми изобилует Австралия. Эти птицы дают им вкусную пищу, а пух представляет собой предмет торговли, всегда находящий покупателя. Кроме того, этих трапперов часто нанимали владельцы золотых приисков из Сиднея для провозки золота, а также и переселенцы для сопровождения транспорта товаров, клади или сельских продуктов во время пути к месту назначения с целью охраны от грабителей, особенно если местом назначения являлся какой-нибудь отдаленный пункт. Другие лесные бродяги, то есть настоящие бушрейнджеры, жившие только разбоем и грабежом, ненавидели канадцев и, не стесняясь, пристреливали их всякий раз, когда им представлялся случай сделать это, но вместе с тем они боялись их, потому что канадцы были люди рослые, сильные, смелые и решительные и в совершенстве владели и ружьем, и ножом.

Их нанимали также, за известное вознаграждение, в качестве проводников как единичные путешественники, так и целые караваны скваттеров-дровосеков или фермеров, так как во многих случаях присутствия одного такого канадца-траппера было достаточно для того, чтобы держать на расстоянии целые шайки дикарей или лесных бродяг. И те, и другие прекрасно знали, что ни один канадец не поленится пройти четыреста и даже пятьсот миль, чтобы собраться группой в двадцать-тридцать человек и беспощадно отомстить за смерть одного из своих, если только можно напасть на след убийц.

Нет числа тем преступлениям, которые были отомщены или предотвращены этими австралийскими трапперами в те годы, когда еще не существовало ни настоящих властей, ни полиции, ни суда в этой обширной стране, кроме, быть может, только двух больших центров, Сиднея и Мельбурна.

Отбывшие срок наказания преступники в свою очередь разделялись на две категории: на «чистых» и «нечистых», в зависимости от новых приговоров, которые им выносили за преступления, совершенные во время отбывания ими наказания в месте ссылки.

Нечего и говорить, что представители этих категорий ненавидели и даже презирали друг друга, так как с их точки зрения между ними существовала громадная разница. Так, например, тот, кто не подвергался никакому наказанию, кроме приговора суда, произнесенного над ним в Англии, непременно считал себя стоящим неизмеримо выше других каторжников. Такие люди считали даже особым преимуществом свою ничем не запятнанную в Австралии репутацию: до того редки были случаи, чтобы кто-нибудь их каторжников не оказывался виновным и здесь, на месте ссылки, в целом ряде всевозможных преступлений и не подвергался целому ряду взысканий во время отбывания им срока наказания.