Бали. Шесть соток в раю - читать онлайн книгу. Автор: Роман Светлов cтр.№ 3

Стыковка между самолетами была подобрана так, что мне оставалось ждать не более часа, поэтому я не выходил из нейтральной зоны сингапурского аэропорта. Постоял в замечательном тропическом садике, послушал журчание искусственного родника. Рядом со мной — прямо на полу — расположилась в позе лотоса пожилая американка и, отрешившись от суеты, медитировала.

В Сингапуре я надел майку с надписью на русском языке: «Бали любит меня». Такую не купишь в магазинах: ее сделали на заказ. Она была черной, на этом фоне оранжевые слова и золотистая карта острова выглядели очень эффектно. В любом из справочников вы прочитаете, что Бали по своей форме напоминает бойцовского петуха. А у меня, как ни странно, его контур вызывает совсем иные, причем географические, ассоциации. По-моему, он очень похож на Украину, а полуостров Букит на юге — маленькая картографическая копия Крыма.

Из Сингапура в Денпасар, аэропорт Бали, я летел на «Боинге-737» малайзийской авиакомпании «Эйр-Азия». Чистый, ярко освещенный, завешанный карнавальными картинками местного туроператора, он настраивал пассажиров на праздник, который ждал их спустя всего два с небольшим часа. На мой рейс в сингапурском аэропорту грузились европейцы, русские и вездесущие китайцы. Европейские нации были представлены немцами и французами, делившимися на две совершенно разные категории: супружеские пары среднего достатка и средних же лет, а также молодые компании, которые во время регистрации сдавали в багаж внушительных размеров баулы с досками для серфинга. Русские — в большинстве своем из Сибири, для которых Сингапур служил местом пересадки, были утомлены долгой дорогой и выпитым на предыдущем воздушном судне спиртным, но ожидание встречи с тропическим раем их явно будоражило.

Зачем громкоголосой и, как всегда, бесцеремонной китайской части нашего самолета было лететь на Бали через Сингапур, я мог только гадать.

Едва лайнер набрал заданную высоту, появились малайзийские стюардессы и стюарды — в иссиня-черных национальных костюмах, с ожерельями из надушенных бумажных цветов, красивые и улыбчивые. Я уже знал, что на бюджетных рейсах «Эйр-Азия» никаких разносолов ожидать не приходится, поэтому безропотно взял причитающийся мне запечатанный стаканчик с водой, пакетик с медово-пряными орешками и стал смотреть в иллюминатор. В прошлый раз в течение всего полета я разглядывал береговую линию Суматры, затем островки в Яванском море и Яву, сравнивая открывающийся вид с картами, которые изучал перед началом путешествия. Однако на этот раз вернуть тогдашнее, наполовину медитативное, состояние не удалось. Яванское море скрывали облака, и лишь когда самолет оказался над Индийским океаном, они расступились. Через несколько минут нам предложили пристегнуть ремни, поднять спинки кресел — боинг готовился к посадке.

Гражданский аэропорт Бали находится близ города Денпасар — административной столицы острова. Самолеты заходят на посадку со стороны океана. Бирюзовая водная гладь, словно стразами покрытая солнечными бликами, быстро приближается к иллюминаторам. Затем скорость снижения самолета становится меньше, и он некоторое время летит низко, над самой водой, так что видны барашки на волнах. Суша появляется неожиданно, она словно вырастает из ниоткуда — и почти тут же шасси самолета касаются посадочной полосы.

Аэропорт официально называется Нгура Рай; у всех русских туристов словосочетание на незнакомом языке вызывает единственную ассоциацию. Сразу становится заметно, что место это весьма оживленное. Когда мы катились по посадочной полосе, мимо нас проплыл огромный аэробус «Сингапурских авиалиний», готовящийся к взлету. За ним потянулись разномастные самолеты всевозможных «Гаруд», «Лайонов», «Пасификэйров» — авиакомпаний Юго-Восточной Азии. Отдельно стояли австралийские «Альянсы», «Квонтасы» и «Джетстары». Пока наш боинг искал свое место у терминалов прибытия, можно было познакомиться с массой экзотических для жителей России авиалиний.

В отличие от своих сибирских соплеменников я был готов к тому, что внутри аэровокзала придется немного попотеть. В этом году к иммиграционным картам добавился формуляр, в котором каждый из приезжающих описывал состояние собственного здоровья. Свиной («поросячий») грипп напугал власти Индонезии: на входе в здание стояли инфракрасные датчики и не менее десятка служащих с марлевыми повязками на лице.

Зато кабинок паспортного контроля, как всегда, было мало. После прохладного кондиционера самолета в небольшом помещении, где совершались пограничные формальности, было душно. Пассажиры, утирая со щек струйки пота, торопливо заполняли медицинские формуляры. Примерно через четверть часа мне удалось завершить все необходимые формальности, расплатиться за визу и, получив индонезийский штемпель в свой загранпаспорт, выйти в просторный зал, где на одной из металлических лент уже кружился наш багаж.

Сумку в руки, привет таможне — и вот я уже на улице, пробираюсь по живому коридору, состоящему из представителей туристических агентств и отелей, встречающих своих клиентов.

Туристические фирмы не имели к моему приезду никакого отношения. Прошлая поездка позволила мне познакомиться с людьми, которые занимались здесь торговлей недвижимостью. В Индонезии ни одна подобная организация не остается без государственного внимания и контроля, поэтому их достаточно легко проверить. Я и проверил их, используя как Сеть, так и свои связи во внешнеполитическом ведомстве. О моих проверках здесь определенно знали, так что приезд был подготовлен всерьез.

Человек, который меня встречал, стоял в стороне от туристической братии. Он просил называть его Спартак, хотя на самом деле в его паспорте значилось нечто другое (с балийскими именами разобраться не так просто). Местные гиды с удовольствием принимают всевозможные прозвища, приятные, по их мнению, русскому уху. Спартак гордился, что его «имя» созвучно футбольным симпатиям многих наших соотечественников.

Как и в прошлую мою поездку, на нем была белая рубашка, застегнутая на все пуговицы, и выглаженные черные брюки. Его молодое лицо, как всегда, выражало радушие и радость.

— Господин Андрей Иванов! — громко произнес он, словно боялся, что я не узнаю его.

Спартак нарочито делал ударение на втором слоге. Он учился русскому языку у выпускника кафедры славистики Джакартского университета, основавшего на Бали свою фирму, и никогда в России не бывал. Однако ему внушили, что в России фамилия с ударением на последнем слоге — это признак деревенского происхождения, и Спартак старался всячески подчеркнуть, что считает меня человеком благородных кровей.

Нам, европейцам, сложно оценить возраст балийцев. У них упругая смуглая кожа, блестящие, чуть раскосые мексиканские глаза, пухлые губы, которые могут принадлежать человеку и двадцати, и сорока лет. Признаки старения начинают появляться лишь после пятидесяти: морщины покрывают кожу плотной паутиной, так что лица многих пожилых островитян становятся похожими на печеные яблоки.

В облике жителей Бали мне постоянно чудится африканская нотка — это и губы, и низкие, словно бы приплюснутые на кончике носы, и животная грация, то и дело проявляющаяся в обыденной жизни. У Спартака она была представлена менее, чем у других моих местных знакомых. Мне кажется, что в его жилах течет толика китайской крови, ведь китайские торговцы издревле селились на острове.