– Чудесно, – улыбнулся Гарвин. – А теперь расскажите об
Этель. Господи, какой кошмар! Чего я себе только не воображал! Что, в конце
концов, случилось? Она покончила с собой?
– Судя по всему, нет. Ее, очевидно, убили.
– Убили? Но кто?
– Полиции тоже хотелось бы это знать. Где ваша жена?
– В своей комнате.
– А что, если нам сходить к ней? – предложил Мейсон. – Я
позову Деллу Стрит.
Он помахал сидевшей в автомобиле Делле, и все трое вместе с
Гарвином пошли к Лоррейн. Гарвин постучался.
– Войдите, – послышался голос Лорри.
– Вот он, дорогая! – провозгласил Гарвин, открывая дверь.
– Слава тебе, господи! – вздохнула Лорри, расплылась в
улыбке и, подойдя, поздоровалась с Мейсоном за руку. – Мистер Мейсон, я даже
передать не могу, сколько для меня значит ваш приезд! – защебетала жена
Гарвина. – Я так волновалась, а Эдвард... он просто с ума сходил.
– Благодарю, – поклонился адвокат и, представив жене Гарвина
Деллу Стрит, сказал: – Собрание пайщиков, а затем выборы совета директоров
наконец-то остались позади. Все прошло гладко, без сучка без задоринки. Я
боялся, что готовится переворот и подмена имени на доверенности – это не просто
мошенничество одиночки, а нечто более серьезное и зловещее. Когда я увидел
список присутствующих, мне бросилось в глаза, что там много пайщиков, которых
мы не предупреждали и не уговаривали явиться. Делла Стрит позвонила тем людям,
которых вы ей назвали сегодня утром, и почти все они пришли. Полагаю, народу
собралось достаточно, чтобы контролировать ход заседания, однако я ума не
приложу, зачем понадобились остальные акционеры. Ситуация создалась довольно странная.
– Ладно, дело сделано, и беспокоиться больше не о чем, –
сказал Гарвин. – Расскажите лучше о разыгравшейся трагедии, Мейсон.
– Буду с вами откровенен, Гарвин, – начал адвокат. – Вы не
вдовец. В результате случившегося вы не перестали быть двоеженцем, каковым
сделались, заключив брак в Мексике. Я не хочу, чтобы вы возвращались в Америку.
Да, конечно, вам несладко торчать здесь, неловко не пойти на похороны вашей
бывшей жены, однако я прошу вас послушаться меня. Существует масса
обстоятельств, которых я не волен сейчас вам открыть.
– Но я желаю услышать подробности! – воскликнул Гарвин. –
Господи, Мейсон, я все ногти себе обкусал от волнения. Ну, скажите, как было
дело?
– За Этель следил мой агент, – ответил Мейсон. – Она вышла
из номера ровно в девятнадцать минут одиннадцатого. Видимо, незадолго до этого
кто-то позвонил ей по телефону. Этель перехитрила моего человека. В следующий
раз мы обнаружили ее лишь тогда, когда она сидела в автомобиле на пустынной
стоянке в двух милях от Оушенсайда. Ее убили из револьвера тридцать восьмого
калибра. Стреляли один раз, и пуля угодила в левую часть головы. Револьвер
наверняка тот же самый, который вы пару дней назад обнаружили на пожарной
лестнице. Поэтому я хочу задать несколько вопросов. Они будут вам неприятны, но
придется потерпеть. Полиция спросит вас о том же самом. Мне просто хочется
опередить ее.
– Хорошо, спрашивайте. Спрашивайте все, что вам угодно, –
согласился Гарвин. – Что же до револьвера, то...
– Я думаю, с револьвером мы разобрались, – перебил его
Мейсон. – Теперь хорошо бы разобраться с вами.
– Со мной?
– Да.
– Что вы хотите сказать?
– Где вы были сегодня ночью?
– Я? Но я же... я же был с вами! Вы перевезли нас сюда.
Пересекли вместе с нами границу. Вы...
– Чем вы занимались после того, как ушли к себе в номер?
– Лег спать.
– И оставались в номере всю ночь?
– Конечно! Что за вопрос?
– Значит, вы никуда, абсолютно никуда не выходили?
– Разумеется, не выходил!
– А что скажете вы, миссис Гарвин? – обратился Мейсон к
Лоррейн. – Вы можете поручиться, что муж говорит правду?
– Естественно, – с возмущением отозвалась Лоррейн.
– Ну-ну, не надо горячиться, – примирительно произнес
Мейсон. – Я просто пытаюсь все выяснить, чтобы ваши беседы с полицией прошли
успешно. Итак, вы отправились спать где-то около полуночи?
– Да.
– Вы крепко спите?
– Я – не очень, – ответил Гарвин. – А вот моя жена спит, как
сурок.
– Плохо, – покачал головой Мейсон.
– Я лично ничего плохого в этом не вижу, – передернула
плечами Лоррейн.
– Но вы не можете обеспечить ему алиби!
– Отчего же? Как раз в ту ночь я просыпалась... Примерно в
час ночи Эдвард храпел. Я попросила его повернуться на другой бок. Мне пришлось
обратиться к нему дважды, пока он отреагировал. Но потом наконец он повернулся
и перестал храпеть. Сон у меня действительно очень крепкий, но иногда я
почему-то просыпаюсь. Что происходило с половины третьего до без четверти три,
я понятия не имею. Но потом я проснулась и не могла сомкнуть глаз до пятнадцати
минут четвертого.
– Откуда вам известно точное время? – удивился Мейсон.
– Я услышала, как часы пробили один раз, – объяснила
Лоррейн. – А затем, когда я проснулась снова и бодрствовала целых полчаса, они
били три. Вдобавок я поглядела на свои наручные часики. Помнится, я встала,
чтобы выпить воды и принять аспирин... У меня немного болела голова, и на душе
кошки скребли. Потом я опять заснула.
Мейсон облегченно вздохнул:
– Прекрасно. Я просто хотел убедиться, что у вас надежное
алиби. А теперь давайте поговорим о револьвере...
– Револьвера в «бардачке» не было, уверяю вас, мистер
Мейсон! – воскликнула Лоррейн. – Я заглядывала туда, ища очки для Эдварда.
– Когда?
– Вскоре после того, как мы выехали из Лос-Анджелеса. Погода
сперва стояла пасмурная, но потом выглянуло солнце, и Эдвард захотел надеть
очки. Я открыла «бардачок». Очки в футляре лежали в глубине, а револьвер...
Помню, я еще обратила внимание на то, что все придвинуто к задней стенке, и
удивилась. Похоже, что в середке совсем недавно лежал какой-то предмет,
подумала я. Но когда доставала очки, никакого револьвера не заметила. В
«бардачке» лежали карты, маленький фонарик, плоскогубцы и очки Эдварда.
– А револьвера не было?
– Нет.
Мейсон повернулся к Гарвину.
– Вы совершенно уверены, что видели револьвер в своей
машине, Гарвин?
– Разумеется, и думаю, вынуть его могли лишь у моего дома,
когда я вышел из автомобиля и отправился за женой. Она уже сидела на чемоданах.
Я взял их и...