Тени предательства - читать онлайн книгу. Автор: Дэн Абнетт, Грэм Макнилл, Аарон Дембски-Боуден, и др. cтр.№ 29

Ослепительное энергетическое копье пробило адамантиевую корку Нострамо, пройдя сквозь древнюю скважину, оставленную прибытием примарха. Невообразимая энергия прорывалась через литосферные слои, пока не достигла ядра, — и планета сгинула в пламени сокрушительного взрыва, равных которому в Галактике бывало не много.

Ночной Призрак с холодной отстраненностью наблюдал за гибелью Нострамо. Чудовищность свершенного облекла примарха темным саваном. Как ни странно, он не почувствовал ожидаемого груза вины. Глядя на то, как раскалываются тектонические плиты и как раскаленная магма вырывается на поверхность, сжигая землю и воспламеняя воздух, он ощущал лишь огромное облегчение.

Прошлое умерло — а Ночной Призрак доказал, что принципы, исповедуемые им, не пустые слова. Гром этого взрыва сотрясет Империум и привлечет внимание тех, кто, подобно ему, осознает, что для сохранения человечества в Галактике необходимы жертвы.

Нострамо внизу полыхал, и Ночной Призрак изрек следующее:

— Я беру на себя бремя этого зла и не убоюсь его, ибо я — воплощенный страх…

Чего ты боишься? Чего ты на самом деле боишься?

В давние времена был построен прекрасный Дворец, и возвышался он на вершине мира, подобно короне из света. Тогда человечество во второй раз покинуло породивший его кусок скалы в поисках истинного предназначения, сокрытого от людей в прежние эпохи.

Искусники из многих соперничавших гильдий вольных каменщиков возвели дворец, одну позолоченную глыбу за другой, дабы служил он символом единства, царственного и несокрушимого. После безрадостной и темной Эры Раздора враждующие племена и религии Терры слились воедино, подчинившись общему закону, и дворец стал вечным напоминанием об этом непревзойденном свершении. Все династии и кланы, нации и геносекты, все деспоты и тираны подчинились или были раздавлены, сокрушены и повержены. Те из властителей прошлого, что оказались умнее и расчетливее, сдались добровольно и признали господство победителей. Лучше уж вассальная присяга, чем гнев воителей в силовой броне.

Покорность лучше, чем вражда с новым хозяином мира.

Говорят, что единожды узревший его или услышавший его речи более не ведал сомнения. Он, и только он был Избранным. Он стал Императором задолго до того, как появился Империум. Никто не знал имени, данного ему при рождении, ведь он всегда был и оставался Императором.

Даже вольные каменщики, непримиримые в своем тщеславии и вечно готовые доказать превосходство в мастерстве силой оружия, на время оставили свои распри и, преисполнившись гордости, создали для него дворец.

Мир не знал более величавого здания. Хотя Дворец являл собой не столько здание, сколько преображенный титаническим трудом природный ландшафт. Мастера возвели его на самом мощном из горных хребтов Терры, превратив чудовищные пики в неприступные бастионы. Дворец возвышался над планетой, опустошенной веками войн и террора, и, хотя с наступлением Эры Единства стали закладывать новые города, поражавшие чудесами архитектуры, ни одно из чудес не могло сравниться с цитаделью Императора.

Это было само воплощение красоты, небесное видение, сотканное из серебра и золота. Говорят, что по завершении работы мастера зарыдали от восторга.

Ко времени окончания строительства Дворец стал крупнейшим из человеческих сооружений в обитаемой Вселенной. Его фундамент уходил глубоко в планетарную мантию, а башни достигали верхних границ атмосферы. Отныне слово «дворец» обозначало лишь императорскую цитадель, словно никаких других дворцов никогда не существовало.

Он осквернил эту святыню. Он возвел темные стены, навеки сокрывшие золотые залы. Он заключил стрельчатые башни в саркофаг из десятиметровой брони. Он уничтожил драгоценные фасады и кристелефанитовые украшения, изящные минареты и сверкающие купола и на их месте воздвиг бесчисленные орудийные башни. По его приказу равнины вокруг Дворца покрылись шрамами траншей и ощетинились миллионами артиллерийских стволов. Он охомутал планетарную орбиту автоматическими боевыми платформами, несущими каждодневно обновляющиеся запасы оружия. Он поставил на стены своих людей, облаченных в золотые доспехи и готовых к грядущей войне.

Его звали Дорн, и он не гордился своей работой.

Раскладывая архитектурные планы перед заказчиком, военный инженер Вадок Сингх имел обыкновение поглаживать чертежи, словно они были ручными зверьками.

— Необходимость.

Свое излюбленное словечко Сингх произнес, приласкав усовершенствованную схему укреплений Дхавалагири.

— Это уродство, — ответил Дорн.

Он стоял поодаль от стола, прислонившись к одной из массивных колонн чертежной палаты и скрестив руки на широкой груди.

— Нет. Вот то, что они сотворят, если Врата Аннапурны окажутся слишком слабыми, действительно будет уродством, — ответил Сингх.

Инженер поднялся и раскурил свою трубку с боком, пока группа рабов раскладывала оставшиеся чертежи и настраивала медные держатели линз. Линзы должны были увеличить изображение и спроецировать его на стену комнаты для более тщательного изучения деталей.

Дорн пожал плечами:

— И все равно это уродливо. Мензо из Траверты тридцать лет потратил на то, чтобы инкрустировать ворота лазулитом и орбисом. Пилигримы валят сюда толпами, лишь бы полюбоваться его творением. Они утверждают, что с эстетической точки зрения работа Мензо превосходит даже Врата Вечности.

— С эстетической? — улыбнулся Сингх.

Инженер зашагал по комнате. Струйка синеватого дыма, поднимавшегося из чашечки длинной трубки, недовольно качнулась и устремилась за ним. Рабы Сингха покорно следовали за хозяином взад и вперед, словно стайка гусят за матерью. Сингх был высоким, ростом повыше примарха, но при этом устрашающе тощим. Для членов его гильдии высокий рост был одним из критериев генетического отбора — с подобным телосложением легче наблюдать за работами.

— Не устаю восхищаться нашими беседами, Рогал. Они противоречат логике. Ты, воин, читаешь лекции по эстетике мне, архитектору.

— Я не читаю лекций, — откликнулся Дорн.

Он заметил, как Сигизмунд и Архамус, расположившиеся в углу комнаты, напряглись, когда инженер назвал примарха по имени. Позже Дорн наверняка опять услышит о «подобающем уважении и протоколе».

— Хорошо, не читаешь, — примирительно сказал Сингх. — Но это — необходимость. Сколько сейчас легионов у нашего забияки?

Дорн услышал, как Сигизмунд вскочил. Примарх обернулся и пристально посмотрел на первого капитана Имперских Кулаков. Тот негодующе просверлил взглядом своего повелителя, а затем развернулся и вышел из палаты.

Дорн вновь переключил внимание на военного инженера.

— Слишком много, — ответил он, и Сингх вытянул длинную руку в направлении схемы:

— Итак?