Дот - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Акимов cтр.№ 138

Русские не стреляли.

Майор Ортнер стоял, прямой и одинокий, вдруг ощутив спиной утешающий солнечный припек. Впрочем, пока это был не припек, а только теплая ласка; вот часа через три, поближе к десяти, солнце припечет по-настоящему…

Русские не стреляли, и лунный пейзаж вокруг дота, как и положено лунному пейзажу, был наг и пуст. И только в распахнутой амбразуре дота косое солнце высвечивало часть ствола и дуло пушки. Которая за эти дни так ни разу и не выстрелила.

Майор Ортнер расстегнул кобуру, достал «вальтер», левой рукой (спасибо — за всю атаку рана ни разу не напомнила о себе) передернул ствол, стал удобно, как на стрельбище, вытянул правую руку — и, старательно прицеливаясь, неторопливо, как на стрельбище, стал стрелять в амбразуру. Стрелял — и привычно считал выстрелы. К этому когда-то приучил его отец: «ты всегда должен точно знать, чем располагаешь». После седьмого выстрела боек ударил впустую. Неужели осечка? Дело обычное — но обидно. Майор Ортнер заглянул в казенник. Восьмого патрона не было. Ну конечно — обер-лейтенант… Майор Ортнер вложил «вальтер» в кобуру, застегнул ее, еще раз взглянул на дот, взглянул без какого-либо смысла, ничего не надеясь увидеть, да там и нечего было видеть, — затем повернулся и пошел вниз.

Такого опустошения он еще не испытывал никогда. Не было чувств, не было мыслей. Где-то около полудня он понял, чего хочет, и сказал Харти, что ему нужен белый флаг. Из ветки орешника Харти выстругал флагшток, двумя узлами привязал к нему салфетку. Можно было просто пойти с салфеткой в руке, с запозданием понял майор Ортнер, но так, пожалуй, лучше. Без двусмысленностей.

Он не думал о том, что будет говорить; думать не было сил. Но вот захотел, вернее, что-то ему велело: иди. И он пошел. Опять. Уже в третий раз. Три — хорошее число. Он уже не помнил, чем оно хорошее, но чувствовал, что это так.

Солнце жгло немилосердно. Майор Ортнер обратил на это внимание лишь посреди склона, когда ему стало припекать затылок. Оказывается, он забыл надеть кепи. Ладно, забыл и забыл. Чего уж теперь.

Амбразура была закрыта. До нее оставалось метров двадцать, сплошь изрытых воронками, так что приходилось петлять между ними, и все равно сапоги глубоко проваливались в рыхлую землю, потому что под нею не было тверди, — и вот в этот момент из-за дота появился крепкий парень с забинтованной головой и в куртке с галунами. Майор Ортнер с первого взгляда признал в ней драгунскую куртку времен Первой мировой войны, но почему-то это его не удивило. Парень прошел к амбразуре и присел на ее широченный полок. В сторону майора Ортнера он не глядел, и только когда увидал на своих немецких сапогах его тень, — поднял голову, сощурился на солнце, и указал рукой рядом с собою.

— Садись, майор.

Майор Ортнер сел. Бетон был горячим.

Так вот это кто, подумал майор Ортнер. Дальше мысль не пошла.

Они смотрели на долину. Воздух, плотный, как рапа, слоился; его восходящие и нисходящие струи медленно перемешивались, затем расслаивались и опять начинали свою карусель — одни вверх, другие вниз. У рапы была возможность стечь вниз по долине, по течению реки, вдоль гор; это обещало ей свободу. Но почему-то это не происходило. Должно быть, здесь, в коре земли, есть большая полость или тектоническая трещина, или колодец к сердцу земли, или геофизический узел, который как магнит притягивает и удерживает все, что попадает в его поле, подумал майор Ортнер. Вот и меня — еще в тот первый вечер — захватил и не отпускает… Господи, о чем я только думаю! — удивился он своему состоянию и сказал:

— Значит, Харти тебя не убил…

Парень повернул голову и взглянул на майора Ортнера. Тот же холодный, лишенный эмоций взгляд серых глаз, и на губах еще видны полоски соединительной ткани — следы недавних трещин. Да, это он.

— Говори: чего пришел.

— У тебя измученный вид, сержант…

«Измученный» — было одним из самых трудных слов, усвоенных майором Ортнером. Для Катюши оно было знаковым. Если ты с ним справишься, говорила она, считай, что любое русское слово тебе по зубам. И добилась своего. Теперь оно произносилось майором Ортнером легко и естественно; легче, чем самые простые русские слова: их все-таки нужно было вспоминать, а это стекало само. И столько удовлетворения, нет, столько Катюшиного тепла (ведь при этом рядом была она) разливалось в душе!

— Погляди на себя…

Майор Ортнер знал, что дот контролирует всю долину; это было знание из головы, плод элементарной логики. Но воочию оказалось, что его представление несопоставимо с тем, что было на самом деле. А на самом деле от оружия, которым был заряжен дот, в этой долине невозможно было укрыться. Нигде. Все как в тире. И траншея, которую солдаты так старательно углубляли, оказывается, просматривается почти насквозь. Какое счастье, что эти русские ведут счет каждому патрону! Если б у них было вольготно с боеприпасами… Об этом даже думать не хотелось.

— Почему ты не убил меня, сержант?

Сержант помедлил, пожал плечами.

— Не знаю…

— А все-таки?

— Ну — я признал тебя сразу, майор. Еще позавчера утром. Вон там. — Сержант кивнул на ложбину между холмами. — Оптика. Я видел тебя, как сейчас… Но ведь и ты меня не убил. Хотя мог.

— Как это по-вашему: долг платежом красен?

— Нет… Но что-то такое было… и вот не убил.

— Ну а потом?

— Но я же не мясник.

Господь удержал его руку, понял майор Ортнер, а потом и удерживать не пришлось, потому что этот сержант поверил своему первому чувству. И, наверное, — даже не пытался анализировать его. Возможно, он из тех простых людей (первым у него выскочило слово «примитивных», но майор Ортнер тут же поправился: простых), которым не знакома рефлексия.

— А эта пуля? — Майор Ортнер шевельнул раненой рукой.

— Неужто непонятно? — удивился сержант. — Как еще я мог тебе сказать: убирайся от греха подальше? Искушение все-таки. Я дал тебе шанс.

— Спасибо.

— Напрасно ты им не воспользовался. Я вот наблюдал за тобой все эти дни… Ты здесь не на своем месте, майор. Тебе здесь нечего делать. Пока не поздно — катись-ка ты домой.

Теперь мой ход, понял майор Ортнер, и сказал:

— Встречное предложение, сержант: я сниму свои секреты на той стороне реки, и ночью вы беспрепятственно уйдете.

Сержант удивился:

— Не понял…

— Объясняю. Завтра — самое позднее послезавтра — поступят тяжелые бомбы. Ты когда-нибудь видел бомбу весом в тонну? — вот такие. Они сковырнут этот дот, как гнилой зуб.

Сержант попробовал улыбнуться.

— Сделка? Я тебе, ты — мне?

— Ну зачем же так! Мы же люди…

— Не трать слов, майор, — перебил сержант. — Конечно — спасибо… но знаешь… я все-таки подожду.

— Чего?