Прошлой ночью в XV веке - читать онлайн книгу. Автор: Дидье ван Ковелер cтр.№ 44

«Она работала на кухне замка, — говорил я медленно и монотонно. — Тощая нескладная девица, да еще, вдобавок, хромоногая. Она была ровесницей Изабо и незаконной дочерью ее отца. Изабо этого не знала, она была уверена в добрых чувствах служанки, вместе с которой выросла, и не подозревала, что та питает к ней жгучую ненависть. Наша связь — в тот день, когда Клотильда ее обнаружила — стала удобным поводом для мести. Она пришла ко мне и пригрозила все рассказать мужу Изабо, если я не пересплю с ней. Для спасения Изабо я сделал бы все что угодно. И согласился. Кухонная девка понесла от меня. И тогда я сбежал из замка. Не от страха, но от стыда. Я говорил себе: пусть уж лучше Изабо разлюбит меня за трусость, но только не за измену. Пусть думает, что я пожертвовал нашей любовью из боязни разоблачения — это, должно быть, разобьет ей сердце, но, по крайней мере, не омрачит воспоминаний».

Поглощенный рассказом, я проскочил поворот к своему предместью и погнал машину дальше по автостраде. Наступила пауза, я услышал текучую музыку и позвякивание ложечки в чашке психиатра, затем мой голос снова завел свое монотонное повествование:

«Лишь много времени спустя, узнал я о последствиях моего бегства. Гренаны заперли мою возлюбленную в башне донжона, где она умерла от голода, смыв тем самым пятно позора с фамильной чести, что, в конечном счете, удовлетворило ее родных. Одна лишь Клотильда терзалась угрызениями совести: она утопилась в пруду вместе с ребенком, которого носила во чреве, бросившись в воду именно там, где мы с Изабо так часто писали картины после любовных объятий».

Долгая пауза, шуршание конфетного фантика.

«С той поры я впал в великую скорбь и повел разгульную жизнь, желая окончательно вываляться в грязи разврата и лишить себя вечного спасения. Одно время я участвовал в разбойничьих набегах солдат, которые, после пленения Жанны д'Арк, грабили и насиловали, прикрываясь ее именем, и умер от сифилиса в 1450 году».

Так вот что Серж Лаказ называл моим «персональным мифом». Дальше я услышал лишь звуки мерного дыхания, затем прозвучал звонок таймера и голос психиатра, который начал считать до девяти, предупредив меня, что на цифре восемь я проснусь свежим и отдохнувшим.

Я затормозил на обочине, вынул CD и включил аварийные огни. Затем поспешно вынул из ранца блокнот, пристроил его на колене, нацелил ручку на верхний левый угол листка, и оно моментально, с бешеной скоростью побежало по бумаге направо:

Сердечная рана сердечной раны сердечной ране сердечную рану…

Лист заполнялся этими двумя словами, нацарапанными без интервалов и напоминавшими почти ровную линию энцефалограммы. Дойдя до конца страницы, строка переползла на мои брюки.

Мне пришлось вышвырнуть ручку в окно, чтобы прервать эту мускульную реакцию, которую я уже не контролировал.

Я решил было позвонить Коринне, но вовремя вспомнил, что по официальной версии ужинаю сейчас в Ротари-клубе. Тогда я обрушился на Мари-Пьер. Однако почтальонша, едва услышав мое имя, объявила, что говорит по другому телефону с Ядной Пикар и перезвонит мне позже.

Она отключилась, а я остался лицом к лицу с негодяем Гийомом, моим вторым «я». Изменник, насильник, бандит и убийца. Представляю себе, какой шок испытала Изабо, когда по прошествии стольких веков ей открылось подлинное лицо ее возлюбленного.

Я поехал дальше, куда глаза глядят, совершенно разбитый, уничтоженный, вне себя от бешенства. Как сделать, чтобы она вернулась, как вымолить у нее прощение и снять с ее души страшный груз моих прегрешений?!

Подъехав к пункту дорожной пошлины, я машинально вытащил кредитку, и вдруг заметил в одной из освещенных будок ту самую брюнетку с золотистыми глазами, которую клеил в ночь своего возвращения из Верхнего Вара. В последний момент я успел сменить полосу, остановил машину рядом с ней и опустил стекло. Ее взгляд встретился с моим, и она не отвела глаз, напротив, ее лицо озарилось приветливой улыбкой. Она смотрела так, будто не только узнала меня, но ждала, назначив свидание в своем пропускном пункте.

И вдруг во мне забурлила жизнь — не могу сказать, что это было, всплеск надежды или недобрая радость, порождение темных глубин моей натуры — не знаю, и знать не хочу.

— Добрый вечер, Renault-Clio!

— Добрый вечер, три евро пятьдесят!

— Нет, в эту сторону всего два восемьдесят.

И брюнетка с золотистыми глазами приняла плату, не спуская с меня глаз. Шлагбаум поднялся, но я не спешил отъезжать. Она сказала: «Сегодня вечером у нас тут тихо». И в самом деле, на шоссе почти не было машин, и дорожки возле будок пустовали. Потом добавила: «У вас утомленный вид». Я ответил: «Ничего, сейчас отдохну пару минут на стоянке». Она только подняла брови — вот и вся реакция — и бросила: «Желаю хорошего отдыха».

Отъехав метров на пятьдесят, я поставил машину на маленькой площадке с мусорными баками и туалетами, возле закрытого поста жандармерии. Пристально глядя в зеркало заднего вида, я напряг всю свою волю, вызывая Изабо, чтобы подарить ей это незнакомое тело, если уж для нее это единственное средство вновь обрести Гийома, простить его вину перед ней и в последний раз приобщиться к радостям материального мира перед тем, как окончательно исчезнуть…

Внезапно зеленую стрелку на световом табло будочки брюнетки сменил красный крестик.

Я смотрел, как служащая направляется к моей машине размеренной поступью манекенщицы на подиуме, и мной завладевала паника. Она открыла дверцу со стороны пассажирского сиденья. Кривая улыбочка, полуоткрытые губы, пустой взгляд. На лице никакого выражения, вообще, ничего человеческого: врожденное обаяние и шаловливая чувственность исчезли без следа, уступив место механическим движениям зомби. Застывшее лицо выглядело бледной маской опустошенного человека, в которого бесцеремонно вселилась женщина-призрак, чтобы насладиться вживую моей мужской плотью. Наверное, нет худшего вида насилия, чем эта анестезия живой души, помогающая тени внедриться в живое тело. Неужели я стану активным участником этого преступления? Или, вернее, зачинщиком — поскольку сам и создал эту ситуацию, с полным осознанием того, что делаю.

— Извините! — сказал я и рванул с места, чуть не оторвав ей пальцы, сжимавшие ручку дверцы.

— Подлец! — крикнула она вслед и, вскинув руку, сделала непристойный жест; миг спустя, женский силуэт исчез в моем зеркальце заднего вида. Нет, это не могла быть Изабо. Уж скорее, ее сводная сестра. Или просто какая-то девка, которой пришло в голову развлечься скучной ночью, проникнув в фантазии незнакомого водителя.

Дурак… какой же я дурак!!! По этой автостраде я езжу как минимум трижды в неделю; теперь мне придется делать крюк, сворачивая на департаментское шоссе.

Нет, я полное ничтожество. Хуже того: окончательно схожу с ума.

Звонит мобильник. Мари-Пьер. Она сообщает мне свой адрес и велит как можно скорее приехать к ней домой.

* * *

Одолев тридцать километров, я добрался до первой развязки, свернул на нее и погнал назад, в сторону Шатору, через Черную лощину, самое бесовское место в беррийском фольклоре. В свете фар мне чудились пляшущие колдуньи, рыцари в латах, боевые знамена, а мигающие огни панно «Сбросить скорость» напоминали огненные языки костра… Я совсем потерял голову, живя в двух своих мирах, перестал быть самим собой, более того, перестал даже чувствовать себя раздвоенным: отныне я был всего лишь игрушкой тех сил, которые так самонадеянно намеревался контролировать.