Десятый принц - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Иванович cтр.№ 34

Штурмовая винтовка оказалась сверхсекретным, тайным для всех иных рас и разумных видов девайсом. А вот почему и что это за секреты – информировать Эйро не собирался. Только заявил:

– Узнаете после первого боя, – немного подумав, добавил: – Всё равно проговорюсь, что называем мы её «душка». Расшифровка – тоже в своё время.

Всему, что было связано с «душкой», сержант обучал особо, с неуместным порой остервенением. Объяснений не давал, вопросы задавать не разрешал, но нетрудно было догадаться, что именно это, любимое им оружие помогает выживать в кровавых столкновениях с врагами.

Это принцы понимали, да и сами непроизвольно тянулись к оружию.

Пожалуй, поэтому огневая подготовка и стрельбы оказались для всех без исключения самыми интересными и необременительными. Хотя в виртуальном тире приходилось бегать, прыгать, изворачиваться и потеть не меньше, чем на полосе препятствий. Но тут всегда присутствовал соревновательный дух, а может, и нечто заложенное в генах просыпалось. Охотник? Воин? Спортсмен?

Затем часовой ужин – наибольшая радость дня, и короткий кусочек личного времени перед отбоем. До кроватей добирались настолько уставшие физически и вымотанные морально, что при всём желании не всегда и не каждому удавалось долго поговорить шепотком. Засыпали, словно после удара максимальной дозой снотворного.

В каждом крепло убеждение: реальное время «рабочего дня» – непомерно огромное. И уж никак не укладывается в понятие двенадцать, пятнадцать и даже восемнадцать часов. Как считал сам Фредди, их нещадно мордовали все двадцать четыре часа. А потом в течение часа-двух навевали имитацию сна.

И всё-таки больше всего раздражала неопределённость. А также упорное нежелание горлопана-командира дать хоть какие-то объяснения по поводу творящегося вокруг ада. Только и фыркал одно и то же:

– Рано вам ещё знать всю правду, молокососы зелёные! Вот побываете на первом задании, тогда я вам глаза раскрою!

Поэтому оставалось самим додумывать, догадываться и делать различные предположения. На фоне этих попыток больше всех выделялся Девятый, собирающий самые древние сведения о предках товарищей. И как ни странно, его несуразная идея про общность крови – получала всё больше и больше сторонников. Скептики, которых возглавил Десятый, над ними смеялись и лихо разбивали любые гипотетические доводы, но Джаяппа Шинде не сдавался, проявляя истинное упорство в попытках доказать собственную правоту.

Другую важнейшею тему споров и диспутов поднял Пятый, заявивший со всей категоричностью, что гусеницы с клювами – разумные создания. Лучшее доказательство тому – ношение украшений. Дикие, да и любые иные, пусть даже одомашненные животные, подобных вещиц на себе не носят. Сами – уж точно. Второстепенные доказательства: слишком правильный в человеческом понимании рот, вполне человеческий глаз и удивительно схожие уши, привычные людям. Ну и некоторое поведение гусениц косвенно подтверждало выводы Пятого: те действовали порой с не поддающейся разумению логикой.

Противники этого утверждения приводили в пример иных монстров.

– Тогда можно считать разумными прямоходящих быков с козлиными бородками и тех скользких рептилий со скошенными, без подбородков лицами. Они ведь тоже невероятно хитры и действуют с пугающей сообразительностью. Не забывайте о тряпочках и траве, которыми быки подвязывают свои гениталии!

В самом деле, данный факт заслуживал особого упоминания. Прямоходящие твари в виде быка, но с руками вполне человеческими, имели очень длинные, свисающие чуть ли не до колен яички. И вот чтобы те не болтались, мешая во время боя, а то и простого передвижения, существа привязывали их к ногам кусочками тряпочек или сплетёнными в жгут травинками. Чем не действие, подтверждающее высокую разумность?

Как ни странно, но самым ярым противником мнения о разумности монстров был всё тот же Девятый.

– Не могут быть низшие создания – разумны! – чуть ли не кричал он шёпотом, дискутируя после отбоя сразу с Восьмым и с Седьмым. – Для каждого существа имеется своя, строго определённая ступенька, и оно не имеет права претендовать на более высшую, чем ему назначено кармой!

И только Третий, имя которого было Яцек Шердан, хамил и дерзил почти всем без исключения и во всех случаях. Вот и в тот момент он услыхал утверждения раджи, который воспитывался в строгой кастовой иерархии, и не удержался от язвительной шпильки:

– Кто бы утверждал подобное, черномазый!

Но чуть перестарался с громкостью высказывания, и в утешение всем, кто ещё не был в царстве Морфея, схлопотал «единичку». То ли вездесущий сержант не спал и вёл наблюдение, то ли местная автоматика срабатывала, наказывая нарушителя.

С каждым часом неприязнь к Яцеку Шердану, наследнику самой величественной и громадной империи, росла, и отношения с ним ухудшались. И всё по вине командира. Эйро почему-то стал потворствовать появившемуся любимчику, и в одинаковых ситуациях наказывал обычно уровнем боли ниже, чем остальных. Это явно бросалось в глаза, так что остальные не просто злились на коллегу, а всё больше и больше старались незаметно устроить тому пакость. Ведь навредить в условиях жёсткой, изнуряющей тренировки на полосе препятствий – всегда проще простого. То ногу не спешили убрать, то резко сами остановятся, словно споткнувшись, то собственное падение не стараются смягчить изо всех сил. И результат налицо: Яцек то зацепится и грохнется, то наткнётся на кого-нибудь со всей скоростью, то окажется завален неудачно упавшими телами. И ведь ничего не докажешь! И высказаться, пожаловаться нельзя без разрешения!

Поэтому он пытался громко стонать, кричать от боли, чтобы привлечь к себе внимание командира. Иногда получалось. Очень редко – сержант находил в действиях остальных принцев преднамеренное желание навредить, и тогда наказывал нарушителя. Что тоже никак не способствовало примирению. Пропасть в отношениях ширилась, что на фоне всё большей сплочённости остального коллектива особенно бросалось в глаза. Наверное, из-за вредности Третьего, которого всё чаще называли вне присутствия сержанта Спесивцем, Фредерик запомнил его имя чуть ли не первым после Джаяппы. Правда, оно ему показалось смешным, о чём он заявил однажды, желая самого наследника империи унизить.

– Какое-то крайне крестьянское имя у тебя. У нас Яцеками называют своих детей только малограмотные крестьяне в отсталых деревнях.

– А у нас в империи, – фыркал Спесивец, – моё имя – самое великое и прославленное. Не веришь, можешь у Восьмого или Шестого спросить, они в курсе. Подобное имя простолюдины даже не мечтают получить, а в нашем роду я уже буду считаться Яцеком Двадцатым, когда взойду на трон!

– Не «когда», а «если». И не ты, а твой оригинал, – напомнил со стороны Пятый. – Да и вообще мне кажется, что как раз на тебе и прервётся ваша ветвь правителей. Народ такого идиота к власти не допустит.

После таких слов чуть до драки не дошло.

Как раз в финале седьмого дня, на вечернем построении, Эйро Сенато́р впервые выглядел озабоченным, подводя итоги дня: