Американский герой - читать онлайн книгу. Автор: Ларри Бейнхарт cтр.№ 36

В результате в руках у Бигла оказывается верхняя часть, а все остальное остается у Дилана.

У Дилана очень мужской подход к предметам Вероятно, сказывается генетика. Ему никто не показывал, для чего существует молоток и что в этих же целях можно использовать огромное количество других предметов. Взяв впервые в руки палку, он тут же начал пользоваться ею как мечом. Когда он немного подрос и научился ходить, он начал использовать более крупные палки как пики. Забавно было смотреть, как он разгуливает по двору с палкой над головой и тыкает ею в разные предметы. Он устраивал поединки с кустами, набрасываясь на них и избивая их прутьями. Правда, чаще победа оставалась за кустами — палка в них застревала, и нападавший, потеряв равновесие, оказывался поверженным. Однако он тут же вставал, вытаскивал палку из зарослей и снова бросался вперед, прекрасный и отважный, как Эррол Флин. И это переполняло сердце папы-Бигла гордостью.

Так что стоило ли удивляться тому, что сын резанул его ручкой. Да еще как! Поцарапав кожу чуть ли не до крови — а Бигл всегда очень остро реагировал на физическое насилие, даже если оно исходило от совсем маленьких. Рубашка, измазана чернилами. А это очень дорогая рубашка, мягкого цвета пустыни, который в последнее время нравится ему все больше и больше. И даже не в деньгах дело: что такое четыреста восемьдесят долларов для Джона Линкольна Бигла! Так в чем же дело? Ему жаль испорченной красоты? Не хочется целый день ходить с чернильными пятнами? Или идти и покупать новую? Это был тот самый случай, когда ребенка надо было проучить.

Проще всего было его отшлепать. Не злобно, а добродушно, как папа-медведь, дающий своему медвежонку легкую затрещину, просто чтобы напомнить, кто здесь папа-медведь, а кто медвежонок.

Это было в фильме, над которым Бигл работал вскоре после рождения Дилана, — «Три медведя», рассказанные с точки зрения медведей. Джон Линкольн не сомневался, что отцовство придаст его таланту новую грань и он сможет сделать для детей Америки то же самое, что и Уолт Дисней, не обрывая при этом связи со взрослым кинематографом. Вместе с аниматором Белиндой Фейт он разработал сценарий для нескольких серий. В одной из них медвежонок донимал папу-медведя, когда тот курил свою трубочку, и папа швырял его через всю комнату. Медвежонок выкатывал на кухню и вылетал в окно. Это было смешно, и медвежонок совершенно не огорчался.

Но сейчас вокруг было полно народу. А Бигл знал, что современная педагогика не поощряет шлепанье детей на глазах у окружающих, даже если это показывают в мультиках. К тому нее за ним неотрывно наблюдала жена. А ей нужно было только дать повод. И в конечном счете Бигл смиряется, потому что той частью сознания, которая плотно укоренена в действительности, он понимает, что Дилан не медвежонок и бить детей не хорошо.

Остается только один способ излить свое раздражение. И он направляет его на жену:

— Черт побери, Джекки! Неужели ты не можешь его подержать!

— А почему ты не можешь? — парирует Джекки. Ее голос звучит абсолютно спокойно, и это спокойствие лишь добавляет ей язвительности. — Если ты не можешь провести со своим ребенком и двух минут, то плохи дела.

Дилан продолжает атаковать, держа ручку как Маленькую сабельку. Бигл готов наградить жену Уничтожающим взглядом, но не может выпустить из поля зрения сына, который сейчас вооружен И очень опасен. Джон Линкольн хватается за ручку, но Дилан успевает забрызгать его летние кремовые брюки черными пятнами.

— Черт побери, Джекки! Это отстирается?

— Откуда я знаю. Это же твоя ручка.

Ее безупречная вежливость наводит его на мысль о том, чтобы развестись с ней, как только у него появится свободная неделя. Он уже разводился и знает, что за один день это провернуть невозможно. А пока у него и дня нет. Пока его ждет величайший проект всей его жизни. Который давит на него. И он не может себе ничего позволить.

Наконец он выхватывает у сына ручку, оставляя при этом пятна у себя на манжетах и ладони. Но теперь он не может найти колпачок. Жена улыбается: она очень довольна. Еще бы, ей нравится видеть его беспомощным и разозленным. Это ей что-то доказывает — он не знает, что именно. Но ему все это неприятно.

— Где колпачок? Где колпачок от ручки?

— Вот уж чего не знаю, того не знаю, — отвечает Джекки еще более спокойным голосом. — Что ж ты за ним не следил?

— Очень смешно. На редкость удачно. — Биглу свойственна академическая рассеянность. Большую часть времени он проводит, размышляя над очередным фильмом, и живет в мире своих фантазий, как любой творческий человек. Зачастую он забывает, где что находится, если, конечно, это не нужно ему для фильма. Работая, он может держать в голове тысячи вещей. В обычной же обстановке, чем проще предмет, тем быстрее он вылетает у него из головы. На начальных стадиях романа с ним у женщин возникало ощущение, что они общаются с каким-то персонажем из старого фильма или романа, скорее всего английского, и его манеры даже придавали ему в их глазах некоторое старомодное очарование. Однако немного спустя эти манеры уже приводили их в ярость. Собираясь на стадион, он спрашивал жену, где ключи от магнины, потом — где билеты, потом — как им туда добраться, потом — не видела ли она его любимых туфель («Милый, может быть, ты когда-нибудь научишься самостоятельно одеваться?»), потом — где коробка с ланчем и где лежат его бумаги, которые он намеревался просмотреть во время игры.

— Я и не думала шутить, — возражает его жена. Очевидная ложь, даже трудно предположить, что она этого не понимает. Но она не понимает. — Я просто пытаюсь помочь тебе. — Похоже, она сама в это верит. — Просто надо быть внимательнее.

— Я достаточно внимателен. Просто мне здесь нечего делать. И мне неприятно быть рядом с тобой.

Дилан хватает коробку с ланчем и переворачивает ее вверх дном. Все вываливается на пол, и это приводит его в полный восторг. Теперь он может поиграть с бутербродами, бутылками и хрустальными стаканами, которые упаковала их кухарка, — кто захочет пить кока-колу, разлитую в Сент-Луисе, из бумажных стаканчиков?

Джекки не реагирует на безобразия Дилана — настала пора ее мужу спуститься с высот режиссуры и проявить обычные человеческие качества. Пусть теперь сам повозится с ребенком. Со своим собственным сыном, которого она в муках рожала для него.

Бигл и рад бы отреагировать, но в руках у него текущая ручка и он не может найти колпачок. A это подарок какого-то студийного босса, который надеялся, что, когда он в следующий раз пригласит Бигла, тот подпишет договор этой самой чертовой ручкой и произнесет какую-нибудь глупость вроде: «Вы мне подарили эту ручку, и я специально приберегал ее для такого момента». Абсолютная глупость, но имеющая очень большое значение. Он знал это от собственной матери. Кроме этого, он знал по собственному опыту, что стоит ее сейчас куда-нибудь положить, и она покатится, упадет на пол, провалится в щель и исчезнет в недрах земли, и дело кончится тем, что какой-нибудь уборщик получит в дар эту страшно дорогую ручку. Правда, без колпачка. В карман он тоже не мог ее положить, так как она текла и на пиджаке тут же образовалась бы огромная клякса — а он по-прежнему не имел понятия, отстирываются ли эти чернила.