Убийственная тень - читать онлайн книгу. Автор: Джорджо Фалетти cтр.№ 65

В этом было что-то неестественное, но Колин не испытывал страха. Постепенно в душе воцарился блаженный покой. Он начал понимать, о чем говорят ему трава, и деревья, и небо, как будто выдержал некий экзамен и трава, деревья, небо, облака снизошли до разговора с ним. Со стороны он видел свое лицо, озарившееся счастливой улыбкой. Невыразимое ощущение того, что он отныне хозяин своей судьбы, вылилось в этой лучезарной улыбке.

На лице Элдеро тоже было написано удовлетворение, а голос, с трудом выговаривающий английские слова, доносился из каких-то неведомых глубин:

– Теперь ты видел. Теперь знаешь.

– Что это было?

– Шим. Дух Земли. Талена, моя дочь, знает его. Теперь и ты знаешь. Ваши дети пойдут по Земле и будут благословенны.

С этими словами Элдеро повернулся и пошел к костру. Когда они снова вступили в круг света, Колин заметил тревожный взгляд Талены, обращенный к отцу. Он не видел, как Элдеро ответил на немой вопрос дочери; ему лишь показалось, что вождь едва заметно кивнул, а может, никакого кивка и не было, может, это лишь видение в дрожащем пламени костра. Но лицо Талены озарилось улыбкой, и глаза ее заблестели. Колин сел рядом с ней и не стал ни о чем спрашивать. Он не знал, что с ним случилось, но, наверное, ничего плохого, коль скоро жена его так счастлива.

С той поры ему ни разу не удалось поговорить с вождем наедине, но того, что он испытал, глядя на себя глазами Элдеро, ему никогда уже не забыть.

Колин нахлобучил на голову мокрую шляпу, радуясь приятной влаге в волосах и зная, что солнце вскоре высушит их. Он поднялся со ствола и подошел к коню, который мирно пасся невдалеке. Вскочил в седло и не колеблясь оторвал коня от его трапезы. Животное, видимо, уже насытилось, потому что довольно было легкого хлопка по крупу – и конь послушно пошел в сторону дома.

Теперь Колин мог отдаться своим мечтам и звучащим в голове песням. Он представлял, как она трудится где-нибудь возле дома, как увидит его, бросится навстречу и обовьет руками его шею.

Два часа, оставшиеся до дома, показались ему бесконечными. Для нетерпеливой юности песок в песочных часах течет гораздо медленнее, чем кровь по жилам.

Он выехал из леса слева от дома на широкую поляну, на другом краю которой семейство Лавкрафт выстроило свое временное жилище. Это их первая крыша над головой после нескольких месяцев, проведенных под открытым небом или под телегой (ее накрывали брезентом, если шел дождь). Перед ним еще левее замаячил сруб нового дома, который без спешки возводили они с отцом. Дом был просторный, со светлыми комнатами и огромным каменным очагом, как хотелось матери.

Дом, где будут стариться его родители и расти его дети.

И не важно, какого цвета будет у них кожа.

Подъезжая все ближе, Колин удивился, что из трубы, поставленной с противоположного конца крыши, не идет дым. Когда в доме три женщины, в очаге всегда огонь, даже летом. Не понимая, в чем дело, он почувствовал, как холод ледяной рукой схватил его за сердце и загасил радость возвращения.

Дым из трубы – это признак жизни. А сейчас дом словно застыл в безжизненной тишине.

Странно, что никто не выбегает из дома его встречать. Из маленького жилища, прилепившегося к горе, не доносится никаких звуков. Колин легонько ударил пятками в бока коня, побуждая его идти быстрее. Смутное подозрение перерастало в уверенность.

И наконец он увидел.

Возле куста дикого шалфея, который Кэти Лавкрафт посадила возле дома, лежал труп мужчины со стрелой в спине. Колин взвыл так, что долина и окрестные горы огласились эхом смерти, и пустил коня в галоп. Он соскочил наземь, даже не дав коню остановиться, и бросился к человеку, лежащему к нему спиной, молясь Богу, в которого верил отец, чтобы все это оказалось неправдой, и уже зная, что это правда.

Глаза Стейса Лавкрафта были открыты, голова повернута кверху, словно он обратил последний, прощальный взгляд на горы. На залитом кровью лице вырезаны две звезды, голый череп покрыт глубокими надрезами. Колин содрогнулся, поняв, что с отца сняли скальп. Хорошо, если не заживо, потому что иначе отец смотрел вовсе не на горы, а в глаза тому зверю, который подверг его такой пытке.

– Талена! Мама! Линда!

Голос вырвался из горла одновременно с ударившей в мозг мыслью о женщинах. Колин вскочил, как подхлестнутый, и кинулся в дом. Дверь была открыта. Он в ужасе застыл на пороге. Кэти Лавкрафт лежала на спине сбоку от очага. Обеими руками она ухватилась за стрелу, пронзившую ей грудь. Точь-в-точь таким жестом она всегда прижимала к груди цветы, собранные у источника. Стрела, видимо, настигла ее на пороге, и женщина пятилась до самого очага, пока не упала. На полу валялись черепки глиняной вазы, которая всегда стояла на столе. Скальп с нее не сняли, и Колин возблагодарил небо и того, кто на нем обитает, хотя бы за это.

– Талена! Линда!

И вновь никто не отозвался. Шатаясь, он добрался до второй комнаты. Деревянная дверь чуть слышно скрипнула на петлях, когда он толкнул ее. Сестра свернулась клубочком на кровати, как будто спала. Ее лицо было обращено к нему. Кровь, вытекшая из глубокой раны на шее, пропитала сначала одежду, а потом и одеяло под ней. Даже странно, что в таком маленьком теле может быть столько крови.

Колин почувствовал, что сходит с ума.

– Талена!

Он так отчаянно закричал, что у него перехватило горло. Он закрыл лицо руками в нелепой надежде, что от его крика безжизненное тело Линды вдруг подпрыгнет на кровати, а вслед за этим раздастся голос жены. Он выбежал из дома, не найдя в себе сил еще раз взглянуть на труп матери.

– Талена!

Колин снова и снова в отчаянии выкликал ее имя, но ответом ему была все та же тишина. Бегая вокруг дома, ища следы жены, он вдруг заметил, что в хлеву нет Метцкаля, маленького и смирного гнедого коня. Он был любимцем Талены, и она всегда сама его чистила и кормила. В душе Колина зародился слабый проблеск надежды. Еще не в силах объять умом случившееся, он понадеялся, что Талена вовремя заметила нападение и сумела спастись. У него сжалось сердце, когда он представил, как беременная жена во весь опор скачет по тропе и какая опасность при этом грозит будущему ребенку. Но она, по крайней мере, не лежит на земле, как вся его семья, со стрелой в спине или с перерезанным горлом.

Колину едва исполнилось двадцать, но он твердо сказал себе, что теперь не время сидеть на земле и выть, как того требовало все его существо.

Он попытался взять себя в руки и подумать.

Отец и мать убиты стрелами навахов. Он хорошо знал эти стрелы длиной около двух футов. Стрелами такой длины пользуются только навахи и ют. Остальные племена делают стрелы дюйма на три длиннее. Странно, однако, что кто-то из навахов решился напасть на семью дочери Элдеро. И это зверство, судя по всему, произошло недавно – кровь еще совсем свежая.

Значит, убийцы могут быть где-то поблизости. Мысленно попросив прощенья у мертвых близких, Колин решил, что сперва займется живыми. Ведь если и с ним что-нибудь случится, кто же спасет Талену? Он направился к своему коню, вспомнив, что там, под седлом, приторочена винтовка, внушающая некоторую уверенность.