Загадай число - читать онлайн книгу. Автор: Джон Вердон cтр.№ 3

— Детектива в отставке, — поправил Гурни.

Но она уже зашла в дом и не потрудилась смягчить грохот захлопнувшейся двери.

Следующий день выдался еще более великолепным. Образцовый октябрь из календаря с видами Новой Англии. Гурни проснулся в семь утра, принял душ, побрился, надел джинсы и легкий свитер и пил кофе в садовом кресле на террасе, выложенной голубым песчаником. Эти французские двери и террасу, куда выходила дверь нижней спальни, он пристроил к дому по настоянию Мадлен.

В этом ей не было равных — она отлично видела, какую деталь можно добавить, как она будет сочетаться с целым. Это выдавало другие качества Мадлен — интуицию, живое воображение, отличный вкус. Но когда они увязали в дебрях разногласий — в топком болоте неоправданных ожиданий и взаимных претензий, — Дэвид почти забывал о ее безусловных достоинствах.

Нужно будет перезвонить Кайлу. Только придется подождать три часа из-за разницы во времени между Уолнат-Кроссинг и Сиэтлом. Он устроился поудобнее в кресле, согревая руки о теплую чашку с кофе.

Он посмотрел на тоненькую папку, которую взял с собой на террасу, и попытался представить себе однокурсника, которого не видел двадцать пять лет. Фотография на обложках, которые Мадлен распечатала с сайта книжного магазина, оживила в памяти Дэвида не только лицо — он вспомнил и тембр его голоса, как у ирландского тенора, и обезоруживающую улыбку.

Когда они учились в колледже Фордхам и жили на кампусе в Бронксе, Марк Меллери был заметным персонажем. Его искрометный юмор, нескончаемую энергию и грандиозные амбиции омрачала некоторая сумасшедшинка: он любил ходить по краю и умудрялся удерживать баланс между безрассудством и расчетливостью, но всегда был в шаге от того, чтобы сорваться в пропасть.

Судя по информации на его сайте, после недолгого витания над бездной в молодости, он пережил какой-то духовный опыт, и жизнь его кардинально изменилась.

Поставив чашку на узкую ручку кресла, Гурни открыл лежавшую на коленях папку, достал распечатку письма, полученного от Меллери неделю назад, и снова перечитал его.

Привет, Дэйв!

Надеюсь, тебя не смутит, что старый однокурсник пишет тебе столько времени спустя. Никогда не знаешь, с чем может пожаловать голос из прошлого. Я следил за успехами наших ребят через клуб выпускников и был поражен, как высоко некоторые взлетели. Рад был узнать о твоих достижениях и прочесть отзывы о твоей работе. В одной статье газета клуба назвала тебя самым выдающимся детективом в Нью-Йоркском полицейском управлении. Я ничуть не удивился, потому что хорошо помню, что из себя представляет Дэйв Гурни. А год назад я прочитал, что ты ушел в отставку и переехал в Делавер. Я обратил на это внимание, потому что я сам нахожусь в городке Пион — мы, получается, почти соседи.

Ты вряд ли об этом слышал, но я здесь открыл нечто вроде реабилитационного центра, называется «Институт духовного обновления». Звучит возвышенно, понимаю. Но на деле все довольно приземленно. Знаешь, за прошедшие годы я много раз думал, что хорошо бы с тобой снова повидаться, но в конце концов написать тебе меня заставила одна непростая ситуация. Думаю, никто не даст мне совета лучше, чем ты. Я бы хотел тебя навестить, если ты не против. Если сможешь уделить мне полчаса, я заеду в Уолнат-Кроссинг или в любое другое место, где тебе будет удобно.

Помню, как мы с тобой болтали обо всем на кампусе или в баре, и эти воспоминания — не говоря уже о твоей профессиональной репутации — подсказывают мне, что именно с тобой следует поговорить о моем запутанном деле. Это своего рода ребус, который, как мне кажется, тебя заинтересует. Ты всегда отличался умением устанавливать между событиями связи, которые больше никому не были видны. Когда я думаю о тебе, я вспоминаю твою безупречную логику и удивительную ясность ума — те качества, которых мне сейчас больше всего не хватает. Я позвоню тебе в ближайшие несколько дней по номеру, который указан в каталоге выпускников. Надеюсь, он актуален.

С наилучшими пожеланиями,

Марк Меллери.

P. S. Даже если ты в результате запутаешься так же сильно, как я сам, и не сможешь мне помочь, я все равно буду очень рад тебя видеть.

Звонок раздался два дня спустя. Гурни тут же узнал голос, к его удивлению не изменившийся за годы, если не считать нотки нервозности.

После нескольких дежурных фраз о том, как жаль, что они не общались все это время, Меллери перешел к делу. Могут ли они увидеться в ближайшие дни? Чем раньше — тем лучше, потому что «ситуация» требует безотлагательного решения, у нее появилось «развитие». Нет, по телефону он ничего обсуждать не станет, и при встрече Гурни поймет почему. Меллери должен ему кое-что показать. Нет, местная полиция не сможет решить эту задачу, почему — он также объяснит, когда приедет. Нет, никакого правонарушения не произошло, во всяком случае пока. Речь не идет о преступлении или угрозе преступления — по крайней мере, он не смог бы доказать наличие такой угрозы. Господи, решительно невозможно что-либо объяснить по телефону, лично было бы настолько проще. Да, он понимает, что Гурни не занимается частными расследованиями. Но он просит всего полчаса его времени — найдется ли у него полчаса?

Со смешанными чувствами Гурни согласился. Любопытство в нем часто одерживало верх над замкнутостью; на этот раз его заинтересовали истерические нотки в вежливой речи Меллери. Кроме того, он сам не до конца отдавал себе отчет, как сильна была его тяга к разгадыванию ребусов.

Перечитав письмо в третий раз, Гурни убрал его обратно в папку и позволил себе отдаться воспоминаниям: утренние лекции, на которых Меллери, явившись с похмелья, отчаянно скучал; как он постепенно оживал к вечеру; приступы шутовства и проницательности, случавшиеся с ним под воздействием спиртного. Он был прирожденный актер, звезда университетского театра — как бы он ни зажигал каждый вечер в баре, на сцене он был еще зажигательней. Он зависел от публики, она была нужна ему как воздух.

Гурни открыл папку и снова пробежался по письму. Его смущало описание их отношений. Они с Меллери общались значительно менее содержательно и близко, чем следовало из письма. Однако у него было ощущение, что Меллери тщательно подбирал слова, которыми обращался к нему, — письмо переписывалось несколько раз, было видно, что над ним много думали, и лесть, как и все остальное в этом послании, была неслучайной. Но чего он добивался? Очевидным образом, согласия на личную встречу и разговор об упомянутом «ребусе». Остальное было загадкой. При этом вопрос был очень важен для Меллери, как следовало из аккуратно взвешенной и сформулированной смеси теплых слов и отчаянья.

Отдельного внимания заслуживал постскриптум. Помимо завуалированного вызова, который содержался в предположении, что Гурни может не справиться с задачей, он также пресекал возможность легкого отказа — на такое письмо невозможно было ответить, что ты отошел от дел и не сможешь помочь, потому что это было бы слишком грубым ответом старому другу.