Загадай число - читать онлайн книгу. Автор: Джон Вердон cтр.№ 24

— Кто такой Джастин?

— Молодой человек, без помощи которого мне все труднее справляться. Впервые он приехал сюда как гость, когда ему был всего двадцать один год, посетителей младше у нас не бывает. Он возвращался трижды, и на третий раз так и не уехал.

— И чем он здесь занимается?

— Можно сказать, тем же, чем и я.

Гурни непонимающе посмотрел на Меллери.

— Джастин с самого первого визита был на одной волне со мной — всегда понимал, что я говорю, улавливал все нюансы и все такое. Очень сообразительный молодой человек, незаменимый участник всех наших действий. Институт был создан для таких, как он, а такие, как он, созданы для нашего дела. У него здесь есть будущее, если он пожелает.

— Марк младший, — пробормотал Гурни, скорее сам для себя.

— Что, прости?

— По рассказу выходит идеальный сын. Воспринимает и одобряет все, что ты можешь ему предложить.

Ухоженный, интеллигентного вида молодой человек зашел в комнату и подошел к ним.

— Джастин, познакомься, это мой старый друг Дэйв Гурни.

Молодой человек протянул руку, и жест был одновременно дружелюбный и смущенный.

Они обменялись рукопожатием, затем Меллери отвел его в сторону и заговорил с ним негромким голосом:

— Я хочу, чтобы ты провел следующие полчаса лекции, приведи несколько примеров внутренней дихотомии.

— С удовольствием, — сказал молодой человек.

Гурни дождался, когда Джастин отойдет за кофе, затем сказал Меллери:

— Если у тебя есть время, я бы хотел, чтобы ты сделал один звонок, пока я здесь.

— Мы сейчас вернемся в дом. — Было очевидно, что Меллери хотел соблюсти максимально возможную дистанцию между своими гостями и текущими трудностями.

По дороге к дому Гурни объяснил ему, что надо позвонить Грегори Дермотту и расспросить поподробнее о его абонентском ящике и обо всем, что он может помнить в связи с получением чека на имя Арибды, который он затем вернул Меллери. Есть ли в компании кто-то с доступом к ящику? Хранится ли ключ от ящика у самого Дермотта? Существует ли запасной ключ? Как давно он арендует этот ящик? Получал ли он на этот адрес другие письма по ошибке? Получал ли когда-нибудь непонятные чеки? Говорят ли ему что-нибудь имена Х. Арибда, Харибда или Марк Меллери? Слышал ли он что-нибудь про Институт духовного обновления?

Когда по виду Меллери стало понятно, что информации слишком много, Гурни вытащил из кармана записку и протянул ему:

— Я записал все вопросы здесь. Возможно, мистер Дермотт не на все захочет ответить, но попытка не пытка.

Они продолжили путь мимо клумб умирающих цветов. Меллери, казалось, все глубже погружался в переживания. Когда они дошли до террасы, он остановился и заговорил голосом человека, который боится, что кто-то его может услышать.

— Всю прошлую ночь я не спал. Эта история с цифрой 19 сводит меня с ума.

— И ты не нашел никакой связи? Она что-нибудь для тебя значит?

— Ничего. Какие-то глупости в голову лезут. Один психотерапевт как-то выдал мне опросник на двадцать пунктов, чтобы выявить, есть ли у меня проблемы с алкоголем, и я набрал девятнадцать из двадцати. Моей первой жене было девятнадцать, когда мы поженились. Всякое такое — случайные вещи, ничего, что можно было бы предсказать, как бы хорошо человек меня ни знал.

— Однако у него это получилось.

— Именно это и сводит меня с ума! И главное — последовательность фактов. В моем почтовом ящике оставляют запечатанный конверт. Затем мне звонят и сообщают, что он там лежит, и просят загадать число. Я загадываю 19. Иду к почтовому ящику, достаю конверт, и в конверте нахожу листок с цифрой 19. Ровно той, о которой я подумал. Я мог подумать о цифре 72,951. Но я подумал о девятнадцати, и это была та самая цифра. Ты говоришь, что экстрасенсорные способности — ерунда, но как еще это можно объяснить?

Гурни был спокоен настолько же, насколько Меллери был встревожен.

— В нашей картине произошедшего не хватает звеньев, вот как это объясняется. Мы так смотрим на последовательность событий, что задаем неверные вопросы.

— А какой вопрос верный?

— Когда я узнаю, я первым делом сообщу тебе. Но я гарантирую, что это не будет связано с экстрасенсорными способностями.

Меллери покачал головой, и это больше напоминало тремор, чем добровольный жест. Затем он посмотрел на стену своего дома и на террасу, на которой стоял. У него был такой взгляд, словно он не помнит, как попал сюда.

— Пойдем внутрь? — предложил Гурни.

Меллери спохватился:

— Я совсем забыл — прости, Кадди сегодня вечером дома. Я не смогу… то есть, наверное, лучше будет, если… я хочу сказать, что не получится так быстро позвонить Дермотту. Придется отложить.

— Но ты позвонишь сегодня?

— Да, да, конечно. Мне просто надо будет улучить удачный момент. Я позвоню тебе, как только поговорю с ним.

Гурни кивнул, внимательно глядя на него и видя в его глазах страх рушащейся жизни.

— Прежде чем я уеду, хочу задать один вопрос. Ты попросил Джастина поговорить про внутренние дихотомии. Что ты имел в виду?

— Ты не много пропустишь, — ответил Меллери, слегка поморщившись. — Дихотомия — это разделение, дуализм. Я использую это слово для описания внутренних конфликтов.

— В духе Джекила и Хайда?

— Да, но все гораздо глубже. Люди битком набиты внутренними конфликтами. Из них складываются наши отношения, растут наши переживания, и они же портят нашу жизнь.

— Приведи пример.

— Я могу привести сотню примеров. Простейший конфликт — между тем, как мы видим себя, и тем, как мы видим других. Допустим, мы с тобой спорим и ты на меня кричишь. Я буду считать, что ты не умеешь держать себя в руках. Но если я на тебя закричу, я буду считать, что проблема не в моем самообладании, а в том, что ты меня спровоцировал, сделал то, на что крик — адекватная реакция.

— Любопытно.

— Мы все привыкли думать так: мои проблемы от того, что я попал в такую ситуацию, а твои проблемы — от того, что ты такой человек. Отсюда все беды. Мое желание, чтобы все было по-моему, кажется мне очень логичным, а твое желание, чтобы все было по-твоему, — инфантильным. Все хорошо — это когда я хорошо себя чувствую, а ты хорошо себя ведешь. То, как я все вижу, — это то, как оно есть, а то, как ты все видишь, — это предвзятость.

— Идею я понял.

— И это только начало. Наш разум состоит из противоречий и конфликтов. Мы лжем, чтобы нам верили. Мы прячем свою истинную сущность, чтобы достичь с кем-то близости. Мы гонимся за счастьем так, что оно убегает от нас. Когда мы неправы, мы готовы горы свернуть, чтобы доказать, что мы правы.