— Мудрецы? Какие еще мудрецы?
Неожиданно из глаз пленника исчезла уверенность.
— Я… я читал фатву, в которой говорилось об этом. — Он старался не смотреть в сторону Линкса, направляя свой взгляд на стол, к воде.
— Какую?
Молчание.
— Что, забыл?
Металлическое позвякивание цепей наручников о ножки стула.
— Тебе это сказали твои друзья, а? Чтобы ободрить тебя. Но ты-то ее не читал, эту фатву. Что еще сказали тебе твои друзья? Что еще наврали?
Рука Сесийона медленно и неуверенно потянулась к открытой бутылке.
— А чего от тебя ждал Делиль?
Пальцы замерли в нескольких сантиметрах от емкости.
Линкс еще ни разу не упоминал о ливанце.
В глазах Джафара вновь вспыхнула ненависть. Он швырнул пластиковый сосуд в стену камеры:
— Да пошел ты, мразь!
Он второй раз рванулся, в приступе ярости приподнял стул от пола, но, связанный по рукам и ногам, завалился на бок.
Отступив к стене, агент, прежде чем приблизиться, несколько секунд наблюдал, как пленник корчится на полу.
Разряд.
Сесийон закричал и выгнулся дугой.
Разряд.
Обнаженный Джафар бился в судорогах.
Разряд.
Побелевшие от ярости глаза обращенного на мгновение закатились и закрылись…
Открылись они в кромешной тьме. Сколько времени Сесийон провел без сознания? Он не знал. Но по тошнотворному запаху догадался, что на нем снова омерзительный капюшон. Он почувствовал, как с него снимают наручники, однако был слишком слаб, чтобы пошевелиться. Болело все его судорожно дергающееся тело. Он не сопротивлялся. Он был точно замороженный. За его спиной послышался звук, будто что-то разорвали. Кто-то схватил его за запястья и лодыжки и связал их. Прежде чем стянуть ему горло скотчем, его перевернули лицом в пол.
Чье-то дыхание прямо над его ухом, потом голос — голос человека со светящейся головой:
— Сура четвертая, стих девяносто пятый. «А если кто убьет верующего умышленно, то воздаянием ему — геенна, для вечного пребывания там. И разгневался Аллах на него, и проклял его, и уготовал ему великое наказание!» Припоминаешь? Ты же выучил все наизусть. Спи спокойно.
Лязгнула металлическая дверь, Джафар снова потерял сознание.
Заперев дверь, Линкс положил дубинку и рулон скотча на стол, рядом с музыкальным центром. Он стянул резиновые перчатки и задрал свитер, чтобы снять и выключить микрофон, прикрепленный скотчем к животу. Одновременно выключилось цифровое звукозаписывающее устройство. Отмотав немного назад, он проверил качество записи. Все было в норме. Прослушать позже. Сейчас он слишком устал.
21.10.2001
ГАЗЕТНЫЕ ЗАГОЛОВКИ
ЕЛИСЕЙСКИЙ ДВОРЕЦ:
[139]
НАСТУПЛЕНИЕ СРЕДСТВ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ / ТЕЛЕВИЗИОННЫЕ ПЕРЕДАЧИ, ПОЕЗДКИ, КНИГИ, ИНТЕРВЬЮ: ПРЕЗИДЕНТСКАЯ ПЕРЕДОЗИРОВКА? / АФГАНИСТАН: ПЕРВЫЕ АМЕРИКАНСКИЕ КОММАНДОС НА МЕСТЕ СОБЫТИЙ / В ПАКИСТАН ВХОДЯТ КОЛОННЫ БЕЖЕНЦЕВ / НОВЫЕ ТРЕВОЖНЫЕ СИГНАЛЫ О СИБИРСКОЙ ЯЗВЕ В США / ФРАНЦИЯ ГОТОВИТСЯ К БИОЛОГИЧЕСКИМ ОТРАВЛЕНИЯМ / ДЕМОНСТРАЦИЯ СИЛЫ В АМЬЕНЕ: ПОЛИЦИЕЙ ЗАДЕРЖАНЫ ДВОЕ ПОДОЗРЕВАЕМЫХ / УБИЙСТВО ДВОИХ СТРАЖЕЙ ПОРЯДКА: ДВОЕ ПОДОЗРЕВАЕМЫХ ЗАДЕРЖАНЫ В ПАРИЖСКОМ ПРИГОРОДЕ / РЕФОРМА ПРАВОВОЙ СИСТЕМЫ: ПРОФСОЮЗЫ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ СУДЕБНЫХ ОРГАНОВ НАСТРОЕНЫ КРИТИЧЕСКИ / ЗАБАСТОВКА ДОБРОВОЛЬЦЕВ СТУДЕНЧЕСКИХ СТОЛОВЫХ / ЗАКРЫТИЕ ЗАВОДОВ: ПРОИЗВОДИТЕЛИ АВТОМОБИЛЬНОГО ОБОРУДОВАНИЯ ДЕЛАЮТ КИСЛУЮ МИНУ / КРИЗИС ВОЗДУШНОГО ТРАНСПОРТА / В ЭТИ ВЫХОДНЫЕ СОСТОИТСЯ ТРИНАДЦАТЫЙ ЕЖЕГОДНЫЙ ОСЕННИЙ ПРАЗДНИК ФРАНЦУЗСКОЙ КНИГИ «ЛИР АН ФЭТ» / СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ НА ПЕРВОМ КАНАЛЕ: «СМЕРТЕЛЬНОЕ ОРУЖИЕ — 2».
Ребятишки бегали вокруг столов и с криками сновали между отдельными кабинетами, расположенными в глубине просторного зала. Сервье извинился:
— Если бы знать, что в воскресенье здесь семейный день, я бы выбрал другое место. — Они сидели у окна в самом углу ресторана на Восточной набережной Сены в Исси-ле-Мулино. — Но мне его очень рекомендовали.
Амель с улыбкой посмотрела вслед только что промчавшейся мимо них пестрой ватаге.
— Мне следовало предупредить тебя. Пару раз я обедала здесь, когда была в этом районе на стажировке.
Оживление исчезло с ее лица, когда небольшая группа уселась за стол для родителей с детьми. Маленький мальчик залез на колени к отцу, поцеловал его в лоб, а второй поцелуй запечатлел на губах женщины, сидящей рядом и занятой переодеванием другого мальчишки, немного постарше.
Сервье заметил.
— Все в порядке?
Она повернулась к нему и опустила глаза:
— Да, просто… — Она не договорила.
Установилось молчание.
— Меня удивило, что ты приняла мое приглашение на воскресное утро.
Жан-Лу отправил ей еще одно электронное сообщение, поскольку первое осталось без ответа. Она откликнулась, и они договорились встретиться и выпить кофе. В ходе телефонного разговора кофе превратился в поздний завтрак.
— Сильвен уехал. — Последнее слово Амель прозвучало как горестный вздох. — Я свободна, так что почему бы и нет? Мне приятно.
— Вижу.
Она уловила иронию Сервье:
— Извини. — Молодая женщина не заметила в утомленных глазах собеседника никакого раздражения, только усталую доброжелательность. — Сегодня четвертая годовщина нашего знакомства. Обычно в этот день мы с Сильвеном куда-нибудь ходим вдвоем, но вот… он уехал. По работе.
— Бывает, что-то забудешь. Из-за работы иногда случается пренебрегать важными вещами, к тому же не всегда есть возможность выбора, ты должна бы знать об этом. Ты пробовала поговорить с ним?
Амель покачала головой:
— Нам стало сложно разговаривать. Я не совсем понимаю, что с нами происходит. — Она отвела взгляд, немного помолчала. — Это случилось так внезапно, я просто не знаю, что делать. — К глазам подступили слезы, она пыталась сдержать их. — Но здесь мне легче. Дома я бы места себе не находила, как дура.
— А я как раз каждой бочке затычка… — Осознав неуместность своих слов, Жан-Лу резко умолк. — Прости, это не то, что я хотел сказать.
— Знаю. Но это я должна просить прощения, что надоедаю тебе со своими глупостями.
— Извинения приняты. Давай прекратим, иначе через две минуты мы, обливаясь слезами, на глазах у всех упадем друг к другу в объятия. Вот это уж точно будет стыдно.
— Да уж, полный позор. — Амель уже снова улыбалась. — Расскажи мне немного о себе, ты сейчас много работаешь? У тебя усталый вид.
Сервье рассмеялся: