Тайна апостола Иакова - читать онлайн книгу. Автор: Альфредо Конде cтр.№ 55

В начале расследования, еще совсем недавно, какие-то двое суток назад, комиссар рассматривал декана в качестве возможного убийцы Софии. Позднее он отверг свои подозрения. Он вообще отмел слишком много подозреваемых. Впрочем, никогда еще в его практике не случалось двух смертей в течение такого короткого отрезка времени.

Первоначально все указывало на Клару. Однако после разговора, состоявшегося у него с Адрианом, Салорио счел возможным освободить ее от подозрений и тем более от обвинений. Он вынужден был признать, что слишком большое значение придавал своим первым спонтанным импульсам, слишком доверял своей интуиции, даже лучше сказать, своим ощущениям. Да, похоже, он стареет. Слишком легко он строит догадки и слишком быстро от них отказывается. Теперь комиссар решил попытаться упорядочить свои рассуждения и вновь пройтись по ним.

Вначале он думал, что это Клара пришла в собор с какой-то определенной целью, но теперь он полагал, что цель как раз была у покойного. И возможно, как раз падение помешало ему осуществить эту цель. Теперь следовало понять, был ли неверный шаг каноника на крыше случайным или нет.

Причиной его смерти был, вне всякого сомнения, жуткий перелом основания черепа, но при этом не исключено, что одновременно он оказался спасительным для Клары. Да, святой отец вполне мог подходить на роль холодного серийного убийцы. Оставалось только вычислить побудительный мотив. А он мог находиться где-то посередине между толкающей человека на преступление фанатичной верой и неудовлетворенным тщеславием, которое когда-то побудило декана соборного капитула пресечь честолюбивые устремления руководителя диссертации Софии. Все-таки покойный декан был очень холодным человеком и не имел ничего общего с искренней теплотой, свойственной почтенному мужу и благороднейшему человеку, у которого он некогда служил секретарем.

Неожиданно на память Андресу пришел один случай, который произошел со старым кардиналом. Перед поездкой в Рим, где он намеревался принять участие в конклаве с целью избрания нового папы, к нему подошла некая святоша, которая, желая польстить церковному иерарху, произнесла:

— Ах, сеньор кардинал, а вдруг вы у нас станете папой римским…

На что тот ответил ей громоподобным голосом:

— Сеньора, Святой Дух, может быть, и стар, но в маразм еще не впал, — разом прекратив всякие разговоры на эту тему.

Был ли декан хоть в чем-то похож на своего старшего товарища? Ведь он общался с кардиналом самым тесным образом, а ученик, как правило, наследует какие-то черты и привычки своего учителя. Особенно это свойственно тем, кто принимает пожизненный целибат.

Чисто внешне декан выступал несомненным преемником образа жизни кардинала. Он умел хорошо пускать пыль в глаза. Его поведение вызывало множество слухов. Но явно никто ничего не утверждал. Комиссар подумал, что нужно будет непременно выяснить, в чем состояла тайная жизнь покойного декана, какие у него были предпочтения и устремления и каким порывам он позволял себя увлечь, ибо совершенно очевидно, что он не мог постоянно держать их в узде. Какие-то мог. Но не все. Например, широко известна его неодолимая страсть к красивым женщинам, что, впрочем, не могло не вызывать к нему определенную симпатию в столь гедонистической стране, как наша.

Когда комиссар уже подходил к архиепископу, чтобы поприветствовать его, дверь, ведущая на крышу, открылась, и в ее проеме возникла фигура судьи, той самой, которая в субботу отдавала распоряжение об эвакуации трупа Софии, а теперь совершала ту же процедуру с телом декана.

За судьей следовал судмедэксперт, а за тем — Карлос Сомоса. Все трое стряхивали воду с дождевиков, громко хлопая по ним ладонями и шумно отряхивая капюшоны, и эти звуки привлекли всеобщее внимание собравшихся на соборной галерее.

Так и не дойдя до архиепископа, Андрес жестом извинился перед ним, приложив руку к груди, и резко сменил направление, чтобы приблизиться к спустившейся с высот троицы.

— Что-то мы часто стали встречаться, госпожа судья, — сказал он вместо приветствия.

— Да, нам везет. Но на этот раз я просто заменяю товарища, — бодро ответила та с легкой улыбкой, и это позволило комиссару предположить, что ей, пожалуй, не слишком неприятна первая роль, которую ей довелось играть в последние два дня.

— Как там? — спросил Андрес, никак не реагируя на слова судьи.

— Тело можно спускать.

— Ни в коем случае!

— Почему это? — с удивлением осведомилась судья, только что осмотревшая тело и отдавшая распоряжение спускать его.

— Разве вы не о поднятии трупа [41] распорядились?

— Ну да, разумеется!

— Так пусть его поднимают!

— Разве не вы только что заявили, что этого ни в коем случае нельзя делать?

— Нет.

— А что же вы сказали?

— Я сказал, чтобы его не спускали.

— Я не понимаю.

— Пусть его поднимают, черт возьми, пусть его транспортируют на вертолете. И как можно быстрее. Скоро будет совсем темно, а птицы, как известно, ночью не летают.

Судья посмотрела на него с удивлением. Андрес же был крайне доволен. Ему нравилось наблюдать непонимающее выражение на лице собеседника всякий раз, когда он использовал невнятную игру слов или произносил нечто такое, что даже он сам воспринимал как неудачную остроту. Сами по себе эти неуклюжие шутки не доставляли ему особого удовольствия, но выражение лиц, которое они обычно провоцировали, казалось ему в высшей степени забавным.

— Ну и ну! — заключила судья.

Тогда Андрес взял ее за плечи и отвел в сторонку. За ними последовали оба медика.

— Что вы думаете о случившемся? — поинтересовался комиссар.

— Поскользнулся, и все тут! — уверенно ответил Сомоса.

— И не было никакого внешнего толчка? — спросил Андрес.

— Если бы имело место воздействие извне, то на теле осталось бы больше следов, чем мы обнаружили; совершенно очевидно: покойный споткнулся о камень, лежащий около того выступа, о который он разбил голову.

— С ним была Клара, — добавил комиссар.

— Я готов подписать свидетельство о кончине, не прибегая к вскрытию. Диагноз: смерть по неосторожности, — резко бросил патологоанатом.

«Ишь ты, какие мы быстрые! А ведь тебе очень не хочется, чтобы в этом деле имелся преступник», — подумал комиссар, глядя прямо в глаза Сомосе.

В глубине души он был благодарен ему за высказанную уверенность, но при этом ни на одно мгновение не переставал думать о том, что эти две недавние смерти каким-то образом связаны между собой. Словно их раз и навсегда соединила некая невидимая нить. И еще он никак не мог, да и не особенно старался отогнать от себя неотступное видение: София в объятиях каноника.