Бал-маскарад - читать онлайн книгу. Автор: Сэйси Екомидзо cтр.№ 9

Она была слабенькой, в детстве заболела астмой, приступы которой иногда терзали ее маленькое тело целыми ночами. Из-за этого ее отдали в школу на год позже сверстников, а через два года ее обучением занялась дома бабушка Ясуко и преуспела в этом, за что Тиёко была ей благодарна.

В 1953 году по совету врача Тиёко купила дом в Каруидзаве. С тех пор Мися каждое лето проводила с бабушкой на этом высокогорном курорте, в последнее время ее здоровье улучшилось, астма отступила.

Мысли Тадахиро обратились к неожиданной кончине Кэндзо Акуцу, второго мужа Тиёко.

После того как Акуцу в 1953 году развелся с Тиёко, он не вернулся к прежней жене, а вел одинокую холостяцкую жизнь. Именно в это время в нем вновь заполыхала страсть к театру.

Выступления труппы «Кусано-но дзицудза» пользовались успехом. Почти все ее артисты, за исключением Акуцу, принадлежали к послевоенному поколению, и они постепенно сделали театр популярным. Финансовые трудности были решены с помощью телевидения и кино. В 1958 году «Кусано-но дзицудза» имела в репертуаре уже четыре спектакля, которые постоянно шли с полным аншлагом, и Акуцу был доволен своей деятельностью.

В самом конце года, 28 декабря, актеры и близкие к театру лица устроили банкет по случаю проводов старого года в одном из ресторанов Цукидзи. На вечеринке присутствовало более трехсот человек.

На этом банкете побывал и четвертый муж Тиёко Синдзи Цумура, который в то время уже жил отдельно от нее. Встреча Акуцу и Цумура впоследствии вызвала много вопросов. Сам Цумура объяснил свое посещение тем, что находился недалеко, и у него возникло желание засвидетельствовать почтение Акуцу. Однако один из присутствовавших на банкете видел, что Синдзи Цумура и Акуцу более тридцати минут беседовали в отдельной комнате. Другие свидетели рассказали, что, когда Цумура вышел из комнаты, его лицо застыло, будто окаменело, а глаза лихорадочно блестели. Более того, Цумура шел, пошатываясь, и провожавший его с мрачным видом Кэндзо Акуцу пробормотал фразу, которую услышал находившийся поблизости гость: «Того человека уже давно нет».

Неизвестно, имели ли эти слова отношение к Тиёко, однако, когда с наступлением нового года было опубликовано сообщение о разводе Цумура и Тиёко, один из близких к ним людей поделился с прессой мнением, что та фраза, вероятно, все-таки касалась ее.

Спустя всего лишь два часа после того разговора с Кэндзо Акуцу произошел несчастный случай, в результате которого он скончался.

Дело было так: после банкета Кэндзо Акуцу вместе с несколькими молодыми членами труппы и критиками ходили по барам известного своей ночной жизнью района Гиндза. Хотя Акуцу и перевалило за пятьдесят, он мог выпить много и полностью себя контролировать, но в тот вечер он как-то необычно опьянел. Когда вся компания вышла уж неизвестно из какого по счету бара, Акуцу был сильно пьян, да и остальные ему в этом не уступали. Мимо проезжал грузовик, все остановились, и только Акуцу решил перебежать дорогу. Когда грузовик проехал, все увидели, как за угол на большой скорости заворачивает легковая машина, а на дороге лежит Кэндзо Акуцу. Все бросились к нему: его голова была разбита — вероятно, выступающей фарой — указателем поворота автомобиля, а самого автомобиля уже и след простыл.

Все произошло в одно мгновение, все были сильно пьяны. Никто с уверенностью не мог сказать, что это была за машина. Мнения свидетелей совпали в том, что она была большой, но марку никто назвать не мог. Никто даже не успел разобрать цвет заднего номерного знака.

По мнению помощника инспектора Хибия из полицейского управления Каруидзавы, цвет номерного знака был белый. [5]

А спустя всего лишь несколько месяцев в одном из бассейнов Каруидзавы было обнаружено тело первого мужа Тиёко Отори, Ясухиса Фуэкодзи…

Зазвонил телефон на столике около кресла и прервал ход мыслей Тадахиро. Подняв трубку, он услышал голос Таки:

— Звонит Отори-сама… [6]

Тадахиро вздрогнул от неожиданности. Чувствуя угрызения совести, что он до сих пор с ней не связался, хотя время подходило к полудню, Тадахиро сказал:

— Соединяй.

— Может, не стоит? Она, чувствуется, очень взволнована.

— Ничего, соединяй. Она, наверно, напугана тайфуном.

Успев подумать, что это ей так несвойственно, он услышал в трубке непрерывный поток слов.

— Что? Что? Что случилось? — Тадахиро не смог поначалу сдержать волнения, но скоро взял себя в руки, спокойно выслушал бессвязный рассказ женщины и твердо сказал: — Хорошо. Я уже выхожу. Успокойся и держись, ты это умеешь.

Положив трубку, он что-то быстро прикинул в уме, затем приказал Таки соединить его с внешней линией и сам набрал номер.

— Алло, это вилла Нандзё-сэнсея? Говорит Асука… Тадахиро Асука. Киндаити-сэнсей сейчас у вас?.. Ах, вот как. Прошу прощения, можно позвать его к телефону?

Коскэ Киндаити стоял рядом с неохраняемым железнодорожным переездом у въезда в район Минамихара и ждал машину, которую должен был прислать за ним Тадахиро Асука.

Тайфун уже прошел, но ветер все еще гнал по небу тучи. Перед Коскэ возвышалась Ханарэяма, склон которой был виден до шестой станции, но расположенная на северо-западе гора Асама была скрыта облаками.

Рядом с переездом торчал толстый четырехугольный столб, сделанный из каменных блоков, скрепленных цементом, который обозначал въезд в Минамихара.

Киндаити достал сигарету и закурил. Время от времени порывы ветра, напоминая о прошедшем тайфуне, шевелили спутанные волосы на его голове, трепали рукава кимоно и складки шаровар. Иногда с неба падали крупные капли дождя.

Прямо перед тем местом, где стоял Киндаити, с востока на запад проходило государственное шоссе № 18, которое в обычные дни отличалось оживленным движением — по нему перевозили выращенную в высокогорье сельскохозяйственную продукцию. Сегодня же шоссе было почти пустынно: в нескольких местах оно было перекрыто. Тем не менее по шоссе на большой скорости проносились редкие автобусы, частные машины и мотоциклы. Очевидно, их водители стремились наверстать время, потерянное из-за тайфуна.

На другой стороне шоссе вплотную друг к другу стояли усадьбы, обнесенные глинобитным забором и по архитектуре походившие на старые самурайские дома. Черепица с крыш была почти полностью снесена ветром, и от этого они имели жалкий вид, напоминая облысевшую местами голову человека. Большинство старых деревьев, покрытых яркими осенними листьями, были повалены, и их верхушки, сломав в нескольких местах забор, почти дотягивались до шоссе. На дороге валялись осколки черепицы, листья и ветви деревьев. Электрические столбы были также повалены, а провода, подобно змейкам, извивались по земле.