Зеленый король - читать онлайн книгу. Автор: Поль-Лу Сулицер cтр.№ 85

— Мне надо поговорить с ним, — сказал, не называя себя, незнакомый мужчина Сеттиньязу; он говорил по-английски с довольно заметным акцентом.

— Позвоните в Рио господину Хаасу. X, два А, С. Номер телефона…

— Будьте добры, — сразу прервал его собеседник, — я предпочел бы не делать этого. Не могли бы вы сами передать ему кое-что?

— Конечно.

— Только два слова: «Шенкен-Дов». Называю по буквам…

— Больше ничего?

— Ничего. Спасибо.

Трубку повесили. Сеттиньяз сам позвонил в Рио и, конечно же, попал на Диего Хааса. Он повторил ему эти два слова. Маленький аргентинец никак на них не отреагировал, ограничившись лишь несколькими издевательскими замечаниями в адрес мерзкой погоды, которая наверняка установилась в Нью-Йорке, затем пригласил Сеттиньяза приехать на неделю-две в его дом в Ипанеме. Сеттиньяз чуть ли не открыто презирал Хааса, но ответил, что с радостью примет приглашение, как только представится свободное время. И повесил трубку, даже не назвав имени Реба.

Таинственный звонок из Рима был, по сути, единственным показателем, позволившим ему предположить, что информатором Климрода в данном случае был израильтянин по имени Яэль Байниш.

Доказательств, правда, не было.

И тот же звонок убедил его в том, что возвращение Климрода в начале лета 1956 года было вовсе не случайным.

Израильское нападение в Синае произошло 29 октября 1956 года в семнадцать часов. Французские и английские десантники раскрыли свои парашюты 5 ноября в семь пятнадцать утра. Через восемь дней главы арабских государств, собравшиеся в Бейруте, подтвердили свое намерение не открывать Суэцкий канал, и без того забитый обломками судов, затопленных по приказу Насера, и приостановить экспорт нефти во Францию и Великобританию.

Поставки нефти с Ближнего Востока, основного района экспорта в эти две страны, сократились на восемьдесят процентов, а запасов оставалось всего на два-три месяца. 27 ноября после сообщения о постыдном отступлении франко-британских войск началось осуществление плана по борьбе с нефтяным голодом, предусматривающего поставку в Европу пятисот тысяч баррелей в день с американских нефтяных скважин из стран Карибского бассейна я из Венесуэлы.

Канал был закрыт шесть месяцев. И чтобы попасть в Европу через Персидский залив, приходилось огибать ЮАР. Переход в одиннадцать тысяч триста морских миль, пли в двадцать одну тысячу километров, могли выдержать только суда с большим водоизмещением.

Реб Климрод наряду с Голандрисом одним из первых оценил будущее значение судов, впоследствии получивших название супертанкеров. Суэцкий кризис принес состояние большинству греческих судовладельцев: Ливаносу, Кулукундису, Эмбирикосу, Голандрису, Верготису, Энасису и Ниархосу. В лондонском «Королевском кафе» состоялся бурный праздничный ужин, где все они встретились. Чистый доход Даниеля Людвига составил сто миллионов долларов.

Что же касается Реба Климрода, который в течение последующих лет — точнее, с 21 ноября 1956-го до 1968 года — собрал под крыло восьмидесяти одной компании суда, тоннаж которых перевалил за четыре миллиона тонн, если учитывать одни лишь танкеры, то размеры его прибылей с лихвой преодолели планку в полмиллиарда долларов всего за один год, и даже меньше.

Яэль Байниш рассказывает, что он участвовал в осуществлении первоначального этапа операции «Кадеш», которая преследовала двойную цель — ослабление палестинского мешка в Газе и взятие Шарм-аш-Шейха на крайних рубежах Синая. Он настоял, чтобы его включили в число шестнадцати десантников, которых должны были сбросить над Митлой, примерно в сорока километрах от Суэцкого канала. После благополучного приземления пришлось около двух часов идти пешком, пока он наконец не добрался до памятника полковнику Паркеру, английскому губернатору, служившему в Синае между 1910-м и 1923 годами. На следующий вечер, 30 октября, Яэль увидел, как подходят подразделения 202-й бригады, за двадцать восемь часов преодолевшие триста километров, отделяющих Метлу от официальной израильской границы.

Байниш вернулся в Тель-Авив 6 ноября, его отдых закончился (ради этой «экскурсии» в Синай он отпросился на несколько дней в счет ежегодного отпуска).

В 1956 году ему исполнился тридцать один год, он имел чин капитана и пользовался влиянием в государственном аппарате Израиля, или, точнее, в разведке.

В Тель-Авиве ему сообщили, что объектом его дальнейшей работы будет Адольф Эйхман.

Примерно 25 или 26 ноября пришлось выехать в Рим. В начале декабря в итальянской столице он встретился с Ребом Климродом, и, по утверждению Байниша, они были рады увидеться «после недолгой разлуки». Байниш не уточняет, когда, почему и каким образом они встречались с Климродом в промежутке между этой датой и их последним известным свиданием перед отъездом Климрода в Южную Америку и казнью Эриха Штейра.

Сеттиньяз знал Яэля Байниша только по имени.

Таррас же несколько раз бывал на Ближнем Востоке и дважды встречался с израильтянином. Тот даже посетил его летом 1978 года в рамках визита, в Нью-Йорк израильской парламентской делегации. Он провел уик-энд в его доме в Мэне. Прошли уже годы со времени суэцкого кризиса, к тому же Байниш знал, с каким доверием относился Реб Климрод к Таррасу. Во всяком случае, на несколько вопросов он ответил.

Он признался, что всегда поддерживал «регулярный контакт» с Ребом. Примерно с 1950 года. «Я очень был расположен к нему, думаю, и он ко мне тоже».

Таррас не стал расспрашивать его о суэцком деле.

И тем более о Джетро — такая тайная организация, как у него, думал Таррас, могла быть создана только настоящим разведчиком.

Зато он спросил, сыграл ли Реб Климрод какую-нибудь роль в поимке Эйхмана.

Байниш сначала покачал головой, а затем сказал: косвенную роль.

Реб Климрод хотел подключить к Нику Петридису и Полю Субизу — исключительно и непосредственно для проведения операции с танкерами — еще одного человека, двадцатидевятилетнего ливанца Несима Шахадзе.

Насколько Субиз с его не очень глубоким умом и склонностью порисоваться с самого начала поразил— нью-йоркского адвоката, настолько этот «новобранец» показался ему тогда человеком, в выборе которого Климрод на этот раз ошибся.

Несим Шахадзе был до смешного беспечным молодым человеком, слащавым, с писклявым женоподобным голосом и повадками богатого сыночка из арабской семьи; такого должны были больше занимать женщины и сладости, нежели финансы; достаточно одного взгляда на подобного юнца, и заранее можно себе представить, каким он будет к пятидесяти годам, а уж если говорить о Несиме, то наверняка — пузатым и лысым.

У Ника Петридиса была и другая причина не слишком радоваться появлению на сцене этого ливанца: с самого начала он и его брат Тони были доверенными людьми Климрода в сфере судоходства. И Тони, и сам Ник считали, что наладили дело очень хорошо. За необыкновенно короткий срок, начав с простого грузового судна, они приобрели шестнадцать танкеров, затем создали целый флот, по тоннажу уступавший лишь флоту Даниеля Людвига, который, между прочим, начинал в тридцатых годах; и уже недалек был час, когда и Людвига они оставят позади. Ник и Тони полагали, что столь необычайное расширение этой сферы бизнеса частично было и их заслугой. И то, что Реб подключил к ним Субиза, возмутило Петридисов. Однако блестящие достоинства француза, его очевидные таланты в значительной степени смягчили удар, нанесенный их самолюбию.