Зеленый король - читать онлайн книгу. Автор: Поль-Лу Сулицер cтр.№ 43

— Да, — ответил Зби, совсем сбитый с толку и едва понимающий задаваемые ему вопросы.

— Финнеган — не тот человек, кого легко лишить его бизнеса. И его ирландцы тоже. Как, по-вашему, вы сумеете справиться с Финнеганом без моего вмешательства?

— Да, — подтвердил Зби.

— И когда, вы думаете, ваша компания сможет совершать сделки?

— Через девять дней, — вмешался в разговор Реб. — Первого августа. На рассвете.

Выйдя из огромного холла, где стоял громадный глобус, на Сорок вторую. улицу, Ист-Сайд, Зби наконец осмелился открыть рот. Он едва слышно осведомился по-польски:

— Кто этот Финнеган, о котором он говорил?

— Тот тип, который берет с вас по полтора доллара в день за то, что привозит газеты, хотя в любом случае он обязан их доставлять, так как ему за это платят. А если с трехсот двенадцати продавцов брать по доллару пятьдесят центов ежедневно, то получается четыреста шестьдесят восемь долларов в месяц, а в год — сто шестьдесят восемь тысяч четыреста восемьдесят долларов. Трое твоих мелких воришек, поигрывающих ножами, по сравнению с ним младенцы. — Реб улыбнулся: — И к тому же Финнеган такой человек, который попытается разделаться с нами, с тобой и со мной. Конечно, с помощью железных прутьев. Таков его стиль.

— А добьется он своего?

— Не думаю, — сказал Реб. — Это меня очень удивило бы.

На самом деле из трехсот двенадцати продавцов лишь двести семьдесят восемь ответили на приглашения Зби, Симона Гошняка и других. Первое общее собрание будущих акционеров будущей первой созданной Ребом Климродом компании состоялось вечером 22 июля 1950 года, в ангаре, расположенном неподалеку от нынешнего «Уорлд трейд сентр».

Насколько известно Зби и Сеттиньязу, на этой встрече впервые стали действовать два еврейских адвоката румынского происхождения — Лернер и Берковичи, которые, несомнению, стали первыми из знаменитых Черных Псов Короля.

И ясно, что в поступках Реба Климрода (ему было двадцать один год и десять месяцев), который за несколько дней заложил первые камни в основание сказочной пирамиды своего могущества, было нечто пугающее, завораживающее, нечто такое, от чего голова шла кругом.

Реб, представившись под именем Антона Века, взял слово и объяснил собравшимся все выгоды этой сделки. Необходимо было учредить компанию, основными акционерами которой станут все приглашенные, в их числе и он. Основными, но не единственными, как он ясно намекнул. Этой компании предстояло закупить грузовики и мотоциклы, что позволило бы доставлять любую газету или прочие печатные издания, которые им поручили бы продавать. Она осуществила бы это на основании контракта, подписанного с тремя крупнейшими ежедневными газетами Нью-Йорка, которые соглашались поручить им их распространение в районе южного Манхэттена. Збигнев Цыбульский, чью кандидатуру он предложил на пост президента, в тот же день заключил соглашение с «большим боссом» газеты на Сорок второй улице, которого все прекрасно знали.

Необходимые капиталы должен был предоставить один банк.

Реб сказал, что они со Зби возьмут на себя обязательство добиться согласия банка и берутся также обеспечить компанию грузовиками и водителями.

И что все будет готово в ночь с 31 июля на 1 августа.

На вопросы, сразу же заданные ему по поводу ирландцев Финнегана, которые наверняка не позволят просто так, без борьбы, вышвырнуть себя из газетного рэкета, Реб отвечал, что они со Зби и это возьмут на себя, он лично займется упомянутыми ирландцами и самим Финнеганом а всем продавцам газет остается лишь адресовать этих ирландцев к нему, Антону Беку.

Он объяснил им, как будет функционировать компания, в которой их доля участия составит тридцать процентов. Но чтобы стать акционерами, от них потребуется начиная с 1 августа вносить по полтора доллара, правда, теперь не людям Финнегана, а Зби. Нет, это не рэкет в стиле Финнегана, это совсем другое: эти полтора доллара больше не будут уходить от них безвозвратно; поскольку он хочет их всех сделать акционерами, то эти полтора доллара вскоре станут приносить им прибыль.

Он давал все объяснения на английском, но, зная, что многие его слушатели стали иммигрантами совсем недавно, повторял их на польском, немецком, испанском, итальянском и французском. И даже на идиш.

Он говорил, медленно прохаживаясь среди, них, обращаясь к ним своим спокойным, приятным, размеренным и успокаивающим голосом, проявляя при этом неслыханную силу убеждения, мало-помалу прибирая их к рукам, в фигуральном смысле этого выражения…

Такую силу, что грудь Зби распирала ни с чем не сравнимая гордость: ведь именно он был другом и доверенным лицом такого человека, это он предоставлял ему кров, когда Король жил в Нью-Йорке.

Да и чем они рискуют, уговаривал их Реб, раз от них не требуется ничего другого, как вносить в кассу компании те полтора доллара, что они на протяжении многих лет отдавали ирландцам? А если Финнеган пригрозит обрушить на них свою ярость, то они смогут воспользоваться им, Антоном Беком, как громоотводом.

Цыбульский никогда не слышал имени Дова Лазаруса. Однако именно им Реб Климрод в июле 1950 года воспользовался, чтобы перед ним распахнулись некоторые двери. Возможно, двери столь важных персон, как Мейер Ланский. Лепке Бухалтер, Менди Вейс, Аб Ландау, Бу Вейнберг, Абнер Цвильман, Баггси Чигель и «голландец» Шульц, Сумасшедший голландец, настоящее имя которого было Артур Флегенхаймер.

В июле 1950 года многие из этих людей уже умерли или сидели в тюрьмах, но оставалось еще немало тех — Климрод мог разыскать их, — кто знал Дова и охотно выслушал бы человека, пришедшего от его имени.

В этом единственное объяснение того, что произошло 23 июля, на другой день после собрания акционеров.

— Напомни-ка свою фамилию.

— Юбрехт. Или Бек. Или Климрод. Выбирайте сами.

Перед ними был Эби Левин. Он стал наследником Лепке Бухалтера, казненного в 1944 году за какое-то убийство, и возглавил объединения по производству одежды и предприятия по перевозке грузов, имеющие отношение к швейной промышленности. На несколько секунд он перевел взгляд с Реба на Зби:

— А это кто?

— Он будет официально возглавлять компанию.

— Но за его спиной, конечно, будешь стоять ты? Реб кивнул; в его глазах плясали веселые искорки:

— Да.

— И какова твоя доля?

— Шестьдесят процентов.

— Значит, ты создашь трест, а этот, — он показал на Зби, — станет твоим управляющим?

— Да — А сколько я должен будут заплатить, чтобы войти в твое дело?

— Ничего, — сказал Реб. — Я сам буду платить шоферам, возьму на себя все издержки, если только ирландцы пошевелят пальцем. Вы не потратите ни цента.

— Десять процентов за то, чтобы законно было объявлено о моем участии в деле, так ведь? И ты думаешь, Финнеган заткнется, когда узнает, что за птица твой компаньон?