Будьте осторожней с комплиментами - читать онлайн книгу. Автор: Александр Макколл Смит cтр.№ 12

— Как прошел день? — спросила она, вынимая из шкафа кастрюлю.

— Без событий.

— Совсем?

— Мы репетировали концерт Ричарда Невиль-Таула. Барокко. В Канонгейт-Кирк. Ты придешь?

Изабелла поставила кастрюлю на плиту.

— Да, это записано в моем ежедневнике.

Джейми взял последний выпуск «Скотсмена» и аккуратно его сложил. Он заметил, что кроссворд решен.

— А как прошел день у тебя? — задал он вопрос. Изабелла с минуту колебалась, и это не укрылось от Джейми. Он продолжил с тревогой в голосе: — Что-то случилось?

Изабелла рассеянно смотрела на кастрюлю. Она начала стряпать подливку из муки, масло почти растаяло — лишь крошечная горка возвышалась над желтым морем.

— Уволена, — ответила она. — Отстранена. — Она помешала подтаявшее масло, и горка рухнула в море.

— Я не понимаю.

— Смещена со своего поста, — пояснила она. Затем с улыбкой повернулась к Джейми. — Видишь ли, ты будешь обедать с бывшим редактором «Прикладной этики». Или бывшим в скором времени. Мой пост передают другому. Некоему Кристоферу Даву, профессору философии в университете… где-то там в Лондоне. — Она немедленно почувствовала себя виноватой, что так описала этот университет. Изабелла не одобряла снобизм, распространенный в академических кругах. Старые и богатые учебные заведения смотрели свысока на своих новых и бедных собратьев. Публиковались списки, расставлявшие учебные заведения в определенном порядке: Гарвард, Оксфорд, Стэнфорд, Кембридж, соперничавшие и оттеснявшие друг друга. И они не снисходили до того, чтобы замечать тех, кто находился ниже, — местные университеты с перегруженными работой преподавателями и чересчур старательными студентами. Ей не следовало говорить «где-то там в Лондоне», потому что именно так выразились бы академические снобы. — Я имею в виду университет…

Джейми ее перебил. Он слушал Изабеллу открыв рот и наконец обрел дар речи:

— Но они не могут так поступить!

— Могут, и уже поступили. — Она рассказала Джейми о профессоре Леттисе и его письме. Упомянула также о неуместном дружеском постскриптуме. Джейми поморщился. Изабелла старалась говорить ровным голосом — ей не хотелось, чтобы он знал, как сильно она уязвлена, — но он это понял. Джейми поднялся на ноги и, подойдя к Изабелле, обнял ее за плечи.

— Изабелла…

Она приложила палец к его губам.

— Со мной все хорошо. Правда хорошо. Я ничего не имею против.

— Ты делаешь хорошую мину при плохой игре. Взглянув на него, она покачала головой.

— Лучший из всех возможных миров…

— Да. Притворяешься, что все чудесно, тогда как это не так. — Он сделал паузу. — Да как они смеют? Ты так много работаешь над этим их дурацким журналом…

— Он не дурацкий.

— Над этим их дурацким журналом. Причем даром или почти даром. И вот вся благодарность, которую ты за это получила!

Она снова занялась подливкой, сняв кастрюлю с горелки и начав сыпать в нее муку.

— Но так уж устроен мир, Джейми. Так случается почти со всеми. Ты работаешь всю жизнь на какую-то компанию и в конце дня обнаруживаешь, что кто-то дышит тебе в затылок, мечтая пробраться в твой офис и сесть за твой рабочий стол. А если ты и получаешь благодарность, то она неискренняя. Не от души.

Джейми снова уселся. Он подумал о знакомом фаготисте, которому с возрастом стало труднее играть. Мир музыки тоже может быть жестоким: либо ты берешь высокие ноты, либо нет.

— Значит, ты не собираешься бороться? Не собираешься писать — ну, тем, кому принадлежит журнал? Разве ты не говорила, что где-то там есть издательская фирма? Ты, конечно, могла бы написать им — директору или еще кому-нибудь?

Изабелла задумчиво помешала свою стряпню. Есть люди, у которых никогда не бывает в подливке комков, — она не из их числа.

— Издателей очень мало интересует «Прикладная этика», — наконец ответила она. — Они приобрели журнал вместе со зданием. Однажды они уже пытались продать «Этику» и, вероятно, сделают это снова, если возникнет кто-нибудь с выгодным предложением. Нет, у них нет никакого желания вмешиваться.

— Значит, им все равно?

Изабелла задумалась. Неправильно было бы утверждать, что им все равно: им стало бы не безразлично, если бы журнал вдруг сделался убыточным. Но до тех пор, пока он приносит хотя бы минимальный доход, они предоставляют заниматься им редакционной коллегии. Изабелла объяснила это Джейми.

На несколько минут воцарилось молчание. Изабелла помешивала подливку, а Джейми то отгибал, то загибал уголок той страницы «Скотсмена», на которой помещались некрологи. «У него были глубокие познания в авиации, — прочел он. — А его склонность к театральным жестам стала легендарной. Однажды, произнося речь на обеде, он предложил купить авиалинию, которая…» Жизнеописания в некрологах такие красочные, что по сравнению с ними жизнь живых кажется куда прозаичнее. Кто бы объявил о намерении купить авиалинию? По-видимому, кто-то объявлял. Людям — отдельным индивидуумам — принадлежали авиалинии, суда, небоскребы и огромные земельные участки; либо совсем ничего, как Ганди перед смертью. Джейми в детстве подарила книгу о Ганди тетушка-идеалистка; она показала ему фотографию вещей, принадлежавших Ганди перед смертью: очки, белая набедренная повязка и скромные сандалии. «Но когда покидаешь этот мир, не берешь с собой даже такую малость, Джейми, — сказала она. — Помни об этом». А он все не мог оторвать взгляд от фотографии, и ему почему-то хотелось плакать. Было жаль Ганди, которому принадлежали лишь эти немногочисленные вещи и которого уже не было в живых.

— Почему ты не подаешь на них в суд? — спросил Джейми.

Изабелла как раз собиралась попробовать подливку. Она застыла, не донеся ложку до рта.

— Подать на них в суд за что? За несправедливое увольнение?

— Да, — ответил Джейми. — Заставь их заплатить за то, что они от тебя избавляются. Пусть заплатят за это.

— Все не так просто, — сказала Изабелла. — И я даже не уверена, могу ли я считаться служащей. Ведь я занята не полный рабочий день.

Джейми не убедили ее слова.

— Ты могла хотя бы попытаться.

Изабелла покачала головой.

— Это было бы унизительно. И мне не нравится сама мысль о тяжбе. Положительно не нравится.

— Сделай это, Изабелла, — настаивал он. — Не позволяй им вытирать о тебя ноги. Ты должна за себя постоять.

— Я не могу.

Джейми пожал плечами:

— И все же подумай об этом. Пожалуйста, просто подумай.

— Хорошо, — уступила она. — Непременно.

И она подумала об этом позже, ночью, когда Джейми лежал рядом с ней в темной комнате. Она размышляла, глядя на него, такого красивого, вытянувшего руку на подушке. Она могла бы поступить так, как он предлагает, и нанять самых дорогих и красноречивых адвокатов — сливки шотландской юриспруденции. Она могла бы оплатить зрелище в суде, где ее адвокаты заткнули бы за пояс адвокатов «Прикладной этики», которые им в подметки не годятся. Но она отказалась от этой мысли, поскольку в ее намерения никогда не входило использовать против кого-то финансы, доставшиеся ей по наследству. Если бы она разбогатела благодаря собственным усилиям, дело обстояло бы иначе. Но это было не так, и поэтому она не нарушит правила, установленные ею для себя. Порой это было трудно, очень трудно. Это походило на то, как альпинист берет себе за правило каждый день преодолевать определенное расстояние, хотя воздух разреженный и трудно, так трудно заставить мускулы подчиниться…