Цвингер - читать онлайн книгу. Автор: Елена Костюкович cтр.№ 126

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Цвингер | Автор книги - Елена Костюкович

Cтраница 126
читать онлайн книги бесплатно

Но он не учел, что в Советском Союзе будет основан Институт мировой литературы. Через сотню лет после Достоевского этот почтенный институт в лице той самой докторши наук со всеми ее аспирантами провозился немерено, в результате клочочки расправили, разгладили утюжком, прочли, защитили диссертации и напечатали достаточно курьезный в «Литературном наследстве» том.

Ну а предприимчивый Кобяев, не гнушавшись тем, что Достоевский почил куда давнее семидесяти годов, и, следовательно, его права теперь бесплатны, этими правами по всему миру торгует. Да, вот продает Кобяев «Истинный вариант Карамазовых, в архиве Достоевского отысканный», и никто не возразил.

Ради понта каждый Франкфурт Кобяев претендует на встречу с «Омнибусом», крупной инстанцией по документам. Шеф Бэр по этому поводу высказал свой вердикт:

— Встречайтесь, Зиман. Зажмите нос и все-таки с Кобяевым встречайтесь. Знакомство сомнительное, однако в определенных обстоятельствах может оказаться для нашего дела полезным.

Кобяеву явно жал галстук, а пуще того — сорочка с воротником на пуговках. Он дернул шеей раз-другой и с раздражением выпалил вдруг, глядя через Викторово плечо:

— Вы, кстати, слышали, что Александр Николаевич Яковлев умер?

— Как! Что вы! Господи, почему? Это наш друг, не говоря уж партнер! Это друг Бэра! Да и я его знаю сто лет. В девяностые работал с ним переводчиком.

— Да, Александр Яковлев. Идеолог горбачевской перестройки. Однозначно.

— Александр Николаевич… С бровями-кисточками! Сколько же ему было?

— Да порядком уж, восемьдесят один. В России так долго не живут.


Именно Яковлев в восемьдесят пятом, как только его вернули из канадской опалы и сделали заведующим отделом пропаганды ЦК, позволил выйти тем первым перестроечным публикациям, которые опьянили интеллигентов и подействовали на них как кислородная подушка.

Снятие запрета с имени Гумилева! Выход фильма «Покаяние»! Телемосты Познера!

Не будь Яковлева, нипочем бы советская публика не получила это на заре горбачевизма.

Именно Яковлев передал Бэру закрытое дело Еврейского антифашистского комитета и позволил Бэру начать работу с архивами. А ведь в первые времена просочиться в постсоветские архивы было невообразимо. Приходилось или ограничиваться самодеятельными коллекциями, или прибегать к двусмысленным посредникам вроде Левкаса. Кстати, теперь архивы снова закрывают, в первую очередь — следственные дела. Того гляди, опять к Левкасу идти придется. У Левкаса можно что угодно вызнать и что хочешь получить! Левкас умеет ловко сервировать: журналисты и издатели, покупающие у него документы, думают, будто сами заприметили эксклюзив в трудной русской стране. В пятьдесят восьмом не кто иной как Левкас передал западным журналистам стенограмму исключения Пастернака. Явно по «верхней» наводке подсунул, а как еще.

Людям щепетильным претило зависеть от этого гешефтмахера. Бэр имел доступ к бумагам самостоятельно, без всякого Левкаса. До сих пор имел. Благодаря Яковлеву. Особенно с тех пор, как тот стал председателем Комиссии по увековечению памяти жертв репрессий. Да и по-человечески дружили. Смерть Александра Николаевича будет для Бэра ударом, когда он узнает завтра.

Нет, то есть как… завтра?

Известить Бэра надлежит немедленно.

Надавил кнопку, вслушался — автоответ.

Кобяев уже тянул шею, через его плечо вымахивая кого-то нужного. Видно, из вежливости без досвидания не уходит.

— Яковлев был еще и умный человек, — бормотнул Виктор. — Не забыл я, как после краха антигорбачевского путча он вышел на трибуну и сказал: «Вот вы здесь все празднуете, радуетесь этой победе, но имейте в виду, номенклатура у вас эту победу отберет». И до чего же он провидцем оказался.

Викторов собеседник странно глянул.

Одна из пуговиц вдруг отлетела с комарьим звоном.

Кобяев нырнул на дно толпы и мигом скрылся из Викторовых глаз.


Вика на очередном аппойнтменте. Вот он обсуждает план выпуска стопятидесятитомной русской серии, спонсируемой правительством России, со знаменитым литературным агентом из США, ловкачом Бэткинсом. Тот благодушествует в голубом креслице «Франкфуртера», заказав на низкий стол тоник, сэндвич и белое вино.

— Государство поддержит. Федеральное агентство по делам печати, — вещает Бэткинс. — И еще я говорил тут с Кобяевым, у него остроумная мысль. Определенное количество экземпляров он готов забрать под себя и изготовить переплеты по индивидуальным заказам, с золотым и блинтовым тиснением и гербами заказчика на крышках…

— А что, в России уже есть заказчики с гербами?

— Кобяев предлагает пакет, рисует им заодно фамильный герб. Как он выражается, логотип.

— А состав серии?

— Авторитетный комитет издателей США. Деньги дает Госкомпечать России. Американцы гурьбой бегут, кто опередит.

— Бэткинс, в этом случае вы не будете иметь контроля над ситуацией.

— Да? Интересно. Я тут ездил в Москву и встречался с господином Левкасом, он видит иначе.

— Как, опять?

— Что опять? Господин Левкас сказал, пора отрешаться от заскорузлых штампов и что в качестве заинтересована и нынешняя российская власть. Рекомендовано создавать позитивный образ России. Ну, естественно, правдивый и всесторонний. Однако без перегибов и клеветнических домыслов… Ну что вы хотите, Виктор. Действительно новые времена. Нечего падать в обморок. Новые времена! Оплаченные российским правительством программы выполняет «Ардис», в прошлом несгибаемое и неприступное издательство, издательство Набокова.

— Да. Если уж даже вы считаете, что в обморок падать нет причины — это действительно… м-м-м…. Без Левкасовых шашней не обошлось?

— Да, именно по совету Левкаса мы с издателем Кобяевым подписали аккорд.

— Вы хорошо знаете Левкаса? — спросил Виктор.

— А кто на этом свете хорошо знает Левкаса?

— Вы часто видитесь с ним в Москве.

— Ну, знаю то же, что и все. Сомнительная личность с огромными возможностями, провокатор, двурушник. В свое время продвинул в печать протоколы исключения Пастернака из Союза писателей.

— То есть сам участвовал в травле, когда гвоздили нобелевского лауреата, вываливали в дерьме, доводили до инфаркта. А потом нажился, перепродав в зарубежную печать стенограмму собственного непотребства.

— Да, да, мне рассказывали так.


Тебе все рассказали, думал Вика. И все же, Бэткинс, ты с ним готов работать. И не за спасение жизни — всего лишь за спонсорские выплаты.

А Левкас, что Левкас. Он-то ни стыда ни совести отродясь не имел. Стремился в основном с кумирами, «совестью и честью» нации чаю напиться. И достиг цели. Дотянулся до рукопожатий и американских, и любых. Это даже не изумляет. То есть изумляет, но не сильней, нежели чаепитие Солженицына с Путиным.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению