— Как же мне тебе помочь, если ты меня гонишь?
Бергер долго смотрел на него. Взгляд прояснился и на секунду перестал быть насмешливым. Потом он положил свою руку на руку Одда, о чем Одд давно мечтал.
— Знак глубочайшей дружбы, Одд, когда ты хочешь помочь другу закопать труп.
— Нет, — возразил Одд и встал, потом снова сел на подлокотник рядом с ним. Уже не в первый раз за последние недели Элиас так говорил, и теперь он придумал ответ: — Знак глубокой дружбы, когда помогаешь ему этот труп откопать.
Но Бергер провалился в кресло, не говоря больше ничего, и снова уставился в потолок.
«Помочь ему, — подумал Одд. — Вот что надо сделать — помочь ему выбраться из этого. И не думать потом. Нет этого „потом“».
13
Среда, 31 декабря
Спускаясь в лифте с шестого этажа Полицейского управления, Роар Хорват думал о предстоящем допросе. Он, как всегда, поставил себе цели, что следует прояснить. Конечно, эта программа была гибкой и не должна была помешать другим значимым вещам, которые могли всплыть по ходу. Он потратил утро, чтобы еще раз просмотреть стопку протоколов допросов. Он перечитал рапорт, который один из полицейских в следовательской группе составил по истории убитой женщины, и внес ряд дополнений и собственных записей. В голове он подытожил самые важные вопросы, которые следовало задать сестре Майлин Бьерке.
Выходя из лифта, он ее заметил. Она стояла в нескольких метрах от проходной, посреди зала. Когда он протянул руку и представился, он вдруг почувствовал себя совершенно неподготовленным. Ему пришлось напрячься, чтобы удержать ее взгляд. Позже он обнаружил, что не расслышал ее ответа. Он допрашивал много молодых женщин, некрасивых и красивых, а большинство средних. Он должен был уже стать профи и не давать таким чувствам брать над собой верх. Он выпрямился, разворачиваясь, и прошел вперед. «Соберись, Роар, — скомандовал он. — Концентрация пятой степени».
— Соболезную, — догадался сказать он в узкой кабине лифта.
Она была почти с него ростом. Волосы рыжевато-каштановые. А глаза такие зеленые в резком свете лампы…
Она опустила взгляд и не ответила.
— Близким, наверное, сейчас очень тяжело.
Роар считал себя вполне ничего, когда дело касалось разговора с людьми в непростых ситуациях. Теперь же он чувствовал себя слоном.
Он закрыл за ней дверь в кабинет и почувствовал легкий аромат парфюма. «Соберись, Роар, — повторил он раздраженно. — Концентрация восьмой степени». Десятая степень была крайней в шкале сил, затрачиваемых на то, чтобы Роар Хорват собрался.
Она была в обычной одежде, отметил он про себя, когда занял место за письменным столом. Демисезонная куртка, явно ей велика. Под ней зеленый шерстяной свитер. Черные брюки, не сильно в обтяжку, и сапоги на высоком каблуке. Она была совсем не накрашена. Руки узкие, пальцы длинные и тонкие, с ухоженными ногтями. Роар повторил про себя описание, и от этого стал лучше справляться с ситуацией.
— Мы пытались найти вас несколько дней, — начал он. — Никто не знал, где вы.
— Кто это никто? — спросила она. Голос был спокойный и очень глубокий.
— Ваши родители. Они не видели вас с Рождества.
Он был удивлен, что она в первые дни шока и сомнения не была вместе с самыми близкими.
— Когда вы в последний раз видели сестру? — поинтересовался он.
— Летом, — ответила Лисс Бьерке и посмотрела прямо на него.
Он уже привык к ее взгляду.
— Наверное, у вас были не очень близкие отношения?
Лисс Бьерке провела замшевыми перчатками по бедру:
— Почему вы так думаете?
— Ну… У братьев и сестер бывают разные отношения.
— А у вас есть сестра или брат? — спросила она.
Допрос длился уже несколько минут и принял совершенно другой оборот, чем он намечал, но он не стал отметать ее вопрос и ответил:
— И сестра, и брат.
— А вы — старший.
— Угадали, — улыбнулся он.
— Майлин значит для меня больше всего на свете, — сказала она резко. — Я видела ее не так часто после того, как переехала в Амстердам, но мы общались, как прежде.
— Понимаю, — вмешался Роар. — Должно быть, ужасно…
— Насколько я знаю, вы не священник и не психолог, — прервала его Лисс Бьерке. — Я пришла сюда отвечать на вопросы, которые, может быть, помогут вам найти решение.
«Соберись, Роар», — подумал он еще раз и повернулся к компьютеру. Он достал список вопросов, приготовленный заранее, перечитал его сверху донизу. Теперь стало лучше. Надо размотать контакты между сестрами в последние месяцы. Они говорили по телефону минимум раз в неделю. И еще постоянно слали СМС. Лисс Бьерке показала ему некоторые, и голос ее снова стал спокойным и глубоким. Роар между тем понял, что должен двигаться с осторожностью.
Последнее сообщение от сестры было отправлено в четверг, одиннадцатого декабря. «Еду с дачи. Всегда думаю там о тебе. Не занимай праздник Ивана Купалы на будущий год. Позвоню завтра».
— Что значит это сообщение про праздник? — спросил Роар.
Лисс Бьерке сначала задумалась, потом сказала:
— Она собиралась замуж.
Роар записал.
— За кого? — выпалил он.
— Не говорите мне, что не знаете, с кем она жила, — нетерпеливо ответила Лисс Бьерке. — Он был на допросах по меньшей мере трижды. — В ее голосе снова прозвучало раздражение.
— Значит, за Вильяма Вогт-Нильсена, — кивнул Роар.
— Майлин была не из тех, кто живет с одним и в то же время планирует свадьбу с другим, — прокомментировала Лисс Бьерке, и Роар признал ее правоту.
Он уже начал привыкать к ее сменам настроения. Она была немного странной, отметил он, что неудивительно для женщины с такой внешностью. Он планировал перейти к вопросам о роде ее деятельности в Амстердаме, но оказалось, ей не нужно говорить о себе. Во всяком случае, не с ним.
— Вы были раньше знакомы с Вильямом Вогт-Нильсеном? — спросил он вместо этого.
Она посмотрела на него скептически или, может, уничижительно, будто собиралась развеять и этот вопрос, но ответила:
— Я увидела его впервые, когда приехала домой. Две недели назад. — Не успел он спросить еще, она сказала: — Вы хотите знать, что я о нем думаю? Мог ли он сотворить такое с Майлин?
— А что вы думаете?
— Хотя он был у моих родителей, когда она исчезла? Хотя им с Майлин было хорошо вместе? — Она слегка покраснела.
Он подумал о ее манере защищать возлюбленного сестры. Надо проверить, действительно ли они не были раньше знакомы.
В дверь постучали, потом появилась голова Викена. Заметив Лисс Бьерке, он вошел. Как всегда, он был отлично одет — темно-синий блейзер, а под ним белая рубашка — и мог сойти за солиста биг-бенда. Несколько секунд он стоял и смотрел на нее.