Банкир - читать онлайн книгу. Автор: Петр Катериничев cтр.№ 124

— Семейное предание. Кстати, портрет того, что был повеса, я видел в Зимнем дворце в Питере — в комнате героев Отечественной войны двенадцатого года. Знаешь… На меня похож… Только у него лицо понаглее будет и усы роскошные…

— Не обольщайся. Я уже тебе говорила — от недостатка скромности ты особенно не страдаешь.

— А я вообще ни от чего страдать не хочу.

— Никто не хочет, а приходится.

— Все потому, что главный враг человеку — он сам.

— Ты — тоже?

— А чем я хуже других?

— Успокойся — ты лучше. Просто — лев пустынь! Король джунглей! Заслуженный нырок Черноморского флота!

— Вот это правильно. Правду я готов выслушивать в глаза в любом количестве! Хорошее качество для финансиста, скажи?

— Очаровательное…

— Ну да… Отец принес перстень, попросил, чтобы я его надел, он пришелся мне впору. Отец сказал: «Всегда носи его с собой. Он тебя выручит. Из самой пропащей ситуации». И снова попросил поставить Римского-Корсакова…

— Папа у тебя был склонен к мистике?

— Да нет…

— А ты? Ведь перстень же носишь…

— Знаешь, так получилось, что после нам поговорить больше не пришлось… А все мы время от времени ощущаем вину перед родителями: ведь не так уж и сложно было сделать их жизнь чуточку… счастливее, что ли… Пока они были живы…

Просто — больше внимания, и все… В общем… Да, я ношу этот перстень постоянно. Как он просил. Сначала это меня смущало, было не принято… Потом — все привыкли.

— А сейчас — ив моду вошло.

— Вот именно. А совсем недавно… Совсем недавно я узнал, что камень достаточно дорогой. Вернее — очень дорогой. Чрезвычайно.

— Даже для финансиста?

— Деньги — и в Африке деньги. Раньше мне и в голову не приходило оценивать кольцо — ведь продавать камень я не собирался ни при каких обстоятельствах…

— И откуда узнал?

— От Михеича. Он здорово в камнях разбирается. Да и… Действительно, так может быть. Перстень, по рассказу отца, был подарен какому-то совсем уж дальнему Дорохову, прапращуру, графом Орловым.

— Тем самым?

— Да. И связан был с темной историей вокруг престолонаследия и объявившейся в Италии княжной… Орлов тогда специально, по поручению Екатерины, отбывал в Неаполь, влюбил в себя эту принцессу и привез ее в Россию… На пожизненное. Какова роль в этом Дорохова и правдива ли вообще эта легенда — узнать невозможно. Да и незачем. Единственное, о чем я знаю, — Орлов знал толк в камнях, скакунах и борзых.

— А в женщинах?

— Наверное, да. Только… Что-то мне кажется, ценил он их куда ниже, чем борзых.

— Как знать…

— Да… Как знать…

— А вообще — очень может быть. Мужчины, особенно красавцы, занимающие еще в молодости посты при дворе, нередко так озабочены собственной значимостью, избалованы доступностью окружающих женщин, ослепленных блеском их славы, что сей «предмет» не кажется им достойным внимания…

— Может, и так.

— А зря. Ты подумай, кто бы заметил голого короля, если бы рядом была голая королева!

— Железная логика!

— Железная логика — у Маргарет Тэтчер! У меня — обычная, женская.

Основанная на интуиции и здравом смысле. Эвита Перон была любимицей Аргентины, и кто знает, достиг бы диктатор таких высот, если бы не она. Не согласен?

— Естественно, согласен. А откуда ты знаешь про Эву?

— Кино смотрела.

— А-а-а…

— Что — а-а-а?..

— Да ничего.

— Не-е-ет. Ты это как-то произнес… А если б я сказала: монографию про Перона читала — было бы краше?

— Слушай, Ленка, что завелась-то? Ты чего, феминистка?

— Да нет. Мне, как нормальной русской бабе, хочется зависеть от мужчины любовью к нему… И — его любовью ко мне. Вот и весь феминизм. Просто мужчины часто несправедливы к нам…

— Наверное, так оно и есть.

— Слушай, а над чем ты работал у Кришны? — спрашивает Лена, меняя тему с логикой нормальной девчонки.

— Я же тебе сказал… Подробности?.. Подробности не очень интересны, финансы — сфера вполне специфическая, чтобы кого-то интересовал процесс собственно бухгалтерии… А переговоры с партнерами — как везде: я из-за границ не вылезал…

— То есть ты не знал ничего такого, что могло бы стоить твоей жизни?

— Знаешь… Мир денег специфичен: там даже доллар может быть ценой в чью-то жизнь.

— Ну, это… — пожимает плечами девушка.

— Общие слова?

— Да вроде того. Скорее, может быть, ты случайно узнал что-то чрезвычайно важное…

Вспоминаю. Отвечаю искренне и твердо:

— Нет. Ничего.

— Хм… Ты вполне мог не придать этому значения.

— Лена… Я — хороший профессионал в своем деле. Если подумать — блестящий.

Девушка порывается что-то сказать…

— Погоди. Не важно, большое у меня самомнение или не очень… Просто это так. И «что-то важное» я бы не пропустил.

— Знаешь, со всеми бывает… Человеку свойственно ошибаться.

— Но банкирам несвойственно прощать ошибки. В денежных делах нет места сантиментам. И ошибки не прощают. Никогда.

— Сурово.

— Но справедливо. Работа такая: на войне — как на войне.

— Тогда, может быть, тебя просто подставили? Вместо кого-то другого?

Пожимаю плечами:

— Все может быть.

Лена курит и смотрит в окно. Ночь окрасила все двумя цветами — черным и серым… А мир — мир не так одноцветен… «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан…» Бокал с многоцветной жидкостью… Коктейль «Флаг»… И — капля пурпурного вина, искрой проходящая через все слои…

Да!

Вот именно за этим я и был больше всего нужен Кришне! Я — случайный фактор, я — тот самый джокер, обряженный в царский пурпур, на меня кинулись, как на главного Дирижера неведомого мне оркестра, в то время как настоящий Маэстро, Кришна, беспроигрышно ведет свою партию! И — бесстрашно, как и подобает полководцу, жертвует пеш-кой ради позиционного выигрыша и, следовательно, победы во всей партии… Ну что ж… Понять это я могу, а простить?.. На войне — как на войне.

Расчет Кришны оказался изящен и прост. С одной стороны — фамилия.

Финансовые зубры старшего поколения не могли не слышать о Дорохове-старшем, Петре Юрьевиче… Он в свое время был вхож в самые высокие кабинеты и на любые этажи… Если он и занимался финансами, то какими?.. Мне это неизвестно.

Второе. Сам я — человек шебутной и непредсказуемый, показавший себя активным «новым русским» со старой родословной. Кришна — теневой финансист — старался не афишировать наши контакты, но… Но — и не скрывал особенно их!