Время барса - читать онлайн книгу. Автор: Петр Катериничев cтр.№ 36

Лир поднял со стола золотой колокольчик, позвонил; он недавно завел это новшество; вызов слуг даже в кабинет колокольчиком, вместо обычного зуммера интеркома, символизировал для него свободное время, время отдыха, и, нужно признаться, самые светлые идеи приходили к Лиру именно в эти предвечерние часы.

Вошла женщина, Лир разлепил тонкие губы, произнес тихим, лишенным всякой интонации бесцветным голосом:

— Чай с лимоном и булочку.

Женщина удалилась; снова она появилась через пять минут: ровно столько нужно, чтобы дать хорошему чаю настояться. Вкатила тележку, умело сервировала столик: стакан крепкого, цвета темного янтаря, чая, две тоненькие дольки лимона, горячая свежая булочка, кусочек масла и сто граммов красной икры на льду.

Сервировав стол, женщина удалилась; Лир додумал, открыл шкаф, достал бутылку коллекционного-"мартеля" урожая 1919 года, налил буквально глоток в маленькую рюмку… Ценителями принято наслаждаться таким коньяком из специальных коньячных «капель», но Лир был человеком прежнего времени; езду нравились двадцатипятиграммовые тоненькие рюмки нежнейшего венецианского стекла, чуть расширенные кверху… Он поднес рюмку ко рту, вдохнул аромат, сделал маленький глоток, с удовольствием ощущая, как словно горячее солнце, напитавшее лозу своим теплом задолго до его рождения, согревает его теперь… Не торопясь, смакуя, разжевал лимон, наслаждаясь на этот раз контрастом вкусовых ощущений… И только потом присел к столику, разрезал горячую еще булочку, намазал взбитым маслом, положил сверху грубого камчадалского посола икры, откусил, медленно разжевал, запил терпким горячим чаем.

Часы пробили десять вечера. Лир закончил легкий ужин и уже собрался было просмотреть бумаги на завтра, как зазвучал зуммер и секретарь доложил:

— Глостер прибыл для доклада.

Лир встал, покинул комнату отдыха, прошел в кабинет — длинный, современный, обставленный в стиле хай-тек; уселся за черный, матово блестящий стол, огромный, как футбольное поле, положил перед собой чистый лист бумаги, взял в руки перо. Задумался на мгновение и единым росчерком нарисовал первого чертика: он был вертлявым и ехидным, но оскаленное рыло и горящие ненавистью глазки выдавали его совсем не сказочную, звериную сущность. Рисунком Лир остался доволен. Нажал махонькую кнопочку на пульте управления, приказал:

— Пусть войдет.

— Ну и что радостного ты мне сообщишь, Глостер? — Старик поднял выцветшие глазки, глядевшие из-под жестких кустиков бровей зорко и сторожко, как два затаившихся зверька. Вот только… Глостер знал, это игра, и ничего больше. Лир всегда желал представить себя этаким запростецким малым, вроде мелкого купчинки, озабоченного важным барышом, и ничем более; но Глостер давно подозревал, что выгода всегда, а теперь в особенности, была для Лира второстепенной: более всего остального его волновала игра. И теперь «затаившиеся зверьки», плясавшие в глазах Лира этакими шаловливыми, но не опасными дьяволятами, означали только то, что он продолжал играть, даже с ним, Глостером! Тот зверь, что сидел в этом маленьком старике, был уродлив и беспощаден; время от времени он проглядывал из обжитой обители смертным зрачком пистолетного жерла, и тогда Глостер испытывал жуткий, суеверный страх, какой испытывают люди во сне, видя бесплодность и обреченность своих усилий спастись.

— Операция по Ландерсу прошла успешно. Операция по Батенкову… озадачилась рядом непредвиденных осложнений, — начал доклад Глостер.

— Это я уже знаю, — оборвал его Лир. — Сейчас я хочу узнать детали. И давай-ка начнем с того, что ты называешь «успешная». А потом поговорим и о провальной.

— Вряд ли это стоит считать провалом…

— Это мне решать, Глостер, — жестко перебил его Лир. Он сидел так же неподвижно, фразу произнес тихим слабым голосом… Но Глостер почувствовал, как спина мгновенно покрылась липкой испариной. И это у него, человека, проведшего на войне всю жизнь и переправившего в царство теней стольких недругов, что…

Мистический страх, охватывавший Глостера при общении с Лиром, не поддавался никакому объяснению; у Глостера даже создавалось впечатление, что старик хорошо знает эту свою способность — внушать собеседнику не просто трепет, но ужас! — и умеет дозировать волну страха, от него исходящую. Люди, бывающие в этом кабинете, слишком неоднозначны: один, почувствовав такое, сломается, пойдет на все мыслимые уступки и выскочит шелудивым побитым псом, с поджатым хвостом, радостный уже тем, что живой… Другой — смирится с непознаваемым и станет выполнять свою работу. А третий… Нервы могут сдать, и кто-то свернет старому колдуну шею, как суповому цыпленку! Что там говорил Дик о маразматиках-интриганах и молодых заговорщиках? Мысль красивая…

— Не пребывай в эйфории, — прервал его размышления скрипуче-ироничный голос Лира. — Падать будет больно.

Вновь испарина обметала спину Глостера; ему вдруг показалось, что этот колдун угадал его мысли, все, до последней запятой…

— Ну так что Ромочка Ландерс? И удалось ли увязать его людишек за нашей мастерицей стрельбы?

— Вы имеете в виду Егорову?

— Нет, Афину Палладу! — Лир оскалил безукоризненные фарфоровые зубы в ухмылке. — Что-то ты, Глостер, нервный сегодня. Устал? Не выспался?

— Виноват. Дорога измотала.

— Дорога… Хорошо, что не последний путь. — Лир скрипуче засмеялся, склонился к столу, что-то вертя на листочке. — Хватит прелюдий. Соберись, Глостер. К делу.

— Виноват, — скова повторил тот, вытянулся перед столом, и, как ни странно, это придало ему уверенности. — Роман Ландерс был убит двумя пулями в голову в ночном клубе.

— Ирэн сработала отлично.

— Да. И ушла чисто. Как и предполагалось, людям Ландерса и местным браткам подставили Егорову. Догонялы слопали дезу без соли и пыли, разом, да и немудрено: девчонка, эта Егорова, прямо во дворе злачного клуба надавала по причинному месту одному из бодигардов, а в гостинице открыла сезон охоты: трое погибли, четверо раненых, не считая испуганных.

— Славно. Где она сейчас?

— Скрылась.

— Ах, какая девка, Глостер, какая девка! Жаль, для моей коллекции старовата: слишком мятого думает. Но как действует!

Глостер смотрел на зарумянившиеся щечки Ляра и недоумевал: дедушку что, запоздалый климакс так скрутил?! Его восхищение было похоже на восхищение избалованного коллекционера редкой, сработанной иноземным мастером-виртуозом фарфоровой куклой или компьютерного фаната — образцовой программой, пусть закодированной другим мастером, но оттого не менее изящной и технически совершенной.

Лир тихо сиял, глядя в пустое окно. Что представлялось его взору?

Неведомо. Какое-то время он молчал, подытожил:

— Гены.

— Простите?..

— Гены. Барсы рождаются в этом мире не так часто.