$амки - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Анохин cтр.№ 16

На этот раз речь шла о двух путях развития страны. О рабовладельческом, то есть олигархическом, когда большая часть населения живет совсем на ином уровне, чем элита, не допускающая в свои ряды никого. И о феодальном, когда действует вполне демократический принцип «если можешь – возьми». По всему, разумеется, выходило, что феодальная стая – единственно возможная форма существования, дарующая каждому равные возможности и права, что в свою очередь и является полной свободой и настоящей справедливостью.

– А деньги с людей снимать справедливо, да? – пробурчал Беседа.

– А дорожные правила нарушать?

– Так ведь они не нарушают… Тут даже Леха не выдержал:

– Если не нарушают, значит, и не платят. Им никто на дорогу смотреть не мешает. Все, заткнулся! Едем к Перстню. А потом покатаемся маленько.

– Не дергайся, сиди как сидишь. Ща покатаемся маленько, а потом мы тебя развяжем и поговорим…

Он понял, что сидит в машине на заднем сиденье. С боков его прижимали двое. Наручники, щиколотки связаны, на глазах повязка.

В салоне было душно и накурено, видимо, окон не открывали, а кондиционера не было или не работал.

Соседи молчали. Ехали, похоже, долго – час, два? Во тьме время остановилось. Затекли ноги, саднили запястья. Во рту пересохло, затылок гудел от удара – кирпичом они, что ли?

Вот съехали с ровной трассы, покатили по колдобинам. Тормозим. Остановились.

Ему развязали ноги.

– Вылазь спокойно, поддержу…

Затекшие ноги непослушно заплетались, сильные лапы подхватили и поволокли его вперед. Он несколько раз споткнулся, выматерился.

– Ступеньки! – предупредил кто-то.

Шаг, другой. Скрипнула дверь. Еще три шага.

– Прибыли.

Повязка упала с лица.

Он несколько раз моргнул. Но неяркий свет единственной лампочки, освещавший большой неуютный холл, не ослеплял. Даже радовал.

– Вперед.

Они прошли через допотопный турникет вахты. Скучающий охранник безразлично скользнул взглядом по лицу Михаила, демонстративно не задержался на наручниках и, видимо привычно, уставился в потолок.

Впереди шагал сутулый невысокий парень в белой майке, спортивных штанах и натянутой на нос бейсболке. По виду – хлюпик, прикинул Михаил, но движения точные, уверенные, наверняка жилистый и верткий, хоть и не спортсмен. А эти барбосы по бокам – типичные качки. Тупые и здоровые, как кони. Последний, сзади, скорее всего, их бригадир. Его Михаил ни видел, но ощущал затылком: этот самый опасный.

Где мы? Старая фабрика или завод, наверно. А это – административный корпус.

Они долго блуждали по пустынным темным коридорам, эхо шагов гулко отдавалось от высоких серых стен. Спускались и поднимались по щербатым запыленным лестницам со сломанными и кривыми перилами, пересекали площадки, освещенные лишь еле пробивающимся сквозь никогда не мытые окна вечерним светом.

Катакомбы какие-то… А ведь здесь когда-то работали люди. Интересно, что же такого они могли наработать? Неудивительно, что совок развалился, в таких условиях экономическую мощь не особо создашь… Господи, о чем это я?..

Идущий впереди наконец распахнул одну из дверей, ничем не отличающуюся от полусотни уже пройденных, нырнул внутрь. Качки остались снаружи, а последний подтолкнул Михаила вперед и встал сзади, заслоняя проем.

Леси не было.

Зато сразу впечаталось – в таком мурье еще не приходилось вести ни стрелок, ни терок. Стены, когда-то замазанные традиционно-салатной краской, с дырами от давно вывалившихся гвоздей, стеллаж со сломанными полками, стенной шкаф без одной дверцы. Одно окно наглухо законопачено косым квадратом фанеры, через другое, треснувшее и запыленное, был виден внутренний двор: проржавевший покореженный трактор, груда металлолома, щербатый асфальт, полуразвалившаяся трансформаторная будка, гора мусора возле покосившегося бетонного забора. Унылый промышленный пейзаж, каких в стране до сих пор миллионы. Три сдвинутых стола, будто из заводской столовки, три стула из казармы штрафного батальона и длинная скамья, на которую не рискнешь сесть без металлической прокладки. Словно сделана на занятии в кружке юных столяров.

Засиженная мухами лампочка тоже то ли из отходов секции юных техников, то ли из анекдота «Света не давала».

На подоконнике поигрывал неизвестно откуда взявшейся бейсбольной битой невысокий качок. Амбал сзади – рослый бритый слоненок татарского типа со шрамом на подбородке – перекрывал ход к двери. За столом спиной к Михаилу поблескивал залысинами мэн в сером костюме – неужели весь день так парился или только к встрече оделся? Этот прикид, неброский черный кейс, солидно загнутые дужки за ушами позволяли, даже глядя сзади, оценить недешевый расходник на услуги юрисконсульта.

А прямо напротив стоял незнакомый брюнет – только в России такое сочетание возможно – в летней китайской футболке-сеточке, золотых очках, с «Ролексом» на левой руке и пээмом в правой. Растянутая белозубая улыбка, неумелое покручивание пистолетом, нервное покачивание с каблука на носок, а главное, лезущие из ушей понты выдавали неуверенность, плохо спрятанную под накрученной наглостью.

– Люди обижаются, Ученый, – негромко сказал брюнет. – Шесть кидняков за два месяца – перебор. Сказать тебе, кому ты на пять копеек наступил?

«Скажи», – чуть не сорвалось у Михаила. Но он промолчал. Ясно, что этого вопроса ждут и ответ продуман заранее. Каждое слово теперь станет зацепкой, поэтому, чем меньше здесь аудио, тем лучше.

И суть вовсе не в том, что никаких кидняков не было и в помине. А в том, что эта мразь, кем-то нанятая, непременно должна что-то сказать – все равно что, лишь бы зацепить, развязать Михаилу язык, а дальше гнуть и гнуть. Только гнуть-то незачем – у них Леся. И они ждут, когда он спросит про нее. Только этого не будет.

– Чё молчишь, я не понял, типа? – послышалось сзади. – Не с тобой говорят, что ли?

Увесистый толчок между лопаток заставил Михаила шагнуть вперед. Качок с подоконника соскочил на пол, приподнял биту и выдвинул нижнюю челюсть. Юрисконсульт опустил плечи, спрятав лицо в ладони. Вряд ли от переживаний, сочувствия или стыда – наверняка по какой-то другой причине.

– Стоять пока, – куда-то в воздух бросил брюнет. – Меня слушать.

Выдержав паузу, он заговорил снова:

– Правильно, Ученый. Зачем имена повторять, не надо этого. Но ты ни хера на этот раз не угадал: думал, серьезные, солидные люди, х… им до тебя, можно кинуть – не заметят? Зря так думал. Не в девяностые живем, никто сейчас борзеть не позволит…

Да уж, не девяностые. Только косишь ты именно под них. То ли по уму там навсегда застрял, то ли амплуа у тебя такое. Но Михаил уже решил – молчать! Делать что скажут, пока не отдадут Леську. А потом вернемся к вопросу, кто не угадал и кому не позволят борзеть. Заодно выясним, что за «серьезные люди» дали флаг под прикрытие. Это ведь тоже неправильно, за это тоже ответить положено.