Колдуны и министры - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Латынина cтр.№ 45

Страшный алхимик забрал над Сият-Дашем изрядную власть: показал ему беса в пробирке; подослал к нему ночью щекотунчика; и соорудил во флигеле сверкающий шар, в каковом, по его словам, должен был три месяца зреть философский камень. Охранники теперь тоже обожали пророка, с тех пор, как он побил Сият-Даша палкой. Сначала они собирались вокруг него, чтобы слушать его слова. Но пророк молчал, и они собирались, чтобы слушать его молчание.

Как-то Сият-Даш обедал с яшмовым араваном и спросил:

– Позвольте полюбопытствовать: сколько употребляете вы в своем деле бесов, и чем бесы отличаются от добрых духов?

– Бес, – ответил яшмовый араван, – это такой дух, который, когда его просишь отвести беду, взамен насылает другую, еще худшую.

– И много ли их у вас?

– В сердце человека бесов гораздо больше.

Сият-Даш вздохнул и промолвил:

– Говорят, ваши охранники души в вас не чают.

Яшмовый араван молча ел рис.

– Это я говорю потому, что они совершенно безответственные люди. Вдруг они предложат вам бежать, а вы согласитесь? А между тем по закону за бегство преступника карают семью охранника и еще пять семей шестидворки, причем нигде не найти примечание, что это правило неприменимо, если преступник сбежал волшебством.

Яшмовый араван только страшно сверкнул глазами.

– Вы на меня не сердитесь? – встревожился Сият-Даш.

– Нет, – ответил яшмовый араван, – мы с вами принадлежим к разному разряду людей.

– А какие бывают разряды людей?

– На рынке жизни встречаются четыре разряда людей. Это – покупаюшие, продающие, случайные созерцатели и воры. Я принадлежу к третьему разряду, а вы – к четвертому.

Вследствие этого разговора Бьернссон окончательно решил сделать свое исчезновение не незаметным, а неправдоподобным, и днем для своего бегства выбрал именины Сият-Даша, на которые в управу должно было съехаться множество гостей.

Убегая от Сият-Даша при возможно большем числе свидетелей, Бьернссон рассчитывал на следующее: во-первых, высокопоставленные гости, будучи замешаны в скандальное чудо, оскорбятся и предпочтут не возбуждать дела из-за невероятности улик; во-вторых, речь о пособничестве охранников отпадет сама собой; и, в-третьих, люди наиболее проницательные не найдут ничего невероятного в том, что колдун подложил под стену взрывчатку и утек.

И, конечно, Бьерссону очень хотелось, чтобы в народе говорили, будто колдун утек из усадьбы в серебрянной колеснице, запряженной трехглавой птицей феникс.

За неделю до именин Бьернссон вручил охранникам пять глиняных кувшинов, и попросил зарыть кувшины у той части стены, что выходила к лесу. Не особенно искажая факты, он объяснил, что в каждом кувшине сидит по бесу, который в любой миг по его, колдуна, просьбе, измолотит стену голубыми цепами. Каждый кувшин имел в себе полтора кило тротила и приводился в действие радиодистанционным взрывателем.

Бьернссон соорудил себе самодельный револьвер с дулом толстым, как курурузный початок, и ночью ему часто снилось, как он стреляет из этого револьвера в Сият-Даша.

* * *

Утро Сият-Дашевых именин началось со скверного предзнаменования, – солнце при восходе было плоским, как рыба карп: в округе с недавних пор участились случаи противоправительственных знамений.

Но вскоре небо разрумянилось, края облаков зазолотились, как корочка хорошо поджаренного пирога. Сият-Даш суетился, проверяя списки и в последний раз наставляя, кого из гостей встречать у крыльца, кого во дворе, а кого у ворот управы.

Бьернссон, заканчивая последние приготовления, стоял у окна флигеля, колдуя над тонким стеклянным детонатором с гремучей ртутью, – ему вовсе не хотелось, чтобы после его бегства кто-то интересовался лабораторией.

Гнедая лошадь промчалась мимо его окна, посыльный с ухарским криком спрыгнул наземь, – Бьернссон поднял глаза и едва не выронил детонатор: за окном, в кафтане казенного посыльного, стоял разбойник Ниш.

И мы оставим пока Бьернссона наедине с атаманом, а сами расскажем об араване Фрасаке.

* * *

Так уж издавна повелось, что у каждой провинции империи Великого Света было два главы – араван и наместник. Так как в каждой провинции было два главы, араван и наместник всегда спорили о полномочиях и доносили друг на друга; так как араван и наместник доносили друг на друга, государь пребывал осведомлен об их замыслах. Редко бывало, чтобы один из глав провинции затеял мятеж, а другой не донес об этом в столицу. Чаще бывало, что никто никакого мятежа не затевал, а донос об этом все-таки получал ход.

С наместником провинции Харайн, бывшим разбойником Ханалаем, мы уже знакомы; и так как Ханалай был близок государю, то новый араван провинции не смог стать ему достойным противовесом и даже не смог отбить деньги, уплаченные за должность.

Араван провинции Харайн, Фрасак, был человек недалекий и мелкий. Глаза у него были абрикосового цвета, а совесть его каждый день спотыкалась. Ограбление каравана повергло его в отчаяние. Первыми к месту грабежа подоспели люди наместника. Зерно, растащенное крестьянами, и думать нечего было вернуть. Контрабанда золота выплыла наружу, а ведь золото шло в уплату за пост!

Более всего араван теперь боялся, что разбойников поймают, а те расскажут о травке «волчьей метелке» – Великий Вей, и что за несчастливая судьба втянула его в такое дело! Араван заметался, преподнес госпоже Архизе один ларчик, другой, а вручая третью безделушку, пролепетал:

– Я, право, в отчаянии. Неужто я неугоден первому министру? Вот и его полномочный инcпектор ездит по провинции, а зачем?

Госпожа Архиза хихикнула и сказала, видимо забыв обо всем, кроме ларчика:

– Инспектор Шаваш? До чего смешно! Он, видите ли, гоняется за этим оборванцем, яшмовым араваном, а тот куда-то пропал.

Араван Фрасак вернулся в управу как на крыльях. «Экий неуемный бабий язык», – думал он, – «чиновник бы промолчал». Через час господин араван написал указ об аресте бродячего проповедника. Он желал угодить министру, и к тому же, – разве не из-за яшмового аравана пропало зерно?

А еще через три часа племянник господина аравана сидел со стражниками в харчевне.

– Яшмовый араван? – переспросил один из посетителей, – так кому ж неизвестно, что он живет всего в двух дневных переходах, в избушке недалеко от храма Серого Дракона!

А еще через час госпожа Архиза пришла к своему мужу с копией нового указа, села ему на колени, стала перебирать волосы и сказала:

– Друг мой! Наконец-то этот глупец Фрасак сам себя погубил.

– Каким образом? – изумился господин Ханда.

– Вот указ об аресте аравана Арфарры: а его племянник уже поскакал за отшельником Серым Драконом.

Господин Ханда вздрогнул.

Серый Дракон был самым неприятным наследством от предыдущего начальника. Тому в свое время прислали преcтупника Арфарру, а вслед за преступником – секретное предписание известного свойства. Начальник лагеря заметался, потому что такие предписания – гнуснейшая вещь. И не раз бывало, что исполнишь предписание, а новый министр зовет тебя к ответу: как так? Сгубил без суда выдающегося человека! И начинается примерное наказание.