Морпехи против «белых волков» Гитлера - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Першанин cтр.№ 66

Немецкий офицер, командир взвода, стрелял из автомата в бегущего на него русского матроса. Он попадал в цель, но страшный игольчатый штык тянулся к нему и с маху пробил бок. Убитый краснофлотец свалился в окоп, а офицер, еще живой, полез наверх, волоча застрявший в ребрах штык.

Два егеря-пулеметчика выпустили не менее пяти-шести лент. Они стреляли метко, выцеливая прыгавших с трапа «Руднева» и бредущих по воде моряков. Последней очередью свалили рослого краснофлотца, бежавшего с винтовкой наперевес, в расстегнутом бушлате и тельняшке, обтягивающей мощную грудь.

– Такой бычище пальцами глотку раздавит и не моргнет, — пробормотал один из егерей.

Раскалившийся ствол, лязгнув, наглухо сцепился с перегревшимся затвором. На обрыве уже возникали новые фигуры в черных бушлатах. Растерявшийся пулеметчик дергал рукоятку затвора, второй егерь тянул из деревянной кобуры длинноствольный «люгер».

Не успеть! Он выпрыгнул из окопа, но, перемахнув препятствие, матрос пригвоздил его ударом штыка в затылок (егеря не носили касок). Второй номер не успел бросить бесполезный пулемет и поднять руки. Впрочем, это бы не помогло. Саперная лопатка разрубила основание шеи, из раны брызнула кровь.

Немцев гнали от берега, убивая в спину выстрелами из винтовок, кололи штыками, рубили саперными лопатками. Моряки из комендантского взвода строчили из автоматов вслед бегущим, но чаще мазали, чем попадали. Пользоваться своим оружием они толком не умели. Дефицитные ППШ, которые распределялись по ротам поштучно, «комендачи» носили как атрибут штабной экипировки вместе с добротными яловыми сапогами и меховыми шапками с начищенными «крабами».

– Даешь! — кричал возбужденный Ефимов, размахивая пистолетом, из которого так и не сделал ни одного выстрела.

Но его бодрый призыв никто не поддержал. Атака выдохлась. Слишком большие потери понес третий батальон, сумевший под бешеным огнем взобраться на обрыв и занять прибрежные укрепления.

Атакующие натолкнулись на вторую линию окопов, где тоже стояли многочисленные МГ-42, а два каменных дота вели непрерывный огонь из крупнокалиберных пулеметов. Здесь досталось и комендантскому взводу, и тыловикам, которые в погоне за трофеями рванулись было вперед, но наткнулись на пулеметные трассы.

Начальнику штаба Санаеву пуля наискось пробила левую руку, задела кость, а вторая оторвала часть уха и пропахала скулу. Всегда подтянутый, в отутюженном кителе, он был забрызган кровью, лицо перекосилось от боли. Фельдшер и добровольный помощник из писарей накладывали шину и делали перевязку.

– Михеев, иди сюда, — негромко позвал он лейтенанта, командира комендантского взвода. — Возьмешь своих и сожжешь ближний к нам дот.

Сказано было таким тоном, словно посылали в соседний штабной кабинет.

– Как сжечь?

– Просто. Бензином. Я видел в окопах бутылки. Гранат германцы тоже заготовили в достатке. Всю толпу не гони, а отбери человек восемь понадежнее, а остальные прикроют.

– Ясно, — шумно двинул кадыком лейтенант. Он испытывал страх.

Среди «комендачей» поднялась возня, спорили, кому идти, некоторые жаловались на контузии.

– А ну, живее, — с трудом шевеля поврежденной челюстью, негромко поторопил их начштаба.

– Живее, — поддакнул комбат-2, Ефимов.

– А ты, Ефимов, организуй оборону и посчитай людей. Я полежу с полчаса, голова что-то кружится.

Санаев поднялся, его шатнуло. Но он дошел до блиндажа и опустился на нары. Требовалось хоть немного прийти в себя и обдумать дальнейшие действия.

Атака первого батальона и остатков отряда «Онега» оказалась успешной. Бойцы заняли высоты, с которых просматривалась половина острова. Оставшаяся часть немецкого гарнизона скопилась на укрепленном участке, где имелись два дота, минометы и достаточное количество боеприпасов.

– Надо их оттуда вышибать, — сказал Маркин. — Чего-то Санаев застрял. Пока на острове останется хоть пара укрепленных участков, спокойно спать не придется. Если погода чуть прояснится, жди парашютного десанта. Для катеров расстояние далековатое, но могут и с воды ударить. Чуешь, Николай Захарович?

– Чую. На другом склоне горы станция воздушного наблюдения расположена. Человек тридцать-сорок, считая зенитчиков.

– Руки до них никак не дойдут, — отозвался Маркин. — Да и людей всего ничего осталось.

– Глянь, — воскликнул Антон Парфенов. — Там взрывы возле крайнего дота. Воюют славяне.

Слава Фатеев и Маша сидели в стороне. Говорили о своем, о том, что проклятый остров, считай, взяли и зима на носу. Здесь, на Севере, зимой сильных боев не бывает, полярная ночь. Глядишь, доживут до весны. С Кавказа фрицев поперли, в Сталинграде они по уши завязли. Не так все и плохо.

На стрельбу и взрывы вдалеке оба внимания не обращали. Свою задачу «Онега» выполнила, пусть другие воюют.

– Так ведь, Слава?

Но Славка дремал. Не догадывался, что, казалось бы, выигранный бой еще не закончен. И дожить до весны — это как Бог рассудит. Из-за облаков выглянуло тусклое, почти не греющее солнце. Но здесь, в затишке, Слава чувствовал сквозь дремоту его тепло. А может, это теплые женские пальцы осторожно гладили его по щекам.

Девять бойцов комендантского взвода ползли медленно, с передышками. За месяцы спокойной, сытой службы при штабе бригады отяжелели, разучились ползать по-пластунски. Кто-то пытался приподняться на локтях и коленях. Двигаться на карачках тоже тяжело, но быстрее.

– А ну, ложись, — зашипел командир взвода Михеев. — Чего задницу выставил!

Один ложился, зато поднимался другой. Выручила низина, окруженная жухлой, битой первыми морозами травой. По ней группа сумела пробежать метров семьдесят и зайти к доту с фланга. А что дальше? Открытое место, здесь от пуль не спрячешься.

– Ползем, — решительно заявил лейтенант. — Оружие и гранаты держать наготове.

Поползли. Но так шумно и вразнобой, что их вскоре заметили. Егерь, в кепи и теплой куртке с меховым воротником, стрелял с крыши дота короткими прицельными очередями. Он был один, амбразуры с этой стороны не было, но никто из девятерых не догадался открыть ответный огонь. Более того, один из подчиненных Михеева поднялся и побежал назад. На него оглядывались остальные, готовые тоже убегать.

– А ну, стой! — кричал взводный.

Начавшуюся панику пресекла разрывная пуля, которая ударила беглеца в бедро. Он заревел от боли так, что остальные замерли на месте. Егерь менял магазин, даже улыбался, презирая беспомощно топтавшуюся группу трусливых русских, а тяжелораненый продолжал кричать, зажимая рваную рану, из которой брызгала кровь. Михеев понимал: надо срочно атаковать, пока не открыли стрельбу другие немцы.

– Вперед! — срывающимся голосом скомандовал взводный, но его никто не слышал.