«Мы пол-Европы по-пластунски пропахали...» - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Першанин cтр.№ 61

Взвод Коваленко готовился для непосредственной работы в тылу противника. Я не знал, что в тот период решалась судьба о моем отчислении. Прежде всего, Коваленко не хотел брать на опасное дело семнадцатилетнего мальчишку, да и подготовка, по сравнению с другими, у меня была слабее. Как я понял, собирались перевести в одну из вспомогательных частей. Но события на фронте изменили мою судьбу.

В июле — августе уже вовсю шли налеты немецкой авиации на Сталинград. Бомбили Волжскую флотилию, нефтяные караваны, минировали фарватер реки. 8 августа немецкие бомбардировщики бомбили Красноармейские причалы, взорвали несколько барж с боеприпасами. Отголоски взрыва слышали даже мы, под Средней Ахтубой, хотя не знали в тот день, что случилось. Но главные события были впереди. 23 августа немцы обрушили сотни самолетов и буквально за день разрушили центральную и северную части города. В этот же день немцы прорвали фронт, и немецкие танки появились на окраине Сталинграда.

В подготовку взводов вносили изменения. Отбирали курсантов и куда-то увозили. Части 27-й бригады участвовали в боях за Сталинград, а в тыл забрасывались разведывательные и диверсионные группы. Как-то вечером меня вызвал Коваленко и спросил, как идут занятия. Ответ выслушал рассеянно, потом заговорил о другом:

— Ты места на Дону хорошо знаешь?

— Неплохо. В Калач сколько раз сопровождал подводы с зерном. На рыбалке все вокруг исходил. К тетке в станицу Суровикинскую на катере плавал. Другие места знаю…

Коваленко расстелил на столе большую карту, склеенную из нескольких кусков. Карты и хождение по азимуту мы уже изучали, и я довольно уверенно находил хутора, которые он мне называл.

— Вася, — сказал он, — ты ведь понимаешь, в какую бригаду попал?

— Конечно. В десантники.

— Да ничего ты не понимаешь. Будем работать в тылу у немцев. Там законы другие. Попадешься живым, будут пытать, а потом убьют. Или на них работать заставят.

Мои слова звучали наивно, но я напомнил о том, что я комсомолец, что давал присягу. Вспомнил Зою Космодемьянскую, которая выдержала все пытки и с честью погибла. Леонид Иванович Коваленко не принадлежал к числу политработников. Он достаточно хорошо изучил меня и проверять мой патриотизм не собирался. Просто он откровенно и жестко объяснил суть предстоящей работы. Это не фронт, где кругом свои. А в тылу действуют в полной изоляции. Все силы — на выполнение поставленного задания. Остальное не имеет значения.

— Представляешь, что будем делать, если кто-то ногу сломает?

Я подумал и ответил, что понесем с собой. Повторил чьи-то слова, что «разведка своих не бросает».

— Чтобы нести раненого, надо четыре человека и плюс двое в дозоре. А если в группе всего четверо?

Я не знал, какого ответа ждал от меня Коваленко, и, помявшись, ответил, что раненого надо спрятать поглубже в кусты, а на обратном пути забрать.

— А если он к немцам в плен попадет? — настаивал старший сержант. — Они умеют языки развязывать.

Я догадывался, какого ответа ждет от меня командир взвода, но не мог вслух произнести, что человек, ставший обузой в глубоком тылу, обречен. Он обязан либо застрелиться сам, либо… Ну, не знал я точного ответа!

Из нас уже формировали группы или, по крайней мере, костяк будущих групп. Я познакомился с Федором Марковым и Саней Погодой. Оба были специалисты — минеры. Помню, взяв еще двух бойцов, мы возводили примитивный мосток через узкий ерик. С трудом ворочали тяжелые кривые бревна, перетаскивали по грудь в грязи и воде, сколачивали досками. Досок поблизости не было, и мы отрывали их от старого сарая. Там же добывали ржавые гвозди. Уже к вечеру на нашу работу пришел глянуть Коваленко.

— А почему мостик без перил? Так не пойдет.

Он был прав. Взрывники ушли, а мы, трое, сколачивали до ночи перила. Получились хоть и корявые, но достаточно крепкие. Искусанные комарами, но довольные, мы проверили крепость мостика и перил. Предположили, что здесь будет новая площадка для занятий. Постирали одежду, помылись и вернулись к себе за полночь. Ужин нам, конечно, не оставили. Побурчав, легли спать. Утром, уже группой, отправились к нашему мосту.

Марков и я прикрутили к бревнам толовые шашки. Федя еще раз показал, как устанавливается детонатор и крепится электрошнур. Отойдя метров на восемьдесят, Марков настроил машинку с рукояткой, приказал всем лечь.

— Крути рукоятку. Резко, — скомандовал он мне.

Я крутнул раз и второй. Грохнул взрыв. Когда мы подошли к ерику, наш мостик был разнесен и разбросан. На воде покачивались оторванные щепки, и плавала вверх брюхом глушеная мелочь.

— Чего смотришь? — засмеялся Федя. — Собирай рыбу. Может, на уху хватит.

Запомнились марш-броски с наполненными всякой всячиной вещмешками. Выдали нам и винтовки с пятью патронами на каждую. В день проходили километров по сорок. На нары валились замертво. Тренировались, как бесшумно снять часового. По много раз подползали к чучелу в драной немецкой форме (где-то достали для такого случая) и вонзали нож в плотно набитый травяной мешок. Не обходилось и без досадных случайностей.

Ползти приходилось по тридцать-сорок метров. Видимо, специально нам подбрасывали сухие ветки. Впрочем, в начале сентября их и так в лесу хватало. Хрустнет под локтем сучок — все, задание сорвано. Я сообразил и начал подползать стороной, по траве, осторожно отодвигая сушняк. Один раз до того увлекся ползаньем, что уткнулся в сапоги сержанта Погоды.

— Ну, и что дальше? — насмешливо спросил Саня. — Ты хоть вперед смотришь?

Отчитал меня. В другой раз я кинулся на чучело с такой прытью, что поскользнулся. Но не растерялся, а мгновенно вскочил и, перехватив фашиста «за горло», вонзил нож точно в цель.

— Молодец, правильно сработал!

Саня Погода был с Урала. Успел повоевать, получил ранение. Хорошо разбирался в радиоделе, взрывчатке, гранатах. От него я узнал много полезного. Гранаты мы метали в основном учебные, добиваясь точности и автоматизма. Дважды бросали боевые: РГ-42, новую для того времени гранату, и знаменитую «лимонку». Я считал, что шестисотграммовая «лимонка» поражает осколками все живое чуть ли не в радиусе ста метров.

— Нет, — качал головой мой новый товарищ со странной уральской фамилией Погода. — На это не надейся. В «лимонке» тротила гораздо больше, чем в РГ-42, а корпус из чугуна. Ее взрывом сильно крошит. Можно, конечно, и на полста шагов фрица завалить, но это маловероятно. Слишком много мелких осколков. Крошево. Так что бросай точнее. Рассчитывай попасть не дальше десятка шагов от фашиста, да и то, если он в рост. Лежащего только в упор возьмешь. А РГ-42 вообще наступательная граната. Ее прямо под ноги или в окоп кидать надо.

На стрельбы ходили группами по десять-двенадцать человек. Это не сорок курсантов, когда по три патрона выдавали. Здесь патронов не жалели. Возглавлял группу Коваленко или Федя Марков, который являлся его заместителем. Коваленко учил меня правильной стрельбе из нагана.