Невинные - читать онлайн книгу. Автор: Магдален Нэб cтр.№ 30

— Да. Светло-коричневые или темно-коричневые.

— Но я хотела пару красных и пару голубых, как в прошлом году! Разве вы не помните? Я приходила в конце апреля, и вы сказали, что в начале июня они будут готовы.

— Что ж, они готовы. Они на витрине.

— Но они же коричневые!

— В этом году я шью только коричневые. Зачем вам мокасины ярких цветов?

— Но, Перуцци, в прошлом году вы их шили!

— А в этом году не шью.

— Вы мне обещали. Вы сказали: в июне. — Она посмотрела на продавщицу, взывая о помощи.

— Я с ним поговорю, — пробормотала та, — зайдите на следующей неделе. — Она подала знак инспектору увести Перуцци в мастерскую: именно там ему было самое место.

Движимый мыслью о полках внизу, инспектор предложил:

— Давайте я помогу вам отнести коробки вниз. Вы, наверное, не хотите, чтобы они тут мешали в магазине.

— В этом магазине мешает не обувь.

Без всякого сомнения, мешали покупатели. Наконец они сдвинулись с места, и инспектор проследовал за Перуцци, помогая ему нести коробки, которые предстояло разместить на полках в длинном коридоре. Вывести Перуцци из рассеянности и обратить на себя внимание можно было только говоря об обуви. Затем он легко мог перейти к Акико, а потом к Эспозито и скандалу.

— Не сюда. — Перуцци отобрал у него коробки. — У меня новая система. Там, где не хватает размера, я оставляю пустое место. Вот так... Это Акико придумала. — Он остановился, забыв, о чем говорил и что делал.

— Вам ее очень недостает.

— Понимаете, у нас были планы. Я предлагал купить им дом, он вам рассказывал?

— Перуцци, я ничего не знал об Эспозито. Я понятия не имел. Хотя он служит у нас семь или восемь месяцев, но я не пользуюсь его доверием. Мне очень жаль, мне следовало быть к нему внимательнее, но всё так, как есть. А теперь он исчез, и мне нужна ваша помощь.

— Нет. Если вы станете обвинять его в том, что случилось с Акико, то нет.

— Я никого не обвиняю, я хочу понять, что произошло.

— Кто угодно мог это сделать. Тем более в общественном парке. Какой-нибудь наркоман, вор какой-нибудь... А вдруг это вообще был несчастный случай?

— Не волнуйтесь, помните о своем сердце. Если это был несчастный случай, то мы должны это установить. Нам необходимо расспросить Эспозито, а мы не знаем, где он.

— Он ее любил. Она была от него беременна, и он хотел на ней жениться.

— Но она не соглашалась, верно? Они поссорились, я это знаю. Почему вы его защищаете? Сантини сказал, что вы во всем обвиняли его. Вы сами мне рассказывали, как она плакала за работой.

— Она его любила.

— Но почему она не хотела выходить за него замуж?

— Потому что она только что получила свободу! Вы не знаете, чего ей это стоило. Труднее всего ей было оставить сестру, но она от всего отказалась: от денег, стабильности, от своей родины, от всего — ради того, чтобы жить так, как ей хотелось, и думать, что хотелось.

— Но почему она отказывалась от Эспозито? Если она его, как вы говорите, любила.

— Да, она его любила. И пошла бы за него, она мне сама сказала. Но когда они поехали в Неаполь, то она поняла, что выходит замуж не за Энцо, а за всю его семью. По ее словам, она вырвалась из клетки и пролетела полмира только для того, чтобы угодить в другую такую же клетку. Молодежь не понимает, что с возрастом жизнь перестает казаться вечным праздником. Вот когда человеку становится нужна семья. Не знаю, как бы я один справился, когда умерла моя жена. Я бы все забросил. И если бы не сын, я бы тоже, наверное, умер. У меня уже тогда болело сердце. Жизнь, бывает, шутит такие шутки... Кто бы мог подумать, что малышка Акико уйдет раньше, чем я? Ах, какие у нас были планы!..

Инспектор положил руку на угловатое плечо:

— Подумайте о своем здоровье, Перуцци. Пока оно при вас, будут и другие планы. Вам казалось, что вы не переживете смерти жены. Но вы пережили. А Акико? Вы же не знали, что она появится в вашей жизни, — и вдруг, откуда ни возьмись! Вы просто должны заботиться о своем здоровье, а мне предоставьте беспокоиться об Эспозито. Пойдемте в мастерскую, и там вы мне расскажете о других знакомых Акико, особенно не из местных, с которыми она могла бы ветретиться в тот день. На днях вы упоминали какого-то ее друга из Рима, и Лапо подтвердил, что слышал о нем от вас.

— Она с ним познакомилась, когда изучала историю искусств. Я не знаю ни имени, ни фамилии, ничего.

— Но они общались?

— Да, они общались. Она туда ездила не так давно.

— Значит, я найду его в ее записной книжке. Видите, я не обвиняю одного Эспозито...

— Я встречал его только раз, но могу вас уверить, что он ее любил. Он хотел этого ребенка. Он стал бы хорошо о ней заботиться.

— Сначала мы его найдем, а потом посмотрим. И этого римского друга тоже. Как знать, может, это он?

— Или несчастный случай, как я сказал.

Инспектору не хотелось наговорить лишнего, по крайней мере сейчас, но стоило избавить обувщика от этой ложной надежды.

— Вряд ли это был несчастный случай, Перуцци. Видите ли, мы нашли вторую туфлю.

На прощание Перуцци попросил:

— Когда все закончится, я думаю, что вам уже... я хотел бы забрать себе те туфли. Я не то чтоб сентиментален, нет. Я подумал, что они понравятся Иссино. Понимаете, он мог бы на них поучиться. Потому что она и года здесь не пробыла, когда сшила их. Я не то что...

— Нет-нет, конечно. Они побудут у нас некоторое время, но потом я лично вам их принесу.

Его водитель уже завел двигатель. Синий выхлопной дым низко висел под дождем. Когда инспектор сел в машину, намочив все, чего ни касался, рация прокашлялась и ожила:

— Инспектор? Вы можете немедленно приехать в управление?

— Что случилось?

— Они не сказали. Только чтобы вы ехали немедленно. Это очень срочно.

— Лоренцини на месте?

— У себя в кабинете.

— Передайте ему, чтобы он позвонил мне на мобильный.

Когда телефон зазвонил, он отвернулся и заговорил тише:

— Что случилось?

— Его нашли.

— Где?

— В Риме. Вам нужно туда выехать. Подробности узнаете в управлении, но я сразу вас предупрежу: ничего хорошего.

Он устал. Он так устал, что чувствовал, как, несмотря на крутой подъем, его глаза закрываются и тяжелая голова падает на грудь, пока он тащится вверх. Он хотел поддержать голову, примостив ее на жесткий угол спинки своего сидения, но рот, вопреки его стараниям, все равно открывался. Оставалось только надеяться, что он не храпит. Тереза говорила ему, что он храпит, когда едет в поезде. Он подвигал плечом, чтобы голова надежно улеглась, и продолжил свой изнурительный подъем по садовой дорожке. Беппе, садовник, пока держался рядом, но при такой скорости им все равно никогда не нагнать девушку-японку. Она была уже высоко наверху и бежала быстрее, быстрее... К тому же было так темно, что он едва различал ее фигуру.